Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - Эдуард Эррио

Самое меньшее, чего следует пожелать, это чтобы оздоровление финансов и не менее необходимое оздоровление экономики могло протекать в спокойной обстановке. Недавно в Англии я был свидетелем замечательного подъема, которого может добиться народ в течение нескольких месяцев благодаря добровольной дисциплине. Следовательно, дело, которое мы начали, является осуществимым.

К сожалению, слишком многие стремятся увеличить и без того уже вызывающий тревогу беспорядок. Кое-кто старается даже использовать возникшие трудности, перед лицом которых следовало бы объединиться всем честным французам, для посягательств на республику и на ее институты. Наша партия снова поднялась против этих попыток. Республика – неизменный строй Франции, и мы не позволим посягать на нее. Мы не можем ни допустить, ни понять некоторых приготовлений к насилию; нам непонятно, как могут некоторые французы, которые заявляют о своей преданности национальным интересам, говорить о своем намерении переоборудовать гражданские самолеты в военные, чтобы использовать их против своих соотечественников, и о создании отрядов сестер милосердия для ухода за ранеными во время гражданской войны, как об этом свидетельствуют некоторые документы. Мы не хотим гражданской войны, как и войны вообще, мы не хотим никакого насилия, от кого бы оно ни исходило. Мы хотим свободы мнений и собраний для всех, согласно законам государства. Но представительное и ответственное правительство республики должно обеспечивать порядок, разрешать трудности, заботиться о безопасности каждого гражданина. Мне хочется верить, что республиканцы, даже умеренные, так же как и мы, возмущены имитацией (чтобы не сказать больше) грозного и торжественного акта мобилизации, ибо право обращаться с призывом к своим сынам может принадлежать только находящейся в опасности родине.

Эти угрозы не только вызвали беспокойство; они пробудили республиканскую энергию всех демократических масс страны. Крайне левые партии осознали, что республиканская свобода является непременным условием всех других свобод (в том числе свободы мысли) и всего прогресса. Мы можем лишь поздравить себя с тем проявлением преданности строю, которое будет продемонстрировано 14 июля в районе площади Бастилии[188]. Всякому свободомыслящему человеку будет интересно отметить, что порою против республики выступают те, кто извлекает из нее наибольшую выгоду, в то время как защищают ее люди, на долю которых выпали сейчас наибольшие страдания.

Однако я категорически настаиваю на том, чтобы в этом сплочении сил, решивших защищать республику, партия радикалов и радикал-социалистов сохранила свою индивидуальность, свое лицо. Вы знаете, я всегда думал и говорил, и продолжаю думать и говорить, что для защиты страны и ее институтов нужна сильная и независимая партия радикалов и радикал-социалистов, не допускающая никаких компромиссов с врагами строя, враждебная любой диктатуре, не берущая на себя обязательств, которые она не может выполнить, стремящаяся сохранить, в такой же степени, как и другие партии, свою независимость. Как на нашем левом, так и на нашем правом фланге мы не отвергаем никого, кто захочет встать на защиту республики. Я со своей стороны готов бороться за нее, но только под ее трехцветным знаменем».

В заключение я заявил, что в связи с окончанием срока действия моего мандата председателя партии я хотел бы снова стать ее рядовым членом. Я отдавал себе отчет в том, что занимаемая мною позиция подвергается нападкам с различных сторон. К тому же я был серьезно обеспокоен. Бек прибыл в Берлин с первым официальным визитом; внутри страны велся подкоп под республику, на внешнеполитической арене – под Францию. А председатель совета министров занимался созданием комитета по изучению финансового управления департаментов и коммун.

9 июля. Заседание совета министров. Осложнилось дело с Абиссинией. Великобритания по-прежнему резко настроена против Италии, но часть ее прессы бьет отбой. Соединенные Штаты отказались вмешаться. Отношение Германии к Восточному пакту было по-прежнему враждебным. Она упрекала Чехословакию в том, что та стала «авианосцем России». Поездка Бека как будто подтверждает установление хороших отношений между Польшей и Германией.

Ренье представил два декрета о реорганизации министерств.

Фабри просил и добился ассигнования 600 миллионов на военные расходы.

Четверг, 11 июля 1935 года. Венское правительство возвратило личную собственность бывшей императорской семье и разрешило ей проживать в Австрии; Малая Антанта заявила против этого решения энергичный протест.. Отмена запрещения на проживание касается лишь эрцгерцогов. Отто и Зита не получат разрешения на въезд. Трудно должным образом оценить эти меры: для одних – это шаг к реставрации, для других – простое урегулирование. Малая Антанта предпочитает реставрации аншлюс, заявляя, что «Габсбурги – это война».

Визит посла Потемкина. Он просил ускорить, насколько это возможно, ратификацию франко-советского соглашения и сообщил о прибытии Мурадзяна для ведения экономических переговоров.

Придя к Лавалю после беседы с Фроссаром и Бонне, которые выражали беспокойство по поводу политической ситуации и чрезвычайных декретов, я заявил ему, что не смогу согласиться с его проектами, если они не обеспечат равенства жертв со стороны всех французов и если мероприятия по дефляции в фискальной области не будут сопровождаться мерами экономической дефляции. «Француз, – заявил я ему, – более чувствителен к равенству, чем к справедливости». Я предложил, например, увеличить налог на доходы с капитала. Что касается метода нашей работы, то я предложил, чтобы заседания совета кабинета проводились до заседаний совета министров. Он согласился со мной.

Обедал вместе с Леоном Блюмом, который очень озабочен возможностью создания в ноябре крайне левого правительства. Он выразил сожаление в связи с моим намерением оставить пост председателя партии радикалов; его беспокоила возможность образования скороспелого, лишенного будущего политического формирования. Отдает ли он себе отчет в том, что кампания, ведущаяся на страницах «Попюлер», крайне затрудняет и делает невыносимым мое положение?

Празднование 14 июля 1935 года в Париже и в Лионе стало важной датой. В Лионе мне стоило больших трудов убедить радикалов не участвовать в шествии, организованном Общим фронтом. Несмотря на мое желание сохранить за нашей партией роль республиканского посредника, некоторые радикалы присоединились к этому шествию. Демонстрация радикалов перед памятником Республики во второй половине дня прошла несколько сумбурно и нарушалась криками коммунистов. В Париже демонстрация Народного фронта имела больший успех, чем об этом сообщалось в печати. Это была преимущественно коммунистическая демонстрация, в которой роль социалистов, как мне кажется, была весьма незначительной. Толпа требовала поставить у власти Даладье.