Войны Роз: История. Мифология. Историография - Елена Браун

Вышеперечисленное дает возможность предположить, что сообщество джентри как специфический феномен английской социальной истории берет начало в XV в. Черты, характерные для мировосприятия джентри эпохи Войн Роз, отмечаются исследователями как необходимые атрибуты сообществ джентри XVI–XVII столетий{214}. В частности, Питер Берман, говоря о джентри времен Елизаветы, отмечает, что они, имея прочную опору в локальных сообществах (“country community”), в силу отсутствия механизма, при помощи которого представители данной группы могли бы подтвердить свой социальный статус, помогли сформироваться и институционализироваться отношениям типа клиентелы с центром при дворе{215}, что явилось прочной основой монархии Тюдоров. Думается, процесс складывания этих отношений, как и формирование самих сообществ джентри, начался еще в эпоху Войн Роз. Это обстоятельство позволяет отнести начало складывания государственной системы, вылившейся затем в абсолютную монархию Тюдоров, к середине XV в.

Глава II.

Война, мир или немирье?

Войны Роз глазами джентри

Войнам Роз посвящен целый пласт англоязычных исследований. Любопытно, что с течением времени трактовка этого конфликта существенно менялась. Вплоть до начала XX столетия Войны Роз считали самым страшным временем в истории Англии, эпохой кровопролитных усобиц{216}. К 1980-м гг. картина переменилась до неузнаваемости. Вторую половину XV в. объявили временем мира и процветания, англичане якобы благоденствовали и почти не замечали политических неурядиц{217}. В настоящий момент большинство исследователей полагает, что эпоху Войн Роз все же нельзя считать мирным временем, но дискуссии относительно степени влияния конфликта на жизнь англичан продолжаются по сей день.

Помимо прочего, вышеуказанные разногласия вызваны тем, что Войны Роз изучены несколько односторонне. Грызня аристократических кланов, как правило, рассматривается вне связи с другими сферами истории Англии. В англоязычных работах можно найти две Британии. Первая — это страна Кэкстона и первых гуманистов с процветающей экономикой, блестящей придворной культурой, развитой торговлей, богатыми городами и т.п. Вторая — Англия, в которой сторонники Ланкастеров и Йорков сражались, убивали, мстили, предавали, воздвигали и ниспровергали королей. Разумеется, истина, как обычно, где-то посередине.

В настоящей главе мы попытаемся понять, чем же были Войны Роз: гражданскими войнами? Мирным временем? Эпохой смут? Или просто затянувшимся немирьем? Анализ любого аспекта Войн Роз немыслим без рассмотрения перипетий политической борьбы 1450–80-х гг., но основное внимание в данной главе будет сосредоточено на других вопросах. Автор ставит перед собой две задачи. Во-первых, воссоздать политическую обстановку в графствах; и во-вторых — выяснить наличие либо отсутствия связи между событиями местного и общенационального масштаба.

Причины Войн Роз

Войны Роз начинают, самое раннее, 1450-м г., но аристократические союзы, впоследствии превратившиеся в «партии» Йорков и Ланкастеров, сформировались как минимум на три десятилетия раньше.

Причиной их появления стала борьба за регентство в первые годы правления Генриха VI (1422–1461). Этот король вступил на престол грудным младенцем и, естественно, не принимал никакого участия в управлении. По завещанию Генриха V регентство было поделено между двумя дядями юного короля — герцогами Хэмфри Глостером (ему Генрих V завещал управление Англией) и Джоном Бедфордом (в его ведении находились английские владения во Франции). Джон Бедфорд проводил почти все время на континенте, где англичане терпели поражение за поражением. В Англии также было неспокойно — попытки герцога Глостера править самовластно категорически не устраивали других магнатов; при дворе сформировалось две «партии». Одну возглавил герцог Глостер, другую — епископ Винчестерский Генрих Бофор, в жилах которого также текла королевская кровь.

Обе группировки стремились контролировать короля, и в 20-е гг. XV в. их противостояние не раз приводило к вспышкам насилия. Лондонцы были свидетелями драк, погромов и прочих «противоправных действий». В.И. Золотое полагает, что борьба за регентство при малолетнем Генрихе VI «была как бы первыми порывами той бури, которая разразится после 1450 г. и расчистит путь к установлению абсолютной монархии в Англии»{218}. Тем не менее, конфликт Глостера и Бофора не выходил за рамки борьбы между отдельными представителями царствующего дома за выгодные придворные должности и новые источники доходов{219}. Наивысшим проявлением агрессии в этот период стало появление Бофора и Глостера в парламенте 1426 г. в сопровождении вооруженных дубинками свит{220}. Сказать, что у «партий» Глостера и Бофора была какая-то политическая программа, значит грубо погрешить против истины, и все же был один момент, в котором эти магнаты существенно расходились. Глостер был ярым сторонником продолжения Столетней войны. Бофор, напротив, считал необходимым заключить мир и тем самым сохранить оставшиеся у англичан земли.

В 30-е гг. XV в. борьба аристократических кланов не то чтобы прекратилась, но несколько утихла. И все же, продолжение конфликта было неизбежно — даже достигнув совершеннолетия, Генрих VI не стал самостоятельной политической фигурой. Практически все англоязычные историки видят одну из основных причин политических катаклизмов второй половины XV столетия в личных качествах этого монарха, которые делали его полностью неспособным к управлению государством{221}. Генрих был слабовольным, удивительно добродушным, мягким и чрезмерно благочестивым (иногда он по полдня проводил на коленях то ли в прострации, то ли в молитвенном экстазе); чудовищно нелепо одевался, избегал женщин и, наконец, абсолютно не принимал насилия. Возможно, Генрих VI не был сумасшедшим в клиническом смысле слова, но как король он попросту никуда не годился.

Немалый урон и без того невысокому престижу Генриха VI нанесло поражение в войне с Францией, оставившее без доходов солдат и промышлявших войной мелких дворян. В 1429 г. была снята осада с Орлеана, Карл VII короновался в Реймсе; в 1432 г. англичане потеряли Руан, Шартр, а затем и целый ряд других крепостей; в 1436 г. английские солдаты были изгнаны из Парижа. В течение нескольких лет англичане лишились всех занятых ими французских городов и крепостей на юго-западе. В 1451 г. был сдан Бордо и окончательно потеряна Гасконь. Несмотря на все усилия вернуть эти земли не удалось. К 1453 г. во владении английского короля остался только город Кале и его окрестности.

Утрата земель на континенте, помимо прочего, привела к нарушению торговых связей с Ганзой и Нидерландами. Это уже затрагивало нечто гораздо более существенное, чем чувства англичан — их кошельки. Провал внешней политики Генриха VI и его окружения казался современникам особенно ощутимым по контрасту с успехами, достигнутыми в царствование его отца — Генриха V, который, согласно договору в Труа (1420) должен был унаследовать французский престол после смерти короля Франции Карла VI Безумного.

Рост влияния магнатов стал одним из наиболее заметных процессов социальной истории Англии первой половины XV столетия. Одному из аспектов этой проблемы посвящена предыдущая глава. В работах современных английских историков отмечаются две ключевые характеристики сложившейся к тому времени системы феодальных связей: во-первых, наличие прямых контрактов с арьер-вассалами, во-вторых, — существования денежного вознаграждения за службу. Эти особенности, в свою очередь, приводили к формированию вооруженных свит магнатов, которые являлись основным аргументом в спорах влиятельных лордов{222}. В качестве примера можно назвать усобицы Невилей и Перси на севере Англии, Тальботов и Беркли в Глостершире, и многих других{223}.

Именно из-за возрастающего влияния магнатов личные качества короля приобретали решающее значение. В частности, Д.Р. Ландер отмечает, что основной причиной Войн Роз была система «ублюдочного феодализма», которая усилила могущество магнатов, доведя его до того опасного предела, когда удерживать их в повиновении мог только сильный король{224}.

Процессы, происходившие в экономике Англии первой половины XV в., также способствовали росту социальной напряженности. В этот период начинаются огораживания, немалая часть сельских жителей была вынуждена сняться с насиженных мест и искать новые источники дохода. Эти люди заполняли собой пиратские и разбойничьи шайки, ливрейные дружины дворян{225}.