Роман Галицкий. Русский король - Галина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но долго сидеть, глядя в пустоту, Роман не умел. Ему надо было что-то делать, действовать. Жизненная сила била в нём ключом. Ему было легче и проще вскочить сейчас на коня и скакать куда-то, вершить трудные и опасные дела, воевать и замысливать, как отогнать врага, чем предоставить судьбе волю.
Гордый Галич, торговый край, край неисчислимых богатств и строптивых бояр. Близость к Венгрии, Польше, Болгарскому царству и Византии сделала их такими. Через Галич шли многие торговые пути, Галич торговал с половиной Европы. Соль из Галича возили аж до Силезии! Провести сюда чёрных клобуков, расселить в Понизье, а то и переманить половцев - пущай кочуют по берегам Днестра - и вот в руках Галицкого князя огромная военная сила. Торговля даст богатство. А там можно попробовать заполучить Киев, потягаться со Всеволодом Юрьевичем, что осел во Владимире-Залесском и потихоньку прибирает к рукам остальную Русь. А там - старшинство. И - новая Русь. Без усобиц, сильная единой рукой, где каждому князю есть своё место. Где не дробятся уделы и не возникает несправедливости - почему у соседа кусок слаще. Где нет князей-изгоев, где брат не встаёт на брата, сыновцы на стрыев[18], зять на тестя. Где все всегда вместе, потому что у каждого свой удел, который передаст он сыну. Где все равны и нет старших и младших князей…
Мечта об этой новой Руси маячила где-то в глубине души и сердца. Роман вынашивал её, как вдова - единственное дитя от погибшего мужа. Он думал - сначала утвердиться на Галицком столе, а там подумать, куда и зачем идти дальше. И вот - мечта рассыпалась в прах. Галич гнал его.
Но он ещё вернётся! Рано или поздно, но он станет Галицким князем. И тогда он наступит на крутую выю[19] боярской вольнице. Галич - не Новгород.
Резко выпрямившись, Роман вскочил:
- Эй, кто там?
В дверную щель просунул голову отрок.
- Поднимай всех.
Вскоре княжьи палаты было не узнать. Собираясь, Роман укладывался обстоятельно, словно отправлялся на охоту или зимовать в загородный замок. Только холопки княгини носились, как ошпаренные, да сама Предслава недовольно ворчала:
- И чего ему неймётся? Сказано же - не тронь лиха, пока тихо! Нет же, оглашённый! Куда тащит в распутье? Да с дитями?
Сам Роман на глаза лишний раз никому не показывался - дескать, много дел и время тратить жаль. На самом деле, давно собравшись, он, по примеру прадеда Мономаха не имевший много вещей, просто ждал, пока будут готовы остальные и в глубине души оттягивал отъезд.
Глянулся ему Галич - богатый, красивый. Бояре помешали утвердиться на столе, затеяли свою игру - то ли, испугались угров, то ли, наоборот, радовались приходу иноземцев. Или надеялись, что одумается и вернётся законный князь, Владимир Ярославич, коего сами же и прогнали в три шеи.
* * *По-своему Роман мстил Галичу - призвав ключницу, он велел забрать остатки княжьей казны, выгреб всё подчистую. Не ведал он, кого кликнут на освободившееся место строптивые галичане, и решил, что она не достанется никому другому - в душе Роман почитал Галич своим и забирал своё.
Уже когда все были готовы, в дверь заглянул меченоша:
- Княже, тут до тебя боярин!
- Зови!
Через порог боком шагнул высокий плечистый детина годов от силы двадцати пяти, отвесил неторопливый поклон. Роман прищурился, ожидая, что скажет гость. Он успел узнать его - тот стоял за спинами старших бояр в день приезда Романа в Галич.
Боярич смотрел на князя пристально, и Роман спросил отрывисто, словно вытолкнул слова:
- Кто таков? Чей сын?
- 3аслав я, боярина Сбыгнева Константинича сын, - тот склонил голову. - Проведал я, уезжаешь, княже?
- Уезжаю, - скрипнул зубами Роман. - Не по нраву пришёлся я Галичу. - Наедине с собой боль, казалось, притупилась, а тут вдруг всплыла наружу бессильным гневом и жаждой мести. Думали, изгнали? В лицо смеялись? Ничего! Он ещё воротится, и тогда кровавыми слезами восплачут те, кто гнал его и бросал хулительные слова! Приход Заслава только ожесточил Романа, но не вымолвил он ни слова более, как боярич молвил:
- Ведомо - князь Владимир идёт с уграми…
- А ты тому и рад? Всё - вижу! - рады!
Заслав прижал руку к сердцу и в третий раз склонил перед ним голову:
- Я тебе крест целовал, княже. Дозволь с тобой уйти! Роман вскинул голову, нашёл взгляд Заслава - решительный, угрюмый:
- Почто так?
- Я князя Владимира убить хотел. Нет мне в Галиче жизни, коли он воротится, - на смуглых скулах Заслава заиграли желваки. - Он жену мою сгубил. Не могу я… - Он отвернулся. - А ты, князь… Мы тебя звали, с тобой и хотим быть.
В этот миг Роман понял, что обязательно вернётся в Галич.
3
В небольшом городке переждав распутицу, в начале месяца травеня подошёл Роман к стенам Владимира-Волынского. День выдался ясный и солнечный, в прозрачном теплом воздухе ярко сверкали купола соборов и крыши теремов. Щетинился зубцами башен крепостной вал. Высилась каменная надвратная башня. Шелестела молодой листвой роща над рекой.
Дружину и княжеский обоз не заметить было невозможно, а потому Роман Мстиславич не удивился, когда увидел на стенах Владимира городское ополчение. Удивило его другое - ворота оказались закрыты среди бела дня, а в башне было полно воев. Казалось, князя не ждали - или, наоборот, дожидались, но не того. И это было ещё более дивно, что за два дня до того Роман отправил во Владимир гонца сказать Всеволоду, что едет.
По его знаку вперёд выехал меченоша Михай, подскакал к воротам и застучал в них концом копья.
- Князь Роман Мстиславич домой воротился! - кричал он, запрокидывая голову навстречу свесившимся с заборол дружинникам. - А ну, отворяйте ворота али заснули?
- Погодь орать-то, - проворчали сверху. - Князю доложимся - как он порешит!
- Какому такому князю? - заорал меченоша. - Аль очи запорошило?
Но его уже не слушали, и парень воротился несолоно хлебавши.
Роман прекрасно видел, что произошло у ворот. Он восседал на крепком, выносливом тёмно-сером в яблоках коне, откинувшись в седле назад, и внимательно, как впервые, озирал крепостные стены Владимира-Волынского. Со смерти отца сидел он здесь. Уходил, но вернулся - домой. Как встретит его дом? Дом, в котором ужо почти полгода хозяйничает младший брат Всеволод.
Лёгкий ветерок нёс с реки запах свежести, молодой листвы и буйных, весенних цветов. Кони опускали головы, пощипывали сладкую траву. Впереди, вместе с князем, выехали бояре - Рогволод Степаныч с сыном Мирославом, Иван Владиславич да галицкие мужи - молодой Заслав Сбыгневич да Игнат Родивоныч, который нагнал их едва ли не на пороге. Еремей Судилич оставался в обозе, возле княгини с мамками, няньками и детьми. Их возок держался впереди и сейчас выделялся ярким пятном на фоне груженных доспехами, казной и съестными припасами подвод. Княгиня выбралась из возка и стояла, сложив руки на груди, кажущаяся ещё толще в долгой парчовой душегрее. Дружина окружила её, обоз и возок, настороженно разглядывая город.
Ждали недолго. Вскоре ворота открылись, пропуская нескольких всадников. Впереди скакал гонец, за ним - двое воев для важности. Лихо осадив коня перед Романом так, что тот взрыл копытами землю, гонец сорвал с головы шапку и крикнул на всё поле:
- Князь Всеволод Мстиславич велел ждать!
И, так же резво поворотив коня, вихрем помчался прочь.
- Как - ждать? - насупился боярин Рогволод. - Аль не домой к себе приехали? Чего ждать-то?
Роман не ответил. Но в душе его зародилось недоброе предчувствие.
Всадники шагом вернулись к обозу, где у возка их встретила княгиня Предслава. Уставшая, она сразу начала ворчать:
- Это что за новости! И чего неймётся твоему братцу, Роман? Ишь, чего о себе возомнил! Может, ишшо и в ножки ему поклониться?
Роман не отвечал - он, не отрываясь, смотрел на крепостные стены Владимира-Волынского.
К вечеру из набежавшей тучи пролился ливень с грозой, да такой, словно небо нарочно ждало этого часа, - в трёх шагах всё скрывалось за водяной стеной, тонули в ней звуки и краски. Сразу вымокшие воины наскоро поставили шатёр для князя и княгини, но Роман, хотя и спешился, внутрь входить отказался и долго стоял на пороге.
Ливень начал стихать ближе к вечеру, когда с небес полились светлые весенние сумерки. В обозе запалили костры. Присаживаясь вокруг, дружинники с мрачной тревогой косились в сторону города. Некоторых из них бояре засылали в город, но воротники были начеку и не допускали внутрь чужих.
Всадника заметили дозорные. Рыжий конь, вскидывая передние ноги, направлялся прямиком к княжьему шатру. Гонец оказался знаком - один из княжьих отроков, что прежде служил у Романа, но остался во Владимире после прихода в него Всеволода. Звали его Улебом, был он молодой да горячий и конь был ему под стать.
