В поисках древних кладов - Уилбур Смит

— В нем что-то серьезно повреждено, — торжествовал Денхэм. — Рискну предположить, что они потеряли руль.

Клинтон не ответил. Он вытянулся вперед, отчасти ликуя, отчасти опасаясь, что усилия Сент-Джона увенчаются успехом и он опять будет беспомощно смотреть, как «Гурон» поворачивается к нему кормой и уходит так стремительно, что канонерской лодке и думать нечего нагнать их.

Так все и случилось. У него на глазах длинный низкий корпус клипера развернулся к нему бортом, снова поймал ветер в галфвинд, застыл так на несколько долгих секунд, потом содрогнулся, сбросил с себя оковы урагана и развернулся прямо против ветра. В тот же миг обрывки парусов на фок-мачте хлопнули и наполнились ветром, клипер повернулся к «Черному смеху» кормой и снова пошел под парусами.

Даже сквозь горечь поражения Клинтон ощутил восхищение мастерством моряка его невероятным подвигом, но офицеры вокруг словно онемели, парализованные разочарованием. Жертва опять ускользнула от них.

На высоких голых мачтах расцветал парус за парусом, разрыв между судами больше не сокращался, напротив, он начал увеличиваться. Медленно, бесконечно медленно «Гурон» удалялся. Близилась ночь.

— Они тянут за кормой плавучий якорь, — горько заметил Денхэм.

— Это небольшая корабельная шлюпка, — поправил его Феррис.

Они уже приблизились настолько, что могли разглядеть такие подробности. До «Гурона» оставалось три или четыре морские мили, корпус корабля был хорошо виден, они даже невооруженным глазом различали на палубе крохотные человеческие фигурки.

— Чертовски умная штука! — продолжал Феррис с профессиональным интересом. — Кто бы мог подумать, что это сработает. Похоже, этот янки опять оставил нас с носом.

Неуместные замечания младшего офицера неожиданно рассердили капитана.

— Мистер Феррис, чем болтать языком, как базарная баба, лучше бы посмотрели, что за сигнал передает нам «Гурон».

Клипер поднял сигнальные флаги. Феррис, увлеченно всматривавшийся в вельбот за кормой американца, подскочил с виноватым видом, достал сигнальную книгу и начал деловито царапать что-то на грифельной доске.

— «Гурон» сообщает нам: «Держитесь подальше, а то открою огонь».

— Отлично, — кивнул Клинтон и на пару сантиметров вытащил клинок абордажной сабли из ножен, чтобы проверить, свободно ли она вынимается, потом вложил обратно. — Теперь мы знаем, что делать!

Но «Гурон», искалеченный, влекомый только парусами на фок-мачте, все-таки медленно и неотвратимо удалялся и был уже вне пределов досягаемости пушечного выстрела.

— Пожар начался в рулевом устройстве под каютой доктора. — Третий помощник торопливо поднялся на палубу с отчетом о причиненном ущербе. — Я привел ее. — Он ткнул большим пальцем в сторону Робин. Она поднималась на палубу, крепко сжимая черный кожаный саквояж, в который впопыхах запихнула дневники и другие мелкие ценности. — Огонь прожег канаты и проник в лазарет, через минуту он доберется до кормовых кубриков.

По рукам и лицу помощника струился маслянистый пот, он был измазан в саже, как трубочист.

— Провести шланги в кормовой сходной трап, — спокойно велел ему Манго. — Залить кормовые отсеки позади главного трюма.

Помощник ушел. Дюжина мужчин налегла всей тяжестью на рукоятки, и через несколько секунд помпа мерно заклацала, брезентовые шланги наполнились водой, тугая струя морской воды хлынула вниз по задымленному трапу, где воздух дрожал от жара, как мираж в пустыне. Тотчас же раздалось шипение, из бортовых и кормовых иллюминаторов повалили клубы белого пара.

Манго удовлетворенно отвернулся, бросил взгляд за корму и убедился, что канонерская лодка по-прежнему безнадежно отстает от раненого клипера. Потом его взгляд на мгновение задержался на толстом перлине, прикрепленном к левому кормовому пиллерсу и проходившем через полуклюз. На другом его конце в полукабельтове за кормой «Гурона» покачивался вельбот. Сложное равновесие ветра, парусов и плавучего якоря было хрупким и неустойчивым, его мог нарушить малейший толчок. Сент-Джон решил не идти на риск и не ставить больше ни сантиметра парусов: ведь до тех пор, пока не удастся обуздать пожар, он не мог послать людей вниз и прикрепить к бездействующему рулю аварийный трос.

Капитан закурил сигару и сосредоточенно нахмурился. Потом, впервые после того как Робин поднялась на палубу, посмотрел на нее в упор.

С секунду они не сводили друг с друга глаз, потом Робин оглянулась на неказистую маленькую канонерку, которая упрямо гналась за ними.

— Поверив вам, я сделал ошибку, — сказал Манго.

— Я тоже когда-то сделала ошибку, поверив вам, — ответила Робин.

Он слегка наклонил голову, признавая, что упрек справедлив.

— Как вы попали в рулевое устройство, — начал было спрашивать он, но в досаде на свою забывчивость щелкнул пальцами. — Конечно же, через смотровой люк. Однако ваша изобретательность, доктор, растрачена напрасно. Вашим друзьям все равно до нас не добраться, а еще до темноты я починю рулевые канаты.

Всю последнюю минуту Манго вглядывался в ее лицо, забыв и про море, и про корабль, и про ветер. Он не заметил, что к «Гурону» приближается шквал. Ураганный порыв налетел неожиданно, и некому было сдержать его. Глаза Сент-Джона тревожно вспыхнули, он заметил опасность слишком поздно. Он закричал, отдавая команды матросам на палубе, и впервые в голосе капитана слышалась нотка страха.

— Спустить все паруса, мистер Типпу. Живее!

Шквал нарушил хлипкое равновесие плавучего якоря и парусов «Гурона». Корабль резко нырнул носом, длинный провисший трос за кормой взметнулся над поверхностью моря и рывком натянулся так, что морская вода брызнула с пеньковых нитей тонкими белыми струйками.

В этот миг пустой вельбот, на который, чтобы сохранить его сухим, натянули брезентовый чехол, как раз перевалил через гребень опадающей волны. Натянутый трос резко дернул нос вельбота и сорвал его с гребня. Вельбот взмыл в воздух, как дельфин, ударился носом о следующую волну и скрылся под водой.

Сила тяги со стороны троса резко увеличилась. Клипер подался назад, и в тот же миг в кипящем водовороте белой вспененной воды вельбот рассыпался. Обломки всплыли на поверхность, трос, лишившись нагрузки, взлетел в воздух, как хвост рассерженной львицы. Корабль развернулся, ничем не удерживаемый, и снова стал игрушкой ветра, дующего на сей раз прямо с траверза. Судно накренилось так, что высокие голые мачты легли почти горизонтально.

Подветренный борт глубоко зарылся в воду, волны ринулись на палубу бешеным потоком, словно через прорвавшуюся плотину.

Волна подхватила Робин и швырнула прямо на грудь Манго Сент-Джону. Если бы не он, доктора бы смыло за борт; он схватил ее, и они вместе покатились по круто накренившейся палубе «Гурон» снова выпрямился, вода серебряными потоками хлынула в шпигаты.