Войны Роз: История. Мифология. Историография - Елена Браун

В то же время, куртуазность аристократов вызывала у джентри искреннее восхищение. Например, одно из писем семейного архива Пастонов целиком посвящено восторженному описанию идеального, с их точки зрения, рыцаря — одного из придворных герцога Бургундии — сеньора Аррана (Arran). Важно заметить, что сеньор Арран принадлежал к самому рыцарственному, изысканному и блестящему двору. Подражать бургундским герцогам стремились все без исключения государи Европы, в том числе король Англии{212}. Рассказ о сеньоре Арране буквально усыпан эпитетами в превосходной степени, к которым джентри прибегали исключительно редко. Итак, сеньор Арран: самый куртуазный, умнейший, приятнейший, самый компанейский, свободнейший, сиятельнейший, пользующийся всеобщей любовью, прекраснейший, лучший лучник, самый преданный своей даме, и, наконец, самый щедрый рыцарь[56].

Не меньшее восхищение вызывал и столь яркий элемент придворной жизни, как рыцарские турниры. Например, Джон Пастон, описывая свое участие в одном из них, восклицал: «Я хотел бы, чтобы ты был здесь и видел это, потому что это было самое лучшее зрелище, которое можно было увидеть в Англии»[57]. Следует заметить, что процитированное письмо было адресовано человеку, оборонявшему замок Па-стонов от настоящей осады. Неудивительно, что ответ был не просто прохладным, но резким: «Если тебе доставило бы удовольствие видеть меня на турнире в Илхеме, то честное слово, я бы предпочел хотя бы раз увидеть тебя в Кайстерхолле, чем посмотреть на все королевские турниры, сколько бы их ни было между Лондоном и Илхемом»{213}. Необходимо напомнить, что столь грубые слова вышли из под пера младшего брата Джона Пастона, т.е. человека, занимавшего во внутрисемейной иерархии существенно более низкое положение. И если младший осмелился упрекать старшего, значит тот сделал страшную глупость. Более конкретно — Джон Пастон говорил о рыцарском турнире, в то время как с точки зрения джентри ему следовало посвятить все свое время и силы заботам о сохранении попавших под угрозу семейных владений.

Итак, анализ эпистолярных комплексов Стоноров, Пастонов и Пламптонов позволил установить, что семантические границы понятия “worship” (почет) охватывали практически все сферы жизни джентри XVb. В сущности, на современный русский язык упомянутый термин можно перевести фразой — «жить как должно, в полном соответствии с собственным социальным статусом». Более всего в среде джентри приветствовались качества хорошего управленца, способного не только не растратить семейное состояние, но и значительно его приумножить. «Почетными» считались безупречная точность в денежных делах и практически ориентированное образование. Соответственно, пренебрежение общепринятыми нормами поведения или следование стандартам другого социального слоя могло принести только «бесчестие». «Позорной» для джентри эпохи Войн Роз была как продажа фамильных владений, так и неуместная для представителя сельского дворянства щедрость, которая в этой среде оценивалась как расточительность. Излишняя куртуазность также вызывала подозрения. По сути, джентри одобряли те действия, которые могли упрочить их социальное положение, и их ценностная шкала имела ярко выраженный утилитарный характер.

В данном случае речь идет о культурных стандартах и ценностных характеристиках для строго определенного социального слоя — джентри. К представителям других социальных групп предъявлялся совершенно иной набор требований. Все это позволяет выдвинуть следующую гипотезу. По-видимому, для региональных сообществ джентри были характерны не только выявленные ранее особенности социальной структуры, но и определенные культурные особенности. Возможно, в эпоху Войн Роз уже имеет смысл говорить о начале формирования двух субкультур внутри дворянского сословия — культуры джентри и аристократической придворной культуры. Не случайно сами джентри воспринимали придворную среду как инородную, констатируя наличие определенной культурной дистанции.

Итак, на основании имеющихся в нашем распоряжении источников мы можем присоединиться к мнению тех британских исследователей, которые полагают возможным и продуктивным изучение различных аспектов жизни джентри в пределах региональных сообществ. Вышеприведенный анализ показал, что значительная часть социальных связей джентри действительно ограничивалась дворянской средой их графства. Именно в рамках сообществ джентри функционировали «дружеские» объединения и «локальные партии». Сплоченность джентри была тем сильнее, что все дворяне графства знали друг друга в лицо, а родословная соседа и детали его биографии были известны им почти так же хорошо, как собственные. Существование субкультуры джентри, ценностных установок, характерных исключительно для представителей данной социальной группы, также является подтверждением правомерности рассмотрения истории джентри в ее локальном измерении.

Определяющую роль в социальной жизни региональных сообществ играли отношения покровительства. В упрощенном виде эта система связей может быть представлена в виде пирамиды, состоящей из нескольких ярусов. Основополагающим элементом системы являлись так называемые «дружеские союзы», то есть взаимовыгодные объединения в среде джентри, основанные на общности земельных интересов и ориентированные на отстаивание этих интересов любыми средствами, включая локальные войны. «Дружеские» союзы были отнюдь не монолитны и, в свою очередь, насчитывали несколько ярусов. Нижний ярус составляли люди, пользующиеся покровительством джентри и не обязательно принадлежащие к дворянскому сословию. Джентри внутри «дружеского союза» занимали позицию, четко соответствующую их социальному статусу. Упомянутая внутренняя иерархия «дружеских союзов» находила отражение в том, что по отношению к вышестоящим «друзьям» мог употребляться термин «господин», в то время как обращающийся таким образом мог называть себя его «свитским». «Дружеский союз» состоял из отдельных семей джентри.

Необходимо подчеркнуть, что в XV в. все большее значение в среде джентри приобретает малая семья, состоящая из потомков до второго колена одной супружеской пары. Только в рамках малой семьи считались само собой разумеющимися безусловная поддержка родственников, оказание любой помощи и родственная любовь. Разлад внутри малой семьи считался позорным. Очень близко к семье стояли «свитские» (“servants”). Связь господина и его «свитских» была длительной, поскольку предоставляла определенные преимущества каждой из сторон. В обмен на всемерное покровительство семьи, «свитские» исполняли обязанности посыльных, вооруженной охраны, осведомителей, и, наконец, управляющих.

«Дружеские союзы» вовсе не были самыми крупными объединениями в рамках региональных сообществ джентри. Выше стояли объединения «доброжелателей», состоявшие из нескольких «дружеских союзов», интересы которых не противоречили друг другу. Такого рода образования в Англии XV в. именовались «партиями». Во главе «партии» стоял кто-то из лордов. В свою очередь главы «локальных партий» также являлись членами «дружеского союза», уже в аристократической среде. По-видимому, «партии», действовавшие на общенациональном уровне, представляли собой именно такие объединения аристократических «дружеских союзов». Этот порядок вещей сделал возможным складывание столь крупных и влиятельных объединений, как партии Йорков и Ланкастеров. Наряду с указанными долговременными отношениями, система феодальных отношений в Англии второй половины XV в. допускала существование кратковременных связей, направленных на решение каких-либо конкретных задач.

Анализ источников дает возможность говорить о существовании определенных культурных особенностей региональных сообществ джентри. Высшей ценностью в этой среде была добрая слава (“worship”), т.е. общественное одобрение. Приветствовались качества хорошего управленца, точность в денежных расчетах и соблюдение стандартов поведения собственного социального слоя.

Вышеперечисленное дает возможность предположить, что сообщество джентри как специфический феномен английской социальной истории берет начало в XV в. Черты, характерные для мировосприятия джентри эпохи Войн Роз, отмечаются исследователями как необходимые атрибуты сообществ джентри XVI–XVII столетий{214}. В частности, Питер Берман, говоря о джентри времен Елизаветы, отмечает, что они, имея прочную опору в локальных сообществах (“country community”), в силу отсутствия механизма, при помощи которого представители данной группы могли бы подтвердить свой социальный статус, помогли сформироваться и институционализироваться отношениям типа клиентелы с центром при дворе{215}, что явилось прочной основой монархии Тюдоров. Думается, процесс складывания этих отношений, как и формирование самих сообществ джентри, начался еще в эпоху Войн Роз. Это обстоятельство позволяет отнести начало складывания государственной системы, вылившейся затем в абсолютную монархию Тюдоров, к середине XV в.