Двоеверие - Руслан Валерьевич Дружинин

– Сав, огнепал при тобе?

– Со мною.

– Пали по ней. Не слухат меня. Немая, так ощё и не слухат.

Сава стянул автомат, снял с предохранителя и передёрнул затвор. Сам же глаз не сводил со спины вожака. Наклонив голову, Яр выковыривал остриём ножа грязь из-под ногтя. Он стоял всего в шаге. Прикончить его сейчас, значит нарушить уклад, но облегчить жизнь всему племени. Сава приподнял оружие и прицелился Яру в затылок. Тотчас Яр развернулся, перехватил автомат за цевьё и ударил Саву кулаком в скулу. Он упал с автоматом в руках, хотел скорей откатиться, но Яр подскочил к нему и ударил, так что автомат вылетел. Вожак навалился на Саву, попытался ударить его коленом в лицо, но тот защитился правой рукой, а левой выхватил нож.

– Тешишься со мною, Сава, играешь! – осклабился Яр, будто они сцепились по-дружески. – Хочешь утечи с ней? Да куда же ристать вамо, где прятаться? Азмь вас и под земью сыщу, и в надземье словлю. Так на кой?

Сава подтёр разбитую губу ладонью и злобно вытаращился на вожака. Нападать на него с одним ножом, когда при Яре винтовка – не было смысла. Сава поднялся и начал медленно обходить Яра по кругу. Вожак снял винтовку и бросил плашмя, и придавил ногой к земле.

– Ристай. Но коль подыму, тады ляжешь.

Сава кинулся на него. Яр ловко поддел винтовку носом сапога и подбросил, но Сава не дал ему поймать её на лету. Он схватил Яра за куртку и потянул на себя, упёрся ногой ему в грудь и переметнул через голову. Яр грохнулся на покрытую костями птиц землю в паре шагов от автомата. Сава кинулся к оружию, но завладеть им не успел. Яр вскочил и схватил его за волосы на затылке. Сава вывернулся и, согнувшись, ударил его в живот. С выбитым хрипом Яр всё-таки стиснул Саву за шею и повалил его на птичьи кости. В борьбе Сава умудрился сесть сверху и разбил Яру скулу и бровь.

– Не трогай её! Не трогай! – молотил он и душил вожака со всей силы. Лицо Яра налилось тёмной кровью, руки вцепились в Савины запястья, но отчего-то он не пытался их разомкнуть, а через силу сипел и смеялся. Зрачки Яра вдруг сузились в две булавочные головки. Одним махом он отнял руки Савы от горла. Потеряв опору, тот полетел головою вперёд и получил любом в лицо. В глазах полыхнуло, нос хрустнул и забулькал кровью. Сава схватился за лицо и упал наземь. Яр, глубоко отдыхиваясь, поднялся на ноги.

– Добре, добре… – отирал он кровь из разбитой брови и обходил Саву по кругу. Сава попытался привстать, но на голову тут же обрушился приклад винтовки. В развилке дубовых ветвей зашевелилась Сирин.

– Всё едино сыщется тот, кто осадит тобя! – простонал Сава. Яр рассмеялся. Он всё-таки поднялся на четвереньки, но вожак опять подскочил и ударил его ногой под дых. Сава скорчился на земле и больше не мог пошевелиться. Откуда-то сверху тревожно замычала Тень. Яр передёрнул затвор и прицелился Саве в голову.

– Сойди ко мне. Не то башку ему прострелю! – гаркнул он ворожее. Сирин секунду таращилась сверху, затем медленно, будто во сне, начала слезать со священного дерева, упираясь босыми ступнями в бугристые складки коры. Яр поднял лежащий в стороне автомат, отстегнул обойму и выщелкнул готовый к стрельбе патрон. Сирин прижалась спиной к стволу дуба. Если сбежит – Саву точно ждёт смерть. Яр бросил автомат и подошёл к ней вплотную. Разгорячённый дракой, он улыбался и одной рукой стиснул её за плечо, а другой вынул из-за пазухи обрезок верёвки.

– Кажи руку, коей меня предала. Кажи руку, коей вервь с крестианки обрезала.

Сирин побледнела, словно мел, но показала ему правую руку. Тонкие пальцы подрагивали, ладонь исполосована шрамами.

– Длань… – Яр перехватил её за запястье и вынул нож. При виде лезвия, у Сирин сами собой подкосились колени.

– Ны ны-ыа! Ны-ы, Алл, ны ны-ыа! – замотала она взлохмаченной головой, но не посмела вырвать от него руку. Яр с удивлением поглядел, будто не понимая, чего она испугалась.

– Ще ты плачешь? – вдруг обнял он Сирин и прижал её голову за затылок. – На кой ты так? Не плачь, мила, азмь же тобя не калечу: не больно, не лихо не сдеяю. Ты ж моя. Токмо моя. Моя Тень. Зри, не зверь я. Не зверь. Слухаешь сие?

Он приподнял нож и отрезал от верёвки кусок, взял Сирин за правую руку и обвязал ей запястье.

– Сие, дабы помнила, аки ты окаралася. Дабы более не отреклась от меня ни дланью, ни шуйцей, ни мыслью, ни делом. Будь при мне, Тень, и тобя ни один не коснётся. Неужто не веришь?

Сирин мелко закивала, стараясь больше не плакать. Яр прижался губам к её устам и вложил нож ей в ладонь. Пожелай она – могла бы зарезать. Но Сирин робко, затем всё с нарастающей жадностью упивалась его поцелуем, и забыла про страх, забыла про смерть, и про Саву, кто выгнулся и наблюдал всего в двух шагах с залитым кровью лицом. Остались лишь Яр и она – Птица Ночи и Пастырь у мёртвого дуба.

– Не зверь я. Не я зверь… – всё шептал он на ухо. – Энто не я чудовище…

*************

Олеся подошла к охотникам на берегу Кривды. Сам Гойко подвёл её к груде курток, накинутых поверх какого-то небольшого предмета возле серой воды.

Логово обложили со всех сторон,