Двое против ста - Сергей Алтынов

Лебедев обладал чувством юмора, как и его начальник. Молодой, перспективный оперативник и аналитик антиэкстремистского направления не только составлял оперативные отчеты, но и прошел Чечню, потому пользовался уважением сослуживцев не только за уместное остроумие.

– Пока нет, – ответил генерал и, чуть помолчав, добавил: – Пародия какая-то, ребята.

В самом деле – на митинг пенсионеров, лишенных льгот и бесплатного проезда, был отправлен начальник антиэкстремистского управления, несколько старших офицеров и целое боевое отделение бойцов «Альфы». Зам командира Шарманкин и еще несколько переодетых в штатское спецназовцев «курировали» протестующую толпу, сумев раствориться в ней. «Идея монетизации правильная, а вот исполнение...» – злая ирония крутилась в сознании как Феоктистова, так и других ребят. Но ведь у нас изначально все правильным было, и начальственные идеи всегда исключительно благие. Так было с социализмом-коммунизмом, потом с приватизацией-демократизацией. Самое интересное, что вдохновители и исполнители этих идей всегда богатели в отличие от остальной части населения.

– С другой стороны – воспользовавшись ситуацией, экстремисты могут провести теракт, – окончательно настроившись на деловой лад, Прохоров вернул своих подчиненных к мыслям о служебных обязанностях.

– Сегодня одних, завтра других, – совсем невесело произнес Лебедев. – Ничего не попишешь, такая профессия.

– Есть такая профессия – Родину зачищать! – повторил Валерий популярное изречение подполковника Ушакова, «адмирала» из милицейского СОБРа, с которым приятельствовал со времен Чечни и прочих совместных спецмероприятий.

Старшим в контрэкстремистском штабе был сам начальник управления Сократ Иванович Прохоров. Подполковник Феоктистов возглавлял группу антитеррора на случай внештатной ситуации. Тут же присутствовал и сутуловатый, носящий большие профессорские очки и оттого совсем не похожий на офицера ФСБ – полковник Гриша Гурьев, командир подразделения саперов-взрывотехников. К сожалению, была высокая вероятность, что работа выпадет и на его долю. Между тем послышались нестройные звуки баяна. На экране штабного монитора появилась красноносая физиономия мужичка лет шестидесяти с длинными нечесаными седыми патлами. Он растягивал мехи и, на мотив Мурки, пел следующие куплеты:

В Думе вице-спикер, звали ееСлиска —Щедрая и добрая была!Всем партийным списком,Обожали Слиску,Праведную жизнь она вела!

– Некто Абрам Ромашкин, – кивнул на экран молодой оперативник, – уличный поэт, с конца 80-х постоянно пребывает на Арбате. Сам себя именует Московским шутом.

Между тем Ромашкин закончил проигрыш и продолжил песню:

Вдруг пошли провалы,Кончилась халява.Насчет льгот поставленБыл вопрос.Отменяй скорей-ка!Заменяй копейкой!Голосуй быстрей, единоросс!

– Служба наружного наблюдения установила, что слова сочинены вовсе не Ромашкиным, – продолжил молодой опер. – Текст был ему вручен за полчаса до начала митинга. Личность вручившего устанавливается.

– Молодцы, – с ироничной усмешкой проговорил Лебедев, одобрительно кивнув.

– Самое интересное, что Абрам Ромашкин не псевдоним, а подлинное имя, – закончил свой доклад старший лейтенант.

– Продолжайте отслеживать обстановку, – сухо произнес генерал Прохоров. – Тут такие дела, ребята, – обратился он к подчиненным, когда старлей покинул штаб, и положил на стол только что полученную распечатку о митингах, проходящих в других регионах. – В городе Волгске было парализовано движение городского транспорта. «Скорая помощь» два часа не могла проехать к девятилетней девочке с острым приступом аппендицита. Сейчас ребенок в реанимации. В Санкт-Петербурге во время митинга погиб семидесятидевятилетний пенсионер... Впрочем, не совсем ясно, умер или погиб. В остальных городах лишь локальные, непродолжительные стычки с милицией. Никаких серьезных происшествий. Наша задача, чтобы их не было и впредь и чтобы городской транспорт нормально функционировал.

Некоторое время в штабе сидели молча. Несмотря на отсутствие каких бы то ни было серьезных происшествий в столице, настроение у контрразведчиков было гнетущее. «Воевать» с пенсионерами им не приходилось с 93-го, тех позорных кровавых разгонов демонстраций и последовавшего за ними трагического октября. Видя такой настрой своих подчиненных, Прохоров решил немного разрядить обстановку.

– Проблему льгот и монетизации можно решить очень просто и, главное, по-русски, – задумчиво проговорил Сократ Иванович. – Выдать каждому пенсионеру много бесплатной водки. Дешево, лекарств не надо, так как ничего не болит, и пьяных ко всему прочему в метро не пускают.

– Сами придумали? – спросил Гриша Гурьев.

– Вычитал в какой-то газете, – честно ответил генерал Прохоров.

Гриша хотел было вставить свой комментарий, но у него заработала рация. Полковник Гурьев тут же изменился в лице.

– Сократ Иванович, – доложил он Прохорову, – в переулке возле цветочного магазина обнаружена подозрительная коробка. Демонстранты в пяти шагах.

– На сколько метров их нужно отодвинуть? – спросил генерал.

– Чем дальше, тем лучше... Ну хотя бы метров на десять.

Прохоров тут же связался с командиром ОМОНа, а Гриша застегнул бронежилет и, отдав распоряжение своим подчиненным, двинулся изучать «сюрприз». Именно так на сленге взрывотехников именовались подозрительные предметы.

– В ходе антитеррористической операции у населения изъято свыше миллиона рублей, отложенных на покупку оружия и взрывчатых веществ, – в свою очередь попытался разрядить обстановку полковник Лебедев.

Полковничьи погоны он получил совсем недавно. Несмотря на то, что с Феоктистовым они были ровесниками, выглядел Лебедев совсем молодо и тянул максимум на новоиспеченного капитана. Над его шуткой посмеялись менее сдержанно, чем над генеральской. Не прошло и восьми минут, как вернулся командир взрывотехников. Коробка-«сюрприз» оказалась набита рваным канцелярским мусором и пустыми пивными банками. Тем не менее полковник Гурьев выглядел усталым и печальным.

В таком ритме прошли два дня социальных протестов. Потом была пара телевыступлений с обещаниями. Кому-то погрозили пальцем, кому-то что-то выплатили, но в скором времени митинги протеста прекратились. По счастью, отряду «Альфа» не пришлось участвовать в арестах «злостных зачинщиков». Феоктистов и его подчиненные все эти дни просидели в автобусе. Так тогда распорядилась судьба. А каково будет ее сегодняшнее желание? Ясно одно – ни в автобусе, ни в коттедже отсидеться не удастся.

– Не понимаю... Обувь изымают, чтобы... дать понюхать собаке? – выслушав Лену, проговорил Феоктистов, стараясь осмыслить действия генерал-лейтенанта. – Артур Конан-Дойл.

Лена молча кивнула. Ей, помимо Конан-Дойла, вспомнился еще и стаффордшир, он же Фриц.

– И выходит, Прохоров знает, что ты здесь, – подвел черту Валерий.

– Но молчит, – развела руками Лена. – А кто этот Юра?

– Полковник Шарманкин. Первый заместитель командира «Альфы» по боевым операциям.

– А командир кто? – продолжила Лена.

– Командиром у нас Самсонов. Неплохой дяденька, но... До полковничьих звезд прослужил в кремлевской комендатуре. Смотры, парады, ать-два. К нам попал, поскольку его близкий родственник был в то время одним из замов директора ФСБ. Для Самсонова «Альфа» переходная ступенька и только. Но службу он несет по-честному, без перегибов, зря не придирается.

– Значит, ваш фактический командир – Юрий Шарманкин?

– После того, как Самсонов уйдет на повышение, командиром скорее всего быть Юре, – ответил Валерий. – Что будем делать в данный момент?

– Думаю, еще раз навестим базу «Будь здоров!». Нам нужно немедленно выйти на Рольфа, их командира.

– Считаешь, что с базы они еще не снялись?

– Снялись, конечно, но пара человек там осталась. На всякий случай... Их и послушаем.

Они уже сидели в машине, готовясь выехать с огороженного участка, как вдруг Лена хлопнула Феоктистова по плечу.

– Смотри! – Она показывала Валерию куда-то вниз, в нескошенную траву.

– Не вижу, – откликнулся тот.

– Ну вот же, – Лена приблизила ладонь к указываемому месту, и только теперь Феоктистов разглядел...

Белую туфлю Лены. Да, Сократ Иванович долгое время скрывал свой талант циркового артиста. Если Лена не заметила, куда он убрал туфлю, то Феоктистов не видел, как он ее выкинул. И опять же ЗАЧЕМ? Лена вышла из машины и хотела взять свою обувку.

– Стой! – вскрикнул вдруг Феоктистов и одним рывком втащил Лену обратно в «Опель».

Возможная разгадка неприятно обожгла его. Но, возможно, спасла им обоим жизнь.

Рольф и прочие

– Распакуете послезавтра, когда подвезем мониторы, – произнес Рольф.