Двое против ста - Сергей Алтынов

– Почему ты обязан ему? – спросила Лена, выслушав историю про Бена Ли.

– Видишь ли... – чуть помявшись, ответил Феоктистов, – дело в том, что по восточным традициям, если ты спасаешь человека, то сам становишься обязан ему. В мире ничего не происходит просто так, значит, ты спас его для ЧЕГО-ТО. Поэтому спаситель не должен оставлять спасенного, должен заботиться, интересоваться, не давать сбиться с верной дороги.

– Не знаю, – покачала головой Лена, – по-моему, все наоборот... Ну и как ты опекал все эти годы господина Ли?

– Самочувствием интересовался, – усмехнувшись, ответил Валерий. – На самом деле Бен Ли и его папа сами кого хочешь «опекут» и жизни научат.

– Ты часто обращался за помощью?

– Я не люблю ни у кого ничего просить, – проговорил Валерий. – Ну, пару раз приходилось. Вот сегодня – третий.

И Феоктистов набрал заветный номер, предварительно вставив код Южной Кореи.

– Але, это офис господина Ли? – спросил он на английском языке. – Я хотел бы поговорить с проходящим у вас практику господином Беном Ли. Это возможно?

– О да! – на столь же слегка ломаном английском ответила девушка-секретарша.

Бен Ли уже второй год обучался в финансовом колледже, а практику проходил в отцовской фирме. Время пролетело быстро.

– Валери?! – искренне обрадовался подошедший к телефону Бен Ли. – Я очень рад тебя слышать!

– Мне нужна помощь, Бен, – без лишних предисловий сказал Феоктистов.

Валерий кратко изложил, что требовалось от Бена Ли, выслушал его короткий ответ, затем произнес:

– Give my regards to everybody at home. See you soon![11]

Попрощавшись с Беном Ли, Феоктистов повернулся к Лене.

– Деньги будут завтра днем. Мы получим их через банк... – Валерий назвал один из крупных столичных банков.

Лена лишь пожала плечами. Деньги, конечно, лишними не будут, но действовать нужно немедленно.

– До акции двое суток, – подбила бабки Лена. – В ней участвуют господин Муравьев, дюжина тренированных отморозков, генерал милиции Гладий, он же Гиммлер, и ваш «крот»... Нас двое.

– Боюсь, сейчас нас несколько больше, – произнес, не меняя голоса, Феоктистов.

Он кивнул за слегка приоткрытые цвета морской волны шторы, и Лена увидела трех мужчин, подошедших к низенькой калитке. Лене они были не знакомы, а Феоктистов без труда узнал в них полковника Лебедева, Юру Шарманкина и Сократа Ивановича Прохорова.

Лена, Феоктистов, Прохоров и остальные

Лене ничего не оставалось делать, как укрыться в пустом встроенном шкафу в соседней комнате. Из оружия у нее сейчас был только боевой нож парашютиста с гравитационным лезвием. Этот нож всегда был при ней и находился в специальном кармане с застегивающимся на пуговицу клапаном, нашитым на брюках. Лезвие было спрятано в рукоятку и выскакивало лишь при нажатии на защелку. Такие ножи имелись у спецназовцев ВДВ на тот случай, если при приземлении после десантирования они запутаются в парашютных стропах и у них будет свободна лишь одна рука. Разумеется, резать им можно было не только стропы... До Лены между тем донеслись отчетливые мужские голоса. Сперва дежурные приветствия, потом следующее:

– Ушел в партизаны? – спросил самый старший из мужчин.

Сквозь неплотно прикрытые дверцы шкафа Лена исхитрилась разглядеть его. На вид лет пятьдесят, если не больше. Подтянутый, но при этом совсем не похожий на сотрудника спецслужб.

– Просто хочется побыть в тишине, – ответил Феоктистов. – Ко мне есть вопросы?

Они разговаривали точно старые друзья. Все было спокойно, скорее всего Валерий сумеет их выпроводить и... Додумать Лена не успела, ее чуть не прошиб холодный пот. Сквозь щель в незапертой дверце шкафа она разглядела свою походную сумку, стоявшую в углу, рядом с окном. Впрочем, сумка – это полбеды. Из сумки торчала белая женская туфля на каблуке. Это была сменная обувь Лены, так как неизвестно, где и в каком качестве ей предстояло появиться в ближайшее время. Да, она собиралась переобуться и вместо тесноватых кроссовок хотела надеть эти элегантные туфельки. Однако визит «гостей» не дал ей этого сделать. Выбраться из шкафа и упрятать туфлю обратно было делом нереальным. «Гости» прекрасно могли наблюдать, что происходит во второй комнате, через полураспахнутую дверь. И ведь они непременно войдут сюда, подойдут к шкафу...

– Ты здесь один? – продолжил расспросы самый старший.

Феоктистов ответил утвердительно.

– Я ведь здесь у тебя впервые, – интонация старшего была по-прежнему непринужденной, приятельской. – Скромно, но со вкусом. Одному больше и мечтать не о чем.

И с этими словами он вошел в комнату, где находилась Лена. Двое других остались вместе с Феоктистовым в соседней.

– И мечтать не о чем, – закончил фразу немолодой, и тут Лена поняла, что он увидел сумку.

В двух шагах от нее находился профессионал классом никак не ниже младшего лейтенанта Тюриной. Он сделал всего один шаг к сумке, вытащил из нее туфлю и, точно фокусник, в считаные доли секунды спрятал ее не то в широкий рукав, не то под пиджак. Проделал он все это, не произнеся ни слова. Его действия видела Лена, но никак не могли видеть Феоктистов и двое остальных сослуживцев. Один из них, невысокий, коренастый, с густыми, но куда более седыми, нежели у Феоктистова, волосами, также прошел в комнату и остановился аккурат рядом со шкафом. Лена затаила дыхание и буквально вжалась в заднюю стенку.

– Что, Юра? – спросил коренастого немолодой. – Претензии к интерьеру?

– Да нет, – пожал широкими плечами коренастый, отходя на полтора шага от шкафа. – Нормально, только комната какая-то пустынная. Обживать надо.

– Обживется, – вставил свое слово третий, появившийся на пороге гость.

Это был высокий, довольно молодой человек приятной внешности. Пожалуй, самый молодой из всех четырех, включая Феоктистова.

– Ладно, пойдемте, господа хорошие...

Немолодой будто нарочно хотел выпроводить сослуживцев из «необжитой комнаты». Лена так и не смогла определить, куда он спрятал ее обувку. И уж совсем терялась в догадках на вопрос ЗАЧЕМ? Немолодой тем временем аккуратно прикрыл дверь, и Лене теперь было ничего не видно, а до ушей долетали лишь обрывки фраз. Чувствовалось, что в соседней комнате на скорую руку пьют кофе с галетами.

– Ладно, Валера, – спустя пять минут подвел итог голос немолодого. – Если что решишь сказать, звони лично мне.

Некоторое время никто ничего не произносил.

– Странное дело, Ротмистр, – послышался голос Юры, коренастого с сединой. Он немного картавил, но слова при этом произносил четко. – Вроде все здесь свои. Не раз на боевые вместе ходили... Чего молчишь, как неродной?

– Нечего мне сказать, Юрий Алексеевич, – ответил с легкой усмешкой голос Феоктистова.

– Ну вот, уже Алексеевичем стал, – усмехнулся коренастый. – Нечего так нечего. Отдыхай, а мы пойдем.

Феоктистов в этот момент с трудом сдерживал себя. Он еще ничего не знал про туфлю, но понимал, что этот визит не случаен. О его «тайной квартире» знал лишь Шарманкин. И именно он привел сюда Сократа Ивановича и Лебедева.

– Вернись в Москву, Валера, – неожиданно, уже подойдя к дверям, довольно жестко произнес Прохоров.

– Это приказ? – спросил Феоктистов.

Сократ Иванович промолчал, но при этом выразительно переглянулся с полковником Шарманкиным. По взгляду Юрия Алексеевича Феоктистов понял, что это и в самом деле приказ.

– К вечеру, – сказал Валерий.

Настаивать никто не стал. Феоктистов проводил гостей до калитки, радуясь лишь тому, что Лена ничем себя не расшифровала. Сократ Иванович и в самом деле обладал талантом фокусника. Ее туфля покоилась во внутреннем кармане его пиджака. С тяжестью на душе возвращался Ротмистр в постройку. Разговаривать сейчас вообще ни с кем не хотелось. Да, они действительно прошли не одну спецоперацию. Всякое бывало, ой, всякое... Последняя спецоперация, в которой были задействованы все четверо, была два месяца назад. О ней можно было бы вспомнить с усмешкой, если бы не ряд грустных обстоятельств.

– Идея монетизации и отмены льгот правильная, но... Исполнение, как всегда, – произнес Сократ Иванович. – От этого и массовые несанкционированные митинги... Слова не мои, – с едва уловимой усмешкой пояснил генерал, – так объяснил ситуацию первый федеральный канал. Нам велено людей зря не обижать, но... тем не менее, выявлять злостных зачинщиков беспорядков, – тихим, совсем не начальственным тоном закончил Сократ Иванович.

– С последующей негласной изоляцией? – уточнил с легкой усмешкой Лебедев.

Лебедев обладал чувством юмора, как и его начальник. Молодой, перспективный оперативник и аналитик антиэкстремистского направления не только составлял оперативные отчеты, но и прошел Чечню, потому пользовался уважением сослуживцев не только за уместное остроумие.

– Пока нет, – ответил генерал и, чуть помолчав, добавил: – Пародия какая-то, ребята.