Кодекс Алеппо - Фридман Матти

Когда Маймониду было около тридцати, мусульманский мир оказался в тисках у христиан. На западе мусульман постепенно вытесняла из Испании Реконкиста[17], в то время как на востоке Святая земля оказалась под властью крестоносцев, основавших Иерусалимское королевство. Воинственный султан Саладин после многочисленных политических интриг и серии предательств стал в 1171 году властелином Египта, положив конец двухсотлетнему правлению династии Фатимидов, последний отпрыск которых, двадцатилетний юноша, правивший страной с девятилетнего возраста, умер якобы естественной смертью в тот самый день, когда власть перешла к Саладину. Ассасины, секта фанатиков, преданная старому режиму и засевшая в цитадели в горном районе Персии, неоднократно посылали группы террористов-самоубийц, чтобы те прикончили Саладина, пока тот воевал с мусульманскими соперниками и франками. Одна группа убийц даже переоделась в воинов самого Саладина. Таков был мир, в котором жил Маймонид.

Саладин, вставший у кормила власти в Египте, оставил при себе многих царедворцев, служивших прежней династии, в том числе и могущественного, известного своей хитростью и коварством управителя по имени Аль-Кади аль-Фадиль. Этот мастер интриги, имя которого буквально значит «Блестящий судья», поспешил перейти на сторону новой власти и привел с собой целую свиту талантливых людей, которым покровительствовал; одним из них был испанский еврейский врач Маймонид. Маймонид ездил в Каир из соседнего Фустата, где жил в богатом квартале, к югу от базара, раскинувшегося вокруг большой мечети. В Фустате имелись три синагоги – одна караимская, другая – для евреев, следующих учению вавилонских раввинов, и третья, известная как синагога иерусалимитов, – для евреев, высшими авторитетами которых были иерусалимские раввины. Именно в этой последней синагоге, как гласит надпись на манускрипте, «Корона» и хранилась после того, как была выкуплена и перевезена в Египет.

Маймонид принимал активное участие в жизни двора, лечил самого Саладина, членов его семьи и его окружение. Он написал трактат об афродизиаках «О совокуплении» для влюбленного племянника султана и трактат «О ядах и противоядиях» (весьма злободневная тема для политической жизни того времени), посвятив этот труд своему благодетелю, визирю, чьи обширная библиотека, читальный зал и литературные салоны были для него открыты. Другим человеком из окружения визиря был поэт Ибн Сана аль-Мульк, написавший когда-то, что если бы врач Ибн Маймун взялся лечить нынешнее время,

Однако мысли Маймонида были заняты не столько политикой или медициной, сколько духовным и политическим состоянием своего живущего в рассеянии народа, который повсюду открыт соблазнам и страхам, исходящим от окружающего его большинства, подвержен искушению добровольного перехода в чужую веру или угрозам (которые и сам испытал в годы соприкосновения с альмохадами в Марокко) обращения в эту веру мечом и бичом. Он переписывался с еврейскими общинами всего мира, его послания передавались через людей, отправлявшихся по Нилу с причалов Фустата, и в этих посланиях он пытался направлять их твердой и разумной рукой, удерживать от отступничества, с одной стороны, и от опасных заблуждений по поводу лжемессий – с другой. В упадке еврейской учености Маймонид усматривал угрозу для выживания народа, представители которого связаны между собой лишь общим пониманием некоторых текстов и законов; в своих посланиях он сетовал на то, что почти не осталось городов, где существуют хорошие еврейские школы. Редким исключением он считал сирийский торговый город Алеппо, где один из любимейших его учеников Йосеф, сын Иегуды, подобно своему учителю достиг звания ученого придворного врача.

Именно Йосефу из Алеппо Маймонид посвятил свой основной философский труд «Путеводитель растерянных». Эта книга – попытка открыть запрятанное в тексте Библии богопознание, сделать это в завуалированной форме, с помощью загадок и иносказаний, сбивающих с толку невежду, а умному ученику помогающих понять, что при всей важности законов истинное богопознание важней. Значительная часть первого раздела книги посвящена анализу языка Библии. Это ключевая задача, ибо лишь в точности поняв древнееврейский язык, можно проникнуть в скрытые смыслы текста. Библия – не обычная книга, это лабиринт, и, если вы не постигнете досконально его язык, вам из него не выбраться.

«Путеводитель» предназначался для интеллектуальной элиты, чьим родным языком был арабский; а вот для укрепления умов и душ простых людей Маймонид написал самый выдающийся свой труд на древнееврейском – Мишне Тору («Повторение Торы») – четырнадцать книг, ставших одним из столпов иудаизма. От евреев уже нельзя было ждать понимания того, в чем суть разногласий между раввинами или каким образом они, раввины, пришли к решению по поводу тех или иных законов; евреи нуждались в упрощенном изложении этих законов и ритуалов и книге, которая без обиняков указала бы им, как им следует жить.

Примерно в 1170 году, когда Маймонид работал над «Повторением Торы», его единственный брат собрался в деловую поездку. Давид, в то время двадцатилетний юноша, отправился на корабле в верховья Нила, проплыл 350 миль, сделав остановку в Луксоре, где находятся гробницы и храмы фараонов, затем, пренебрегая жаждой и опасностью столкнуться с разбойниками, двинулся с караваном через пустыню на восток и достиг порта на Красном море. Однако там, кроме индиго, не нашлось ничего, что стоило бы закупить, и потому он решил двинуться дальше, в Индию. Он написал домой, брату, рассказав о своем путешествии и прося подбодрить его жену, которую называл «малышкой». Затем Давид сел на корабль, направлявшийся в Аден, и больше вестей не подавал.

«Самым страшным несчастьем, на меня обрушившимся, худшим из всего, что я пережил с момента рождения и до того самого дня, была потеря этого честнейшего человека – да будет благословенна память о праведнике, – который утонул в Индийском океане», – писал Маймонид впоследствии. После получения этого известия он целый год лежал в постели с сильным жаром, в лихорадке, со спутанным сознанием. Да и потом был безутешен. Вот как описывает мудрец свою скорбь: «Брат в совершенстве знал Талмуд и превосходно владел грамматикой. Когда я вижу его почерк или одну из его книг, у меня разрывается сердце и вновь наваливается тоска».

Книги служили ему утешением, и Маймонид завершил свой труд по созданию компендиума Моисеевых законов. В «Повторении Торы» имелся раздел, посвященный правилам написания основополагающего текста, на котором поколения подобных ему ученых воздвигли здание иудаизма. И из всех многочисленных доступных для читателей кодексов Библии он выбрал один-единственный, являвшийся, по его мнению, самой непререкаемой версией того, что он назвал «книгой, которая осветила мировую тьму». Тот самый «Кодекс», который евреи Фустата за десятилетия до этого выкупили у крестоносцев. «А книга, на которую мы опирались в этих вопросах, – пишет он, –

это знаменитая в Египте книга, содержащая двадцать четыре книги, та, что некоторое время назад была в Иерусалиме; по ней выверялись книги, и все полагались на нее полностью, ибо ее выверил сам Бен-Ашер, который скрупулезно работал над ней много лет и возвращался к ней множество раз.

Маймонид умер в 1204 году, очевидно оставив «Кодекс» в своей библиотеке, в наследство потомкам. В конце XIV века раввин по имени Давид, сын Иошуа, прапраправнук Маймонида, в период политических бурь покинул Каир и перебрался в Алеппо. Он вывез и большую часть книг своего великого предка. Судя по всему, в этой библиотеке, перевезенной в сирийский город, была и «Корона».

На протяжении последующих столетий люди, побывавшие в этом городе, упоминали хранящуюся в нем великую Библию. В одном из свидетельств 1479 года, где имеется ссылка на Маймонида, говорится: «Книга, на которую опирался великий мудрец, находится сегодня в городе Цова, именуемом Алеппо, и написана она на пергаменте, на каждой странице – три колонки и в конце надпись: “Я, Аарон Бен-Ашер ее выверил”». С годами ее стали почитать скорее не как источник мудрости, а как старинную вещь огромной ценности, наподобие редкого украшения или драгоценного камня. «Корона Алеппо» оценивалась так высоко, что весьма велика была и стоимость ее отдельных листов. С течением времени это и стало причиной беды.