В поисках древних кладов - Уилбур Смит

Манго Сент-Джон с трудом поднялся на ноги и вцепился в планшир. В ушах звенели крики раненого рулевого. Он огляделся и сначала не поверил своим глазам, а потом его охватило горькое отчаяние. Прекрасный корабль превратился в уродливые развалины. «Гурон», шатаясь как пьяный, начал медленно ползти кормой вперед. Ветер подталкивал его, волны перехлестывали через борт.

Несколько долгих секунд Манго ошарашенно озирался. Все было безнадежно разрушено и перепутано, смертельная опасность надвигалась со всех сторон, и он не знал, с чего начинать, какую команду отдать. Вдруг впереди тяжело вздымавшегося носа «Гурона», в стороне, противоположной той, где он видел канонерку в последний раз, угрожающе вспыхнула белая искра: над горизонтом появились марсели «Черного смеха». Манго встрепенулся.

— Мистер Типпу, — позвал он. — Взять рифы на гроте и спустить его верхние снасти.

Команды выстроились у него в мозгу в логической последовательности, голос был ясен и спокоен, в нем не звенела напряженная паническая нотка, которой все ожидали.

— Мистер О’Брайен, спуститесь вниз и как можно быстрее доложите о пожаре.

— Боцман, запустить помпы левого и правого борта и приготовиться заливать пожар из шлангов.

— Мистер Типпу, пошлите людей задраить все люки и снять вентиляционные сачки.

Нужно было преградить воздуху доступ к огню, и для этого он наглухо задраивал трюм.

— Старшина шлюпки, снять вельбот со шлюпбалок и спустить на воду.

Он попытается отбуксировать тяжелую шлюпку за корму и сделать из нее плавучий якорь. Сент-Джон не был уверен, что это к чему-то приведет, но хотел, осторожно маневрируя передними парусами, развернуть нос «Гурона»; плавучий якорь заменит сломанный руль и будет удерживать корму, и тогда ему, может быть, удастся направить корабль прямо по ветру. Это не самый лучший курс, к тому же работа осложняется смертельным риском — паруса могут перекинуться, и судно выйдет из ветра, но по крайней мере он получит передышку, чтобы прикрепить к бездействующему рулю аварийный рулевой такелаж и вернуть клиперу управляемость.

Он замолчал, переводя дыхание, и еще раз огляделся. «Гурон» быстро шел кормой вперед. Качаясь, он врезался в волны так, что на палубу залетали брызги и накатывались тяжелые зеленые валы. А со стороны носа все ближе подходила британская канонерская лодка, она была уже так близко, что Манго различал, из чего сделан ее корпус. В беге по волнам канонерки появилось что-то хвастливое и дерзкое — так бойцовый петух раздувает гребешок и топорщит перья, прохаживаясь по песчаному дну ямы для петушиных боев.

Клинтон Кодрингтон взял подзорную трубу и поднялся на нос «Черного смеха». Он был не в силах еще хоть секунду выносить общество младших офицеров. Он опять оказался не в состоянии помешать американскому клиперу уйти, и чувство беспомощности душило его. Капитан в отчаянии искал, чем заняться, на что отвлечь издерганные нервы.

Из-под носа на него летели брызги, тонкая полотняная рубашка промокла, от холода он стучал зубами даже на ярком солнце, но не обращал внимания на озноб. Клинтон балансировал на узком фальшборте, ухватившись за выбленки, и всматривался вдаль. Глаза слезились не только от жалящих брызг и ветра, но и от унижения и разочарования.

Высокая башня парусов «Гурона», едва различимая вдали, готова была скрыться за неспокойной линией горизонта. К закату корабль исчезнет из виду. Корабль и Робин Баллантайн. Удача ему улыбнулась, но он выпустил ее из рук. Клинтон совсем пал духом.

В придачу ко всем его страданиям слезы на глазах туманили ему зрение, и клипер, и без того еле различимый, выглядел искаженным, казалось, он на глазах меняет очертания. Потом сквозь удушающее отчаяние прорвался крик впередсмотрящего:

— Преследуемый корабль меняет курс!

Клинтон не верил своим глазам.

— Они разворачиваются! — От удивления крик звучал почти нечленораздельно.

Клинтон поднял подзорную трубу и опять не поверил глазам. До сих пор мачты «Гурона» располагались точно по одной линии, заслоняя друг друга, но теперь показались все три. Они разворачивались, корабль стоял к ним почти бортом. Клинтон изумленно раскрыл глаза. Аккуратная белоснежная пирамида парусов сохраняла идеальную форму еще несколько мгновений, потом очертания ее начали изменяться. Тяжеловесное брюхо грота дрогнуло и затрепетало, потом начало полоскаться, как вымпел на ветру; парус потерял ветер, сжался, как лопнувший бумажный пакет, и яростно захлестал по грот-мачте.

Клипер терпел кораблекрушение. В подзорную трубу Клинтон видел, как корабль разваливается на части. Паруса рвались, реи обламывались, фок-мачта покосилась, но Клинтон до сих пор не мог в это поверить.

— Похоже, они захвачены врасплох, — услышал он торжествующий крик Денхэма, и другие подхватили:

— Скоро будете в кандалах!

— Поймаем, ей-Богу, теперь мы их поймаем!

Взгляд туманился, по щекам струилась влага не только от хлещущих брызг, но Клинтон продолжал смотреть в подзорную трубу.

— Там дым, они горят! — снова крикнул Денхэм, и Клинтон заметил позади клипера легкий белый дымок; в этот миг новый фонтан брызг залил объектив, и он опустил подзорную трубу.

Капитан вынул из кармана шелковый платок и вытер лицо и глаза, громко высморкался, засунул платок обратно в карман, соскочил на палубу и вернулся на ют.

— Мистер Феррис, — решительно сказал он. — С помощью сигнальных флагов передайте «Гурону» следующее: «Посылаем вам на борт абордажную команду». — Бледно-сапфировые глаза горели фанатическим огнем. — «В случае сопротивления начнем бой».

Пока Феррис отдавал команду принести из рундука с флагами нужные вымпелы, капитан повернулся к Денхэму. Его голос дрожал от возбуждения.

— Подготовьте корабль к боевым действиям, мистер Денхэм. Мы выкатим орудия.

Сквозь рев ветра Клинтон услышал лязг открывающихся пушечных портов и грохот лафетов, но все его мысли были заняты искалеченным невольничьим кораблем.

Он видел, как американец отчаянно пытается развернуть корабль против ветра. Он понимал, сколько нужно труда, чтобы так быстро спустить этот спутанный клубок из парусов и канатов, но не чувствовал ни капли восхищения, лишь холодную ярость.

На «Гуроне» остался только штормовой кливер.

Сент-Джон явно пытался вырваться из железной хватки ветра. Корабль был «в тисках» — носом к ветру, и капитан хотел развернуть его, но высокий клипер, обычно такой послушный, артачился и сопротивлялся. «Черный смех» тем временем надвигался все ближе и ближе.

— В нем что-то серьезно повреждено, — торжествовал Денхэм. — Рискну предположить, что они потеряли руль.