Чужак. Сапсан и нетопырь - Север Снег
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы слышали, господин Вульпекс, что вас обвиняют в нарушении обещания жениться?
— Да, Ваше Величество.
— Вы подтверждаете, что давали такое обещание?
— Нет, Ваше Величество.
— Вы что же, заявляете, что я лгу? — Пробус, ощерившись, развернулся в сторону Вульпекса.
— Тише, спокойнее, господин Пробус! Господин Вульпекс, мы желаем услышать ваши объяснения своему поведению.
— Ваше Величество, я действительно знаком с многоуважаемым господином Пробусом и его дочерью, очаровательной Цецилией. Я вхож в их дом и смею считать себя их другом. Но господин Пробус впал в невольное заблуждение, в отношении моих намерений. Я прошу Ваше Величество спросить у него, как и когда он пришел к заключению, о якобы сделанном мною предложении.
— Действительно, господин Пробус, вы сами присутствовали при разговоре и слышали слова господина Вульпекса, или вам их кто-то передал, например ваша дочь? — история начала забавлять императора и он оживился.
— Я слышал сам… присутствовал… то есть не совсем… — Пробус замялся. Чувствовалось, что он не в своей тарелке. Честность старого служаки боролась в нем с обидой и уязвленным самолюбием.
— Так как же было дело, что это значит — присутствовал, но не совсем? — император уже откровенно наслаждался редким случаем в дворцовой рутине. — Вы, что же, подслушивали под дверью?
— Как вы могли так сказать, Ваше Величество! — оскорбился Пробус. — Я подходил к дверям и случайно услышал…
— Так что именно вы услышали? Вы можете воспроизвести слова господина Вульпекса?
— Там было что-то в стихах… я точно не запомнил, — Пробус смутился. — Что-то про молнию господню, про то, что он весь горит… про небеса, преисподнюю… Я так понял, что он клянется именем Цераписа-громовержца…
Смешки в зале уже не прекращались, сам император улыбался. Пробус побагровел. Вульпекс изображал полнейшую невозмутимость.
— Как ты любишь, девушка, ответь,
По каким тоскуешь ты истомам?
Неужель ты можешь не гореть
Тайным пламенем, тебе знакомым,
Если ты могла явиться мне
Молнией слепительной Господней,
И отныне я горю в огне,
Вставшем до небес из преисподней?
— продекламировал он.
— Не эти ли слова произносил господин Вульпекс, вы подтверждаете, господин Пробус?
— Да… кажется… — Пробус был сильно удивлен. — Да, точно, они…
— Это, господин Пробус, стихи известного сейчас в столице молодого поэта, преторианца Никлуса Гумилюса. Боюсь, что вы действительно оказались жертвой недоразумения.
Пробус смешался.
Император поднял руку, и в зале восстановилась тишина.
— Рассмотрев просьбу господина Пробуса, я постановляю — в виду явно происшедшего недоразумения, в просьбе об обязательной женитьбе господина Вульпекса на дочери господина Пробуса отказать. Господин Вульпекс, разумеется, вправе просить руки дочери господина Пробуса в обычном порядке, если он этого пожелает… — император покосился на невозмутимого Вульпекса. — Но поскольку господин Пробус и его дочь потерпели… некоторый моральный ущерб, я объявляю их находящимися под императорским покровительством и приглашаю к участию в Большом приеме в следующем месяце. Я почти уверен, что ваша дочь, господин Пробус, чьи достоинства подтверждает и господин Вульпекс, — император снова покосился в его сторону, — сможет найти себе более достойного жениха чем этот… хлыщ…
Несмотря на отчетливо прозвучавшую в словах императора иронию, на этот раз никаких смешков не было — Вульпекс был известным мастером клинка, и смеяться над ним было небезопасно. А объявление над семейством Пробуса императорского покровительства автоматически делало его дочь желанной невестой. Помимо оплаты из казны расходов на участие в Большом приеме, попасть на который удавалось далеко не каждому провинциалу, даже принадлежащему к патрициату, это было еще и добавкой к приданому, и вполне вероятное продвижение по службе для будущего мужа. Пробус, отлично понимавший это, был полностью удовлетворен. Он уже смотрел на Вульпекса вполне дружелюбно. Вульпекс отвесил положенные церемониальные поклоны императору и Пробусу, и отступил в сторону. Через било прием завершился, император удалился в малозаметную боковую дверь и придворные с посетителями разошлись. Остались только молчаливые лакеи, которые начали быстро наводить в зале порядок, и незаметно для прочих задержавшийся Вульпекс. Выждав, пока в зале не осталось никого, кроме него и лакеев, он отправился к двери, за которой скрылся император, и тоже вошел в нее. Сразу за дверью в него уставились дула двух десантных стрелометов "барс", в руках караульных преторианских гвардейцев. Еще двое подобравшись, держали руки на эфесах адамантитовых клинков. Вульпекс приостановился, подождал, пока узнавшая его стража уберет оружие, и прошел дальше. Следующее помещение представляло собой рабочий кабинет — книжные полки по стенам, один большой стол посредине — с картой Лакаанской Империи во весь стол, стол поменьше — возле окна. За этим вторым столом сидел император, переодевшийся из церемониального мундира в светло-серый полувоенного покроя френч. Вульпекс, не спрашивая разрешения, пододвинул к столу одно из стоявших в комнате кресел, и уселся напротив императора.
Лицо императора было бледным, мало отличаясь цветом от его одежды. Под глазами набрякли мешки — он выглядел намного старше своих сорока с небольшим. Вульпекс, который был всего на десять лет младше, выглядел рядом со своим государем юношей. Император курил ароматизированную табачную палочку и молчал. Вульпекс — тоже молчал.
— И зачем ты устроил весь этот спектакль? — задал наконец Вульпексу вопрос Летип Второй Лакаанский. — Не думаю, чтобы просто поразвлечь меня и публику.
— Конечно, ты угадал — мне нужно было, чтобы ты объявил старину Пробуса под свое покровительство.
— А сделать это проще нельзя было?
— Если сделать проще, это вызвало бы зависть и подозрения — с чего бы это милость к неизвестному провинциалу? А так всё получилось естественно — император пожалел ветерана, попавшего в неловкое положение на публике, и проявил милость. Кстати, его Цецилия действительно симпатичная девушка и совсем не глупа. Жаль даже было морочить ей голову. Впрочем, далеко у нас дело не зашло… так что утешится, и станет чуть менее наивной, что тоже только на пользу.
— И что же у тебя за интерес к этому Пробусу? Или опять скажешь, что это — "оперативная разработка" и мне не стоит забивать голову ее подробностями?
— Скажу, конечно, но подробности тебе знать стоит. Сам Пробус и Цецилия тут ни при чем. Меня интересует их домашний лекарь — монах с Востока. Очень любопытный тип, хоть и старается держаться как можно незаметнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});