Борись за нее - Лиз Плам

Вернувшись в дом, я оглядываю бушующий хаос. Люстра выглядит так, будто вот-вот рухнет на пол. Трудно сказать, насколько надежно она закреплена, поскольку отражающийся от нее свет каждые несколько секунд меняет цвета в такт музыке. Я пробираюсь мимо танцующих ребят и наконец замечаю пьяного Джека, кажущегося потерянным, будто он заблудился в собственном доме.

— Детка! — восклицает он, бросаясь ко мне. — Я искал тебя повсюду, красотка. Куда ты убежала? — Джек притягивает меня к себе, будто я отсутствовала много лет.

В пьяном угаре он имеет тенденцию становиться слишком милым.

— Я выходила на улицу. Мне нужен был воздух.

Кашель щекочет горло, но мне удается его сдержать.

— Я скучал по тебе и твоим сексуальным танцам, — протягивает Джек, заканчивая фразу не очень сексуальной икотой. — Упс, прости.

— Знаешь, было бы намного приятнее, если бы ты не был пьян.

— Ты… — он берет паузу, чтобы икнуть, — …самая сексуальная девушка, которую я когда-либо встречал.

— Правда?

Джек энергично кивает.

— Определенно. Прости, если я недостаточно часто говорю об этом.

Итак, несмотря на то, что все мое тело болит от усталости, я снова выхожу на танцпол. Джек по дороге выпивает очередной стаканчик какого-то алкоголя.

Когда он осушает еще две кружки пива или непонятно чего, я веду его в туалет, пока он не изверг весь свой дневной рацион на танцпол. Распахнув дверь, я толкаю его прямо к унитазу. Не проходит и секунды, как Джека начинает рвать, а вслед за рвотой начинаются истошные стоны. Я опускаюсь на колени.

— Все хорошо, Джек. Ты в порядке, — шепчу я, успокаивающе потирая ему спину.

Ты сам виноват.

Как только стоны стихают, я наполняю чашку водой и подношу ее к губам Джека.

— Выпей.

Он пытается залпом осушить целую чашку.

— Не торопись, иначе будет хуже.

— Как же мне с тобой повезло, Скар.

Я молчу.

Джек прислоняется к стене. Его лоб блестит от пота, и я нежно зачесываю его волосы.

— Ты удивительная, красивая, совершенная, — бормочет Джек, все еще пьяный, и закрывает глаза. — Ты заботишься обо мне. — Он снова открывает глаза, улыбается. — Я люблю тебя.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его в лоб.

— Ты устал? Наверное, пора заканчивать вечеринку.

Джек кивает. Я поднимаюсь, направляясь к импровизированному диджею и выключаю музыку. Все понимают, что на сегодня вечеринка окончена, и через десять минут в помещении никого не остается. Надеюсь, ребята не поехали домой пьяными. Обычно, когда у нас проходят вечеринки, я объявляю, что все, кто не в состоянии ехать домой, могут остаться здесь. Сегодня же мой голос недостаточно силен, чтобы кричать.

Когда последние гости уходят, я возвращаюсь в ванную. Джек все еще лежит на полу.

— Все ушли. Вот, возьми, — говорю я, протягивая две таблетки.

— Спасибо, красотка.

Я беру его за руку. Лихорадка, очевидно, возвращается — мои ладони становятся влажными.

— Тебе пора ложиться. Пойдем, я помогу тебе дойти.

Спотыкаясь, мы поднимаемся по лестнице и, наконец, попадаем в его комнату. Я стягиваю с него грязную одежду и оставляю в одних боксерах, как он любит спать. Затем я укладываю его под одеяло и открываю окно, чтобы впустить немного холода, как он предпочитает.

Уложив Джека в постель, я присаживаюсь на край кровати, чихая от врывающегося в открытое окно холодного воздуха. Из-за сильной боли в горле я морщусь и тяжело сглатываю.

Внезапно к моему лбу прикасается рука. Я опускаю взгляд на обеспокоенные глаза Джека, который заметно протрезвел после рвотных фонтанов в ванной.

— Скар, детка, ты вся горишь. Тебе плохо?

Неужели он наконец-то заметил?

— Я в порядке. Тебе нужно поспать, Джек.

— Что у тебя болит? Давай я приготовлю куриный суп с лапшой или что-нибудь еще? — настаивает он.

Но когда Джек начинает вставать, с губ его срывается глубокий стон. Он ложится обратно, крепко зажмурив глаза.

— Голова кружится. Тошнит.

Смахнув с его лба прядь мокрых волос, я кладу руку ему на щеку.

— Тебе станет лучше, когда ты выспишься. — Мой голос окончательно стал хриплым от напряжения.

— А как же ты? Я не хочу, чтобы ты болела.

— Спи, Джек. Все хорошо.

— Все будет хорошо, если ты останешься рядом. Я должен убедиться, что ты поправишься, — настаивает он.

— Нет, я не хочу, чтобы ты заразился.

— Значит, ты больна.

— Да, и я не хочу, чтобы ты тоже заболел.

Несколько секунд Джек изучает мое лицо, после чего опускает голову на подушку.

— Наверное, ты права. У меня большая игра в следующую пятницу.

— Именно. Игра, перед которой тебе нужно отдохнуть. Поспи немного; утром тебе станет лучше.

— Только если ты поправишься.

— Обязательно.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Спасибо за заботу, Скар. Я люблю тебя. Спокойной ночи, красотка. Будь осторожна на дороге.

Мгновением позже сон вступает в свои владения. Тогда я бесшумно выскальзываю из комнаты, выхожу из дома и еду домой, где наконец-то смогу отоспаться. Всю дорогу я кашляю и чихаю, виляя при каждом чихе. Горло напоминает наждачную бумагу.

Я подъезжаю к дому, аккуратно паркую машину отца и захожу внутрь как можно тише, чтобы не разбудить семью. Но когда я вижу свет, струящийся из кухни, меня тянет к нему, точно мотылька. Мама, одетая в ночную рубашку, стоит у столешницы, перед ней две чашки с теплым чаем.

— Привет, милая.

— Привет, мам, — тихо говорю я, устало улыбаясь ей в ответ.

Она кивает на чай.

— Это поможет твоему горлу.

— Как ты узнала, что я заболела? — спрашиваю я, вдыхая прекрасный аромат чая. Я подношу теплый напиток к губам и позволяю медовому содержимому успокоить горло.

— Скарлет, я твоя мама. Я все знаю.

Смеясь, я подношу чай к губам.

— Все-все?

Она