Учителя и м-ученики - Ольга Манскова

– Ага, – отозвалась Наталья, – Линяем отсюда! Сергей, так ты нашел уже, где будешь ночевать?

– Ну да. И вещи уже закинул… Михаил из Саратова меня приютил. У него палатка четырехместная: такую у друзей в дорогу он выпросил, другой у них не было. И переживал, что будет жить слишком шикарно. Меня взял к себе с большим удовольствием: доброе дело ведь.

– Вот и хорошо. А ты боялся, что на земле спать придется. Ну, а я у Зои. Вместе с Матушкой Марией. Надеюсь, она не храпит.

– Главное, чтобы её сновидения к тебе случайно не завернули, – пошутил Сергей. – Спокойной ночи… До утра! Надеюсь, не просплю.

– Ой! Слушай, Андрей! А куда Арей делся? Его у костра не было, – спохватилась Наталья.

– Это – наш с ним секрет. Всё в порядке, – ответил тот.

Глава 10. Арей

Он легко мог представить себя за пультом космического корабля-парусника, летящего в неизвестные глубины просторов космоса, среди рыцарей Круглого Стола или даже среди североамериканских индейцев. Только… Ему было очень трудно представить себя в этом, реальном, мире, взять на себя какую-то роль в его повседневных буднях. Он примерял разные маски современности – но ни одна не шла ему. Было очень трудно переживать реальность, от которой он старался всячески устраниться, пока она вновь не врывалась потоком площадной брани в уши, толчком в спину, давкой в автобусе… С детства его дразнили девчонкой и маменькиным сыночком. Хотя «маменькиным сынком» он не был никогда, почему-то всегда с трудом общаясь со своими родными и не находя у них понимания. Глубоко задумавшись, он часто мог чертить в тетради какие-то непонятные знаки или писать стихи. Мучительно-болезненное, до звона в ушах, восприятие мира мешало ему жить. Невыносимо сложно было ему порой и общаться с людьми: чужие вибрации нередко приводили его в состояние, близкое к обмороку или потере чувств, он ощущал себя беспомощным, но беспредельно чутким в растянутом, как резина, времени, отделённым от происходящего тонкой, но прочной прозрачно-ледяной коркой.

Зачастую он не знал, как ему жить дальше и зачем он родился на свет. И жизнь казалась ему слишком трудной и абсолютно безрадостной. В таких случаях «тупика» ему обычно, как и на этот раз, полагалось, как он мысленно называл подобное действие, совершить «финт ушами» – то есть, бросить всё и срочно уехать куда-нибудь, и цель поездки при этом – первое, что придёт в голову. Потому, что главным было временно вырваться из ловушки, из замкнутого круга, хоть ненадолго…

В этот раз именно таким образом он и поступил, когда сел на первую попавшуюся электричку. И вот уже за окном поплыли деревья, сады, огороды, поля… Бесконечные поля подсолнухов и кукурузы. Уже через несколько станций ему стало легче дышать, проснулся интерес к жизни. Он постепенно начал приходить в себя и полностью осознавать и воспринимать происходящее.

Через некоторое время Арей обратил внимание на одного пассажира, продвигающегося вперед по вагону. Чем-то он привлек его внимание, этот человек в ветровке и бейсбольной кепке. У него были светлые, довольно длинные волнистые волосы и такого же цвета шёлковая волнистая борода. Даже его походка отличалась неуловимой своеобразностью. За плечами у незнакомца был довольно-таки вместительный рюкзак, и он явно кого-то искал, прохаживаясь по вагону, пока не встретился глазами с Ареем. И взгляд голубых глаз незнакомца, устремленных теперь прямо на него, стал пронзительным, а лицо осветила дружеская улыбка.

– Здесь свободно? – спросил этот человек, вскоре остановившись рядом со скамьей напротив Арея, и, получив утвердительный ответ, уселся напротив.

«Волхв», – почему-то пришла в голову краткая и ёмкая характеристика. Человек, усевшийся напротив, его определённо заинтересовал.

«Волхв», между тем, достал из холщовой сумки, перекинутой через плечо, простую картонную папку с завязочками и стал их развязывать, медленно, глянув при этом на попутчика загадочно. Из папки неожиданно прямо под ноги Арея выпал какой-то листок бумаги, и он быстро поднял его, чтобы подать незнакомцу. Перевернув его, он заметил странный рисунок и задержался на нем взглядом. Затем протянул его сидящему напротив «волхву».

– Это – мандала, – тихо пояснил ему незнакомец, наклонившись вперед, поближе к Арею и протянутому им листку. – Она очень сильная. Её принимала одна очень хорошая девушка. Чистый контакт! Взгляни, если хочешь.

Арей приблизил поднятый листок к себе и повнимательней вгляделся в мандалу.

– Чтобы лучше почувствовать, как она работает, ты можешь просканировать её кончиками пальцев, – продолжал незнакомец. И произнес это так, будто предлагал своему закадычному другу попробовать только что испеченный и вынутый из духовки пирог.

Мерно постукивала электричка. Но реальности больше не было. Вернее, её затмило нечто ирреальное, неведомое, непредсказуемое и волнующее. В то же время Арей почувствовал, что всё, что сейчас с ним происходит, именно так и должно было случиться, будто именно этот штрих его жизни был обязателен и ожидаем им с детства.

Ничтоже сумняшеся, он вышел на незнакомой ему станции вслед за человеком с белой бородой. Потому что «волхв», узнав, что Арею всё равно, куда сейчас ехать, предложил сойти с ним вместе. На остановку раньше пункта назначения, указанного у Арея в билете. На одной из маленьких станций с фонтанчиком и цветами… И отправиться в горы.

– С этого дня ты начнёшь новую жизнь, – сказал ему тогда, пару дней назад, волхв-Андрей, бодро шагавший впереди него по дороге. – Поменяй амплуа. Выбери себе какое-нибудь другое имя. Желательно, мужественное и суровое. Ничего не приходит тебе в голову или не вспоминается?

– Недавно мне как раз-таки пришло на ум одно, как бы моё, имя: Арей.

– Вот и отлично. Так здесь и назовись. И вот увидишь, что никто не воспримет тебя как вялого романтика с чахоточной грудью, время от времени кропающего заунывные вирши.

– Откуда ты…

– Да у тебя всё на лице написано. Так вот, имени, конечно, мало. Поэтому я и предлагаю тебе так же, хотя бы на несколько дней, поменять и своё амплуа, – лукаво улыбнулся Андрей. – Попробуй стать на время лесным человеком, знающим здесь все стёжки-дорожки…

– А может быть, ещё лесным колдуном? – посмеиваясь, спросил Арей.

– А почему бы и нет? Лесным колдуном! Который идёт сейчас по этой тропке – как к себе домой, чай пить. Впрочем, похоже, мы действительно идём сюда пить чай! Здесь, кажется, сейчас люди живут. Погреемся у костерка!

В ответ на эти слова, Арей, впервые за несколько прошедших последних месяцев, звонко рассмеялся, приняв слова, как шутку.

Но вскоре, они действительно пили у костра чай. Их угощал Сан Саныч, который рассказывал о дольменах и скалах и показывал фотографии ближайших мест. Потом они ходили на родник с серебряной водой, называемый некоторыми «Дедушкой», пили травный чай с собранной им самим мелиссой, и он читал Андрею у костра свои стихи.

…Сколько дней назад это было? Два? Три? А может, два года назад?

Странное место – Поляна… Будто, с иным измерением времени. Из-за насыщенности событиями – или же, другого их восприятия. С другой величиной временной интенсивности. Если, конечно, придумать такую физическую величину: интенсивность (или напряжённость) временного потока…

А сейчас Арей, сразу после «работы» на небольшой полянке, не пошёл вместе с Андреем и остальными к костру. Потихоньку свернув в сторону, он направился к дальнему роднику. Тому самому, который некоторые здесь называли «Дедушкой», углядев в каменных образованиях подобие усов и бороды.

Раньше, перед работой на маленькой полянке, они с Андреем наметили на ночное время поход. И теперь Арей пришёл на родник по этой договоренности. Он должен был в одиночестве настроиться на грядущее испытание, мысленно подготовиться к нему. Сейчас неподалеку от Арея шелестела под легким ветерком небольшая рощица, некогда оставленная между двумя искусственно созданными полянами, или же бывшими обрабатываемыми полями. Рощица сохранилась в том месте, где протекал небольшой ручеек с чистой родниковой водой, который, незадолго до крутого спуска, внезапно пропадал среди камней, а потом появлялся ниже, в виде бьющего, просачивающегося прямо из скалы, источника.

Он уже долго сидел неподалеку от «Дедушки», на большом валуне, когда к роднику явился, наконец, Андрей. Он пригласил Арея следовать за собою и не отставать. И тот пошёл вслед за Андреем, вначале через Поляну, затем – по тёмному густому ночному лесу. Он шел, пытаясь уловить то состояние, в котором пребывал его спутник. Андрей двигался легко, свободно и практически бесшумно. Под его ногами не хрустели сломанные сухие ветки, и он интуитивно обходил пни и не спотыкался постоянно о камни. Пытаясь приноровиться к быстрому движению Андрея, Арей изменил походку: чуть-чуть наклонился вперед, но не сгибая спины, и слегка согнул ноги в коленях, а также соединил на руках в кольцо большой и указательный пальцы. Теперь он старался дышать равномерно, делая попеременно два вдоха и два выдоха. И пошёл значительно быстрее, но всё равно немного отставал от Андрея и постоянно натыкался на ветви деревьев. В то время как идущий впереди Андрей, казалось, видел в полной темноте всё.