Войны Роз: История. Мифология. Историография - Елена Браун

Смысловой оппозицией по отношению к термину «почет» (worship) являлось понятие “disworship” и синонимичное ему “shame” (в данном случае наиболее близким по смыслу будет такой перевод как «бесчестие», «дурная слава» или же «стыд»). Анализ эпистолярных комплексов Пастонов, Стоноров и Пламптонов позволяет предположить, что поддержание собственного социального статуса в региональных сообществах джентри XV в. превращалось в постоянное балансирование между этими оценочными характеристиками. Следует подчеркнуть, что «бесчестия» в этой среде боялись неизмеримо больше, чем материальных потерь. В одном из писем Маргарет Пастон, сокрушалась, что ей потребуется продать что-то из украшений или столового серебра. Любопытно, что Маргарет огорчали не материальные потери, а «дурная молва» (disworship), ведь она лишится вещей, совершенно необходимых знатной женщине{185}.

Анализ семейных архивов Пастонов, Стоноров и Пламптонов показывает, что самым важным в среде джентри в этот период считалась забота о сохранении и приращении своих маноров. Необходимо напомнить, что именно доходы от земельных владений были основным источником существования джентри, поэтому беречь земли было все равно что зарабатывать деньги. В эпистолярных комплексах джентри покупка нового манора описывается почти восторженно, причем в рассказе об этом прекрасном событии всегда присутствует слово “worship”. Продажа земель, напротив, влекла за собой «бесчестие». В качестве примера можно привести письмо, в котором Маргарет Пастон осуждает сына за то, что тот продал принадлежавший Пастонам лес. Это послание заметно выдается над довольно вялым в эмоциональном отношении тоном переписки; его можно назвать откровенно агрессивным. Маргарет писала: «Мне очень жаль, что все должны узнать о твоих действиях, помня о том, как твой отец дорожил лесами в каждом маноре… ты должен был сделать это от великой нужды, иначе ты был бы расточителем, который промотает свои земли… это бесчестие для твоих друзей и радость для врагов»[53].

По-видимому, столь трепетное отношение к утрате или продаже земель стало результатом царившего в Англии немирья. Система наследования была крайне запутанной, доказательствами служили преимущественно ненадежные свидетельские показания, поэтому практически каждая семья была вынуждена вести одну или несколько земельных тяжб, нередко выливавшихся в вооруженные конфликты. Более подробно этот вопрос будет рассмотрен во второй главе, сейчас же необходимо упомянуть о следующем обстоятельстве. Неуверенность в правах владения неизбежно должна была повышать эмоциональную, субъективную ценность даже самого захудалого манора.

Почетным считался также выигрыш дела в суде (какого, не имело значения). Проигранный процесс, напротив, воспринимался как нечто позорное. В качестве иллюстрации можно сослаться на письмо Томаса Стонора к его супруге — Джейн Стонор. В нем Томас Стонор сообщает, что они выиграли земельную тяжбу, но внимание акцентируется на другом. Томас с упоением пишет о «стыде и позоре», выпавшем на долю его врагов: «Я благодарю Бога, мой противник не приобрел почета… 12 джентльменов в этот день не удовлетворили его притязания… к его величайшему позору»{186}. По-видимому, проигрыш тяжбы крайне болезненно отражался на репутации джентри, и этот, выражаясь современным языком, имиджевый ущерб, был не менее ощутим, чем материальный.

Данные эпистолярных комплексов Пастонов, Стоноров и Пламптонов позволяют констатировать безупречную, практически скрупулезную точность, отличающую все финансовые операции джентри. Не случайно весомую часть архива Пастонов составляют письма, целиком посвященные различным хозяйственным вопросам. Еще более очевидным примером является коллекция документов Стоноров. При написании данной работы автор пользовался изданием эпистолярного комплекса Стоноров, фактически вновь собранного видным британским историком К. Кингсфордом. Однако существует также собрание бумаг Стоноров, состоящее преимущественно из приказчичьих отчетов и прочих хозяйственных документов. К этому изданию обращался, в частности, Ю.Р. Ульянов{187}. Сам факт сохранения столь значительной по объему хозяйственной документации является как нельзя более ярким свидетельством финансовой щепетильности джентри.

Одним из самых порицаемых качеств в среде джентри была расточительность. Об этом свидетельствует хотя бы то, что управляющий мог осмелиться написать родственнику своего господина с просьбой вразумить его, дабы тот прекратил непроизводительно тратить деньги и занялся бы, наконец, собственными землями{188}. «Добрая слава» джентри не в последнюю очередь зависела именно от того, как много внимания они уделяли управлению своими владениями. В эпистолярных комплексах Пастонов, Стоноров и Пламптонов достаточно часто встречаются фразы вроде следующей: «Я прошу тебя поспешить домой и позаботиться о своей выгоде самому»{189}. То есть предполагалось, что именно «забота о своей выгоде» и является первостепенной задачей любого уважающего себя джентри.

Стоит отметить, что внимание к финансовым вопросам и неустанная забота о приращении собственных владений заметно отличались как от традиционного куртуазного идеала, так и от стандартов поведения английских аристократов соответствующего периода. Э. Крауфорд подчеркивает, что в эпоху Войн Роз магнатам приличествовала щедрость{190}. Джентри, напротив, были весьма прижимисты и даже при дворе старались тратить как можно меньше. Прекрасной иллюстрацией может послужить следующий случай. В течение нескольких лет Джон Пастон-младший занимал одну из мелких придворных должностей; жил он, разумеется, не на жалование, а на деньги, которые ему присылали из дома. В самом начале карьеры Джон имел несчастье выйти за рамки бюджета. Молодой человек написал отцу длинное, прочувствованное и почти униженное письмо{191}, но денег не получил. Пастон-старший резонно решил, что голодная смерть его отпрыску не грозит и предпринял настоящее расследование. Лишь после того как брат главы семейства официально подтвердил, что Джон не расточительствовал, а просто еще не освоился со столичными ценами{192}, Пастон-старший выслал сыну очень скромную сумму. Неудивительно, что с тех пор Джон тщательно планировал свои расходы.

Во второй половине XV в. «почетным» в среде джентри центра, юго-востока и севера Англии становится такое качество как образованность. Одно только количество писем в семейных архивах Пастонов, Стоноров и Пламптонов красноречиво свидетельствует — умение бегло читать и писать было обязательным для любого представителя этого социального слоя, причем женщины владели пером ничуть не хуже, чем мужчины. То, что в письмах джентри и их корреспондентов иногда встречались французские и даже латинские фразы{193} свидетельствует — большинство представителей «нового дворянства» обладало хотя бы начальными познаниями в этой области.

Однако «добрую славу» джентри приносили отнюдь не абстрактные научные знания. Ценились только практические навыки, приобретенные в каком-либо уважаемом учебном заведении. Интерес к поэзии или сочинениям античных авторов мог вызвать в лучшем случае недоумение. Так, в ответ на крайне нетипичное для джентри высказывание Уильяма Бутонера (Botoner): «я буду также рад хорошей книге стихов, или новой французской книге, как мой господин Фастольф будет рад покупке доброго манора»{194}, его корреспондент счел необходимым еще раз поинтересоваться, чем Бутонер собирается зарабатывать себе на жизнь и как идут дела в его владениях{195}.

Самым достойным в среде джентри считалось юридическое образование. В частности, большинство мужчин семьи Пастон обучались на юридическом факультете Оксфордского университета. Рельефнее всего представление о пользе юридического образования отразилось в письме Агнесс Пастон: «Я советую тебе хотя бы раз в день думать о совете твоего отца изучать право, ведь он много раз говорил, что тот, кто принадлежит к роду Пастонов, должен уметь защищать себя»{196}. Поскольку права на землю в Англии эпохи Войн Роз были практически не зафиксированы{197}, наличие знаний в юридической области являлось насущной необходимостью.

Стоит подчеркнуть, что «почетным» в эпоху Войн Роз стало не только получение какого-либо практического образования, но и присутствие образованных (опять же в исключительно практическом плане) людей в окружении джентри. В частности, Маргарет Пастон писала своему мужу: «Люди думают, что чем больше ученых людей из нашей страны будет в твоем совете, тем больше будет тебе чести»[54], а Пламптоны, в строгом соответствии с этим советом, поддерживали прочные отношения с юристом Годфри Грином, письма которого составляют весомую часть эпистолярного комплекса этой дворянской семьи. Пожалуй, наиболее яркой иллюстрацией того, как высоко ценились люди, получившие юридическое образование, является следующий отрывок из нарратива Роберта Пилкингтона. «В это же время Роберту удалось привезти с собой сквайра, который прозывался Ральфом Хореллом, очень образованного человека, и тот посоветовал Роберту не входить в комнату, где его дело обсуждалось лордами из королевского совета, а когда его заставят войти, не говорить ни слова, пока ему не покажут бумаги, на основании которых его обвиняют, и пока ему не позволят советоваться с людьми из собственного совета... И благодаря его советам это дело, слава Богу, было воспринято лордами благосклонно»{198}.