Неизвестный Фридрих Великий - Максим Бельский

Действительно, в своих речах Гитлер любил упоминать Фридриха II и распространяться о «деятельности этого светлого гения, которого некогда называли великим, но которого мы ныне должны скорей называть «единственным»[12]. Тем не менее избитый стереотип про якобы преклонение Гитлера перед Фридрихом разбивается на части тем фактом, что начиная с 1934 года и до конца своей жизни Гитлер ни разу не посетил ни одного места, связанного с именем Фридриха Великого!

Лишь однажды, в самом начале своей диктатуры – 1934 году, в „Tag von Potsdam” («день Потсдама»), который они назвали „Tag der nationalen Erneuerung” («днем национального обновления»), Гитлер и нацистские депутаты рейхстага[13] побывали в гарнизонной церкви Потсдама, где покоились останки прусских королей, создавая впечатление преемственности по отношению к ним, – и всё! Нацисты со свойственным им цинизмом и пренебрежением к исторической справедливости изображали свое движение как квинтэссенцию прусских традиций, национальное наследие, а Гитлера – как реинкарнацию былого прусского величия. Так, на одной из открыток, выпущенных в марте 1933 года, можно было наблюдать Фридриха II, Бисмарка, Гинденбурга и Гитлера в сопровождении следующей надписи: „Was der König eroberte, der Fürst formte, der Feldmarschall verteidigte, rettete und einigte der Soldat” («Что покорил король, воедино собрал граф и защитил фельдмаршал, то спас и соединил солдат»)[14].

Фридрих Великий, граф Бисмарк, фельдмаршал Гинденбург и… Гитлер!

По меткому замечанию русского писателя Юлиана Семёнова, этот младший чин, выкравший генеральские сапоги, благодаря усилиям своей пропагандистской машины стал в один ряд с этими действительно выдающимися личностями. Можно ли придумать более издевательскую насмешку над здравым смыслом? Афоризмы Фридриха, адаптированные под нацистскую идеологию, огромными тиражами печатали в пресловутых „Wochensprüche der NSDAP”, недельных чтениях НСДАП (то есть нацистской партии). Его имя использовали для рекламы организации зимней помощи „WHW”[15] (Winterhilfswerk), ведь Фридрих Великий прославился своим милосердием и оказанием широкой помощи неимущим. В сознание простого обывателя вдалбливалась мысль, будто бы Третий рейх и есть воплощение мечты великого короля об идеальном германском государстве. В 1932 году в статье «Пруссия должна снова стать прусской» Геббельс написал, что нацистская партия преследует в обновленном виде те же идеалы, к осуществлению которых стремились Фридрих Вильгельм I, Фридрих II и граф Бисмарк. С 1933 года в Германии стали печатать многочисленные и совершенно искаженные нацистской пропагандой биографии Фридриха II: кроме восхвалений короля, в них постоянно выделялась актуальность его наследия, а также проводилась прямая параллель с нацистским режимом. Причем акцент делался вовсе не на философские и литературные сочинения короля, а на его военные подвиги, боевой опыт и вырванные из контекста цитаты, которые якобы оправдывали агрессивную войну на полное уничтожение. А ведь это не более чем повторение навета, лживого ярлыка, который навесили на Фридриха Великого его разгромленные враги и стали повторять его мнимые друзья – нацисты: мол, между Фридрихом II и истребительной агрессивной войной нужно поставить знак равенства.

Фридрих II защищал родину и при этом всегда был рядом со своими солдатами. Посылая их на смерть, он и сам мог в любой момент погибнуть, как любой из них. При этом никогда не бахвалился смелостью, а просто скромно считал это само собой разумеющимся, обязанностью командующего. Король часто свободно расхаживал вообще один, без свиты и телохранителей, смеясь над опасностью. А Гитлер, совершавший неслыханные военные преступления и навлекший на свой народ негодование всего мира, именовал себя солдатом, но при этом ни разу не был на фронте. Он практически не вылезал из своего бункера до самого конца войны. Охрана его была огромна, она именовалась „Reichssicherheitsdienst, RSD” («Имперская служба безопасности»). Даже когда исход битвы за Берлин в 1945 году стал очевиден, гибели в бою он предпочёл самоубийство. Более подробно остановимся на этом чуть позднее.

Любимец фюрера рейхсминистр А. Шпеер[16] в своих «Воспоминаниях» („Erinnerungen”) дал исчерпывающую характеристику своему шефу:

«Дилетантство было у Гитлера доминирующим качеством. Он никогда не учился профессионально и всегда оказывался посторонним человеком во всех областях. Как и большинство самоучек, он просто не имел представления о том, что такое специальные знания, профессионализм. Без всякой озабоченности перед любой задачей он смело пробовал то один способ, то другой…» Напомню, это написал человек, о котором личная секретарша Гитлера Траудль Юнге (Traudl Junge) сказала: «Шпеер, пожалуй, был единственным человеком, к которому Гитлер испытывал какие-то чувства, кого слушал и с кем иногда даже беседовал». Можно лишь поражаться тому, что люди безропотно принимали и терпели абсолютную власть над собой в стране со стороны такой жалкой личности и его банды. Особенно заметно дилетантство диктатора проявлялось в военной области.

Вот что писал о Гитлере генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн (Erich von Manstein, 1887–1973), которого часто именовали неформальным лидером немецкого генералитета времен Второй мировой войны, в своих мемуарах „Verlorene Siege”(«Утерянные победы»): «Он хотел походить на Наполеона, который терпел только помощников и исполнителей своей воли; но у него не было ни военных знаний, ни военного гения, какими обладал Наполеон… Остаётся ещё рассказать, как протекали споры между Гитлером и крупными военачальниками, неизбежные при тех взглядах, которых придерживался Гитлер по вопросам военного руководства. В отдельных описаниях подобных дискуссий перед нами предстает беснующийся Гитлер с пеной на губах, а при случае и впивающийся зубами в ковёр. То, что у него были взрывы бешенства, когда он терял всякое самообладание, безусловно, верно… Какая-либо внутренняя связь, тесный контакт между диктатором, фанатиком, думавшим только о своих политических целях и жившим верой в свою «миссию», и военными руководителями, естественно, не могли установиться. Личное, по-видимому, не интересовало Гитлера вообще. В людях он видел всего-навсего инструменты, призванные служить его политическим целям. Никакие узы дружбы не связывали Гитлера с немецкими солдатами»[17]. Йозеф Геббельс писал о том, что его кумир во время войны открыто восхищался своим врагом, советским диктатором: «Фюрер уже неоднократно говорил мне, что испытывает отвращение к нашему генералитету… Сталину в этом смысле проще – он своих генералов вовремя велел расстрелять, и они ему теперь не могут помешать»[18]. Можно ли представить себе, чтобы во время войны Фридрих Великий неоднократно восхищался бы варварством своих противников и мечтал бы казнить всех своих генералов? Впрочем, разве фюрер только мечтал? Расправа над офицерами, участвовавшими в попытке устранения Гитлера 20 июля 1944 года, была достойна демона из ада, а не человека. «По Германии, в тылу и на фронтах, прокатилась волна арестов, за которой последовали ужасающие пытки, военно-полевые суды и громкие процессы. Приговоры приводились в исполнение по большей части путем медленного удушения жертв рояльными струнами, перекинутыми через крюки для подвески мясных туш. Крюки же брали напрокат в мясных лавках и на скотобойнях. Родственников и друзей обвиняемых тысячами отправляли в концлагеря, где многие из них погибли. С теми немногими, кто приютил у себя скрывавшихся, расправились таким же образом»[19]. Всего же до полного разгрома рейха нацисты успели убить около пяти тысяч офицеров!

Генерал-фельдмаршал Вицлебен на суде нацистов

И кто после этого посмеет сказать, что у Гитлера было нечто общее с великим королём? С одной стороны – беснующийся фанатик, грызущий ковер, уверовавший в свою исключительность и при этом абсолютно равнодушный к гибели своих солдат и страданиям народа, открыто ненавидящий и при первой возможности с яростью дикаря уничтожающий своих генералов и сожалеющий лишь о том, что не успел их всех перестрелять. А с другой – действительно великий человек, который всю жизнь посвятил своим подданным и трогательно заботился о своих старых офицерах до самой их смерти, справедливо считая их своими боевыми друзьями. Фёдор Алексеевич Кони (1809–1879)[20] писал о последних годах жизни Фридриха Великого: «При короле остался только Джордж Кейт, брат погибшего фельдмаршала, и генерал Фуке. Фридрих, этот мизантроп и язвительный циник, не задумываясь выплескивавший всю желчь характера на любого, кто подворачивался под горячую руку, ужасно носился с этими двумя стариками. Когда у Фуке стал притупляться слух, король выписал ему из Парижа слуховые рожки, а когда его старый приятель начал даже говорить с трудом, изобрел особенную машину, посредством которой, составляя буквы, можно было объясняться, и по несколько часов в день проводил с ним в таком немом разговоре»[21].