Любовь и закон - Лайза Максвелл

— Я надеюсь. — Холли плотно закрыла за собой дверь. — Я не хочу, чтобы ты или Лизбет заходили сюда, понятно?

— Но, мама…

— Не спорь!

Лизбет сидела за кухонным столом, уплетая кашу. Возле ее стула белела лужица разлитого молока. Сноубол и серая кошечка, столкнувшись носами, старательно лакали молоко, а Чарли с завистью на них поглядывал.

Как обычно, Джетдаун был в самом центре событий: сидя на столе, быстро и старательно заглатывал разбросанную по нему кашу так, будто от этого зависела его жизнь. Один зеленый глаз увидел Холли, и кот удвоил свои усилия, весь напружинившись и подготовившись к прыжку, прежде чем хозяйка поймает его.

— Джетдаун, слезай немедленно! — Последний торопливый глоток, и он исчез, остатки каши разлетелись по кухне. Холли обняла Лизбет, получив в ответ улыбку на перепачканной молоком рожице. — Как ты чувствуешь себя, моя дорогая?

— Хорошо. Тебя не было, поэтому я сама приготовила завтрак.

— М-м-м, и постаралась при этом. — Холли остановилась и провела пальцами по волосам. Душ. Ей необходимы горячий душ и двенадцать часов сна. Вытащив стул и смахнув с него остатки каши и кошачьих волос, она уселась.

— Итак, дети, семейное собрание.

— По поводу Кола? — заинтересовался Дэнни.

— Да. — Она серьезно посмотрела на них. — Вот что важно. У Кола неприятности, и ему нужна наша помощь. Значит, мы никому не можем рассказать о нем. Это будет наш большой секрет, ладно?

— Шеф Мосс хотел убить его, — спокойно заметил Дэнни.

— Дэнни, мы не знаем, правда ли это!

— Это правда, — давясь кашей, пробормотала Лизбет. — Я не люблю Мосса. У меня от него мурашки.

— Дедушка говорил, что он хвастун и обманщик и что его никогда бы не избрали, если бы многие люди не были обязаны отцу Мосса. Еще дедушка говорил, что те голоса, которые Дж. Д. не получил в качестве любезности, были им куплены.

— Да, — подтвердила Лизбет, — и дедушка сказал…

— Давайте оставим дедушку в покое, хорошо? Нам нужно быть полностью уверенными, что никто не узнает о Коле. Никто!

Лизбет задумчиво жевала.

— Даже дедушка и бабушка?

— Даже они, — подтвердила Холли. — Никто, Элизабет. Вы должны обещать мне это! Ни одна душа не должна узнать!

Хорошо, я никому не скажу. — Дэнни многозначительно посмотрела на Лизбет. — Это Лиззи болтушка.

— Я не болтушка, — заныла девочка.

— Болтушка, болтушка.

— Нет, неправда. — Она толкнула брата локтем.

— Прекратите. — Холли в отчаянии подняла руки. — Лизбет — это…

— Наш большой секрет, — серьезно повторила Лизбет. В ее глазах появилась недетская мудрость. — Он — наш секрет!

— Я запру ее в подвале. — Дэнни подтолкнула ее в спину. — Она не сможет там никому проболтаться.

Лизбет опять толкнула его локтем в ответ.

— Я не останусь в подвале, и я никому не скажу!

— Хорошо, хорошо, прекратите. Дэнни у тебя двадцать минут, чтобы одеться, закончить завтрак, почистить зубы, накормить зверей, схватить учебники и отправиться к автобусу.

— Уже поел! — Задержавшись и взлохматив волосы сестренки. Дэнни помчался по ступенькам. Собаки и кошки разлетелись в разные стороны.

— Он всегда меня дразнит! — Пожаловалась Лизбет, с обидой глядя на убегавшего брата.

— Потому что он тебя любит. — Холли поцеловала макушку ее золотой головки. — Все старшие братья такие.

— И дядя Кевин дразнил тебя, когда вы были маленькие?

— Постоянно. — И не без причины, напомнила себе Холли; младше Кевина на четыре года, она выводила его из себя постоянно. А если бы Кевин знал, чем занимается его младшая сестренка сейчас…

Наконец она отправила Дэнни к автобусу, вымыла и одела Лиззи, накормила всю живность. И только после этого, устроив дочку с игрушками в комнате, поднялась наверх и с облегчением встала под горячий душ.

И лишь теперь, стоя под струей горячей воды и вдруг ощутив слезы, текущие по ее щекам безо всякой причины, она поняла, насколько устала и измучилась. И внезапно вспомнила Рика.

Как он проскальзывал в душ по утрам, обнаженный и смеющийся, темные глаза искрились весельем.

Они по очереди мыли друг друга до тех пор, пока не возникало желание, которое воплощалось прямо в ванной. Они старались не шуметь, чтобы не будить детей, старались не разбиться на скользких кафельных плитках пола…

Она хотела, чтобы он был с ней здесь, сейчас, высокий, теплый и сильный. Хотела чувствовать на себе его руки, его поцелуи, хотела любить его, хотела… как она хотела его!

Вспомнила Кола… это настоящее воплощение мужского начала. Его кожа под ее пальцами напоминала разогретую сталь: теплая, гладкая, живая. Вспомнила выражение его глаз, когда он смотрел на нее… его глаза пылали, горячие, властные, зовущие; сердце ее замирало, ее кровь закипала, все в ней откликалось на его призыв.

Это был вечный призыв. Зов пола. Превосходивший все препоны, созданные в ней цивилизацией.

Пустота, охватившая ее, казалась бесконечной. Холли тихо рыдала, закрыв лицо руками, под струями воды, страдая от одиночества. Она должна была забыть об этом, безнадежно думала Холли. Три года! Прошло уже три года! Печаль, безысходность, отчаяние… все это должно уже быть позади.

Через полчаса она спустилась вниз, все еще не чувствуя себя достаточно уверенно. И это ее состояние отнюдь не улучшило положения. Лизбет устала и капризничала, и, когда наконец ее увезли в школу, голова Холли раскалывалась.

А у нее еще была бухгалтерская работа, требовавшая полного внимания. Тут еще Джек Саучак, владелец «Попларс корнерс сервис стейшн», подъехал к ней на своем стареньком «форде» сразу после полудня, озабоченный и расстроенный. Его бухгалтер уволился, банк требовал финансовый отчет, не могла бы Холли помочь?

Она посмотрела на его документы — картонную коробку, наполненную огромными бухгалтерскими книгами, конвертами и документами, — ахнула про себя и запросила такую сумму за каждый час работы, которая значительно превышала ее обычные расценки, надеясь, что Саучак откажется. Но он, даже не моргнув глазом, сунул ей в руку эту коробку и, бормоча слова благодарности, моментально умчался, оставив за собой облачко выхлопных газов.

Едва уехал Джек, как появился один из ее постоянных клиентов. Слава Богу, он не обратил внимания на ее состояние, а если и заметил, то не заговорил об этом. Было очень трудно заставить себя сидеть спокойно и делать вид, что все нормально, когда она могла думать только о раненом человеке, лежащем в пятидесяти футах от нее…

Большую часть дня Кол провел в полузабытьи, иногда приходя в себя, если его начинали мучить кошмары, но, несмотря на это, ухитрился хорошо отдохнуть. Спустя какое-то время, он окончательно понял, что пока находится в безопасности. Видимо, Холли не позвонила Моссу и не собиралась этого делать. Но она могла изменить свое решение каждую минуту, понимая, чем рискует. К тому же в доме двое ребятишек и нет мужчины…