Любовь и закон - Лайза Максвелл

Когда биение ее сердца пришло почти в норму, она осторожно отодвинула одеяло, боясь разбудить его. Он казался более спокойным, по-видимому, боль немного отступила. На повязке не было свежих пятен крови. Холли дотронулась до раны, она не горела. Хороший признак.

Дотронулась до его лба, он тоже был теплым, а не горячим. Кожа все еще была липкой от пота и крови. Посмотрев на него несколько секунд, Холли с трудом выпрямилась и пошла в дом.

Было еще очень рано, сумрачно, но достаточно светло, ей не пришлось зажигать лампу, и она тихонько поднялась наверх проведать детей. Они крепко спали. Дэнни трудно было различить в постели, на которой развалились собаки, и обе они — и Типпи и Чарли — приподняли головы, с любопытством глядя на нее. Лизбет спала вместе со своим плюшевым мишкой — явный признак, что она чем-то озабочена. Возле нее удобно расположились Джетдаун и новая серенькая кошка.

Зевая и слегка вздрагивая от холодного воздуха, Холли спустилась вниз и поставила кофейник, затем наполнила тазик теплой водой, взяла полотенце и вернулась на веранду.

Пододвинув стул, она поставила на него тазик и осторожно сняла одеяло и простыню, прикрывавшую Кола. Прошлой ночью ей удалось стянуть с него рубашку, и он был обнажен до пояса. Широкие плечи резко выделялись на цветной простыне и подушке, живот — плоский и твердый. Если он и провел последние четыре года в тюрьме, то ухитрился сохранить хорошую форму.

Отжав полотенце, она начала бережно смывать запекшуюся кровь и грязь с груди Кола, стараясь не разбудить его.

Он был прекрасно сложен. Его грудь и руки поражали мускулатурой, черты лица правильные и четкие. Сильный упрямый подбородок, хорошие линии нижней части лица и мускулистая шея плавно переходили в плечи, как бы выточенные из камня.

Человек, привыкший сам прокладывать себе путь в жизни. Человек, который мог о себе позаботиться. Об этом говорили и татуировка на его правой руке, и шрам на левом бицепсе, другие шрамы, содранные суставы пальцев. Руки бойца. Грубые, сильные.

Его грудь покрывали густые волосы. Они были так пружинисты, что у нее возникло какое-то странное чувство, пока она продолжала обмывать его. Холли старалась не обращать на это внимания и сосредоточиться на мытье, проводя влажным полотенцем по впадине у ключиц и по животу.

Кровь, залившая его бока и живот, протекла и вниз, под джинсы, они были пропитаны ею. Холли задумчиво посмотрела на джинсы, решая, должна ли она их снять и бросить в стиральную машину. Пожалуй, не время было думать о скромности, медсестры в больнице делают это постоянно.

Она вздохнула, затем набралась смелости и начала расстегивать пуговицы на поясе и молнию — и стало очевидно, что под джинсами ничего не было надето.

Холли перевела дыхание, отжимая полотенце, затем начала осторожно смывать кровь и пот с нижней части живота.

Мускулы его отвердели, она услышала резкий вздох, и в тот же момент две сильные руки схватили ее запястья.

— Продолжай так делать, — медленно произнес он, — и я могу гарантировать, что результат превзойдет все ожидания, по крайней мере, одного из нас.

Холли с шумом втянула воздух, чувствуя, как краска заливает ее щеки.

— О… Я… мне… извини! Я подумала, что тебе будет удобнее, если я… — Замерев от стыда, Холли мечтала, чтобы пол под нею расступился и она бы исчезла. — Я думала ты спишь, извини, если я сделала тебе больно…

— Мне больно, — мягко протянул он, — но вовсе не из-за того, о чем ты думаешь. — Глаза Кола блестели из-под гривы темных волос, упавших на лоб. — За последние четыре года я ни разу не был так близко к женщине.

Сказано прямо и грубо, но Кол хотел, чтобы Холли отдавала себе полный отчет в ситуации. Так будет легче им обоим.

Потому что в данный момент он действительно страдал от боли. И не от пулевой раны. Кол мучился от запаха шелковистых волос и хорошего мыла. Женские руки прикасались к нему, они были мягкими, интимными, и его тело ответило на эти прикосновения, прежде чем он успел полностью проснуться.

Она пробормотала еще извинения и попыталась подняться на ноги. Он отпустил ее руки. Щеки Холли горели, и она старалась избегать его взгляда, собирая дрожащими руками полотенце, тазик, проливая воду.

— Думаю, все это значит, что я еще жив, — сказал он с улыбкой.

— Я бы сказала, даже очень…

Протянув руку, он мягко взял ее за запястье.

— Извини, я не хотел тебя пугать. Просто решил, что необходимо тебя предупредить не играть с огнем.

— Я не играла ни с чем, — горячо запротестовала Холли, выдергивая руку. Ее щеки все еще покрывала краска, и она уставилась на него, возмущенная до глубины души.

— Эй, я уже сказал — извини. — Он ответил на ее взгляд, наклонился, застегнул джинсы и, стиснув зубы, попытался сесть.

Но вспышка боли заставила его вскрикнуть, и скрипя зубами он сидел, едва дыша, закрыв глаза, ожидая, когда отступит тошнота. По щеке потекла струйка пота.

— Остановись, Кол, не надо! — Маленькие руки схватили его за плечи, крепко удерживая. — Рана вновь откроется, — настойчиво зачастила она. — Пожалуйста, ложись. Извини, я не хотела!

— Я должен уйти отсюда, — хрипло произнес он, — не могу здесь оставаться. Слишком опасно.

— Пока не поправишься, ты не можешь никуда уйти, — настойчиво убеждала она. — Кровь остановилась, но только вера и добрые намерения поддерживают тебя сейчас. Начни двигаться — и рана опять откроется. — Она мягко подтолкнула его. — Ложись, Кол, ложись. Не делай ничего, не двигайся!

Легче было позволить ей уложить себя на кровать, чем побороть черный туман, затягивавший его. Тонкие простыни коснулись кожи Кола, затем его укрыли одеялом. Мягкие пальцы откинули потные волосы со лба.

— Отдыхай, Кол, — услыхал он шепот.

Глава пятая

«Я не был так близок к женщине уже четыре года».

Щеки Холли все еще горели, когда она закрывала Кола одеялом; сердце ее екнуло, когда она нечаянно коснулась его груди кончиками пальцев.

Игра с огнем.

Это уж точно, думала она, забирая тазик и полотенце. Холли тоже осознала интимность ситуации и поймала себя на том, что задумалась о таких вещах, которые давно уже стали для нее прошлым.

Совершенно неподходящие мысли, принимая во внимание все обстоятельства. Прежде всего, человек сбежал из тюрьмы, он получил ранение от пули полицейского — совсем не подходящий объект для эротических устремлений молодой вдовы с двумя детьми.

Но, видимо, Триша права — пришло время для появления мужчины в ее жизни.

— Он поправится? — В дверях появился Дэнни с кусочком тоста в одной руке, тапочками в другой, волосы взъерошены.