Великий полдень - Сергей Морозов

— Как ты сейчас можешь об этом говорить? Я до сих пор не могу прийти в себя после того, что они сделали с игрушками…

— Не стоит так расстраиваться! Теперь мы устроим для них в Деревне райский уголок. Здесь они действительно почувствуют себя детьми. Мы обезопасим их от дурного влияния. Сегодняшнее происшествие — просто несчастный случай.

— Еще один несчастный случай, Володенька? — покачал головой я. — По моему, ты зря выгораживаешь его перед Папой.

Я имел в виду Косточку. Дядя Володя замахал на меня руками.

— Это временно, Серж, временно, — смущенно бормотал он. — Все образуется. Главное направить фантазию мальчика в правильное русло.

— А по-моему, Володенька, это явные признаки жестокости и вандализма. Что же касается твоей идеи с пансионом, думаю, другие родители на это не согласятся. Я, например, и мысли не допускаю, чтобы Александр жил не с нами, а где-то в другом месте.

— Почему же? — загорячился дядя Володя. — Вы можете приезжать в Деревню, когда захотите. Здесь природа, красота! Какие-нибудь час-полтора езды. Папа не будет возражать.

— Что еще Мама скажет об этом педагогическом проекте.

— Мама «за». Она давно «за».

— А наши сорванцы? Не думаю, чтобы заточение в твоем «раю» пришлось им по вкусу.

— Здесь будет хорошо, — убеждал он, — очень хорошо!

Мы так и не доспорили. В гостиной уже собралась большая часть родителей.

— Господи Иисусе, — вырвалось в общей тишине у о. Алексея, — помилуй нас грешных!

Понятно все были в шоке. Наши старички отправились пить сердечное. Дядя Володя принялся поспешно складывать в мешок останки игрушек. В этот момент в комнате появились Папа и Мама. Я думаю, они уже успели обсудить происшедшее. Папа окинул нас рассеянным взглядом и тут же удалился, а Мама обратилась к нам со следующим предложением.

— Что сделано, то сделано, — спокойно сказала она. — Пока наши маленькие мерзавцы не вернулись, давайте решим, как на это отреагировать. Если мы начнем возмущаться, кричать, или что еще хуже затеем разбирательство или даже накажем их, они решат, что они добились своего. Лучше уж сделать вид, как будто ничего не произошло. В конце концов это их игрушки. Формально они вправе распоряжаться ими как угодно. Даже разломать. Словом, пусть почувствуют, что навредили только самим себе. Мы должны выдержать характер.

Дядя Володя одобрительно кивал. Мне также показалось, что с педагогической точки зрения это будет логично. В общем, все единодушно согласились. К приходу детей следы вандализма были ликвидированы.

Может быть, мы и выдержали характер, но морального преимущества не ощутили. Все были ужасно угнетены происшедшим. За обедом, несмотря на все усилия Мамы, наша непринужденность была натянутой, а разговоры, которые мы пытались затевать, так или иначе скатывались на банальное морализирование. Дети пришли с горки в прекрасном настроении, и многозначительные, полные молчаливого укора взгляды и намеки взрослых были им глубоко безразличны. Похоже, настроение исправилось и у тех из детей, которые, по словам дяди Володи, рыдали во время погрома. Я не заметил и следа печали в глазах силача Алеши, которого встретил зареванным в коридоре. Косточка же был на редкость скромен и подчеркнуто сдержан.

Заметил я и другое. Было очевидно, что дети решили устроить диссиденту — моему Александру — что-то вроде бойкота. И это резануло меня, как ножом по сердцу. Александр сидел как в воду опущенный, не поднимая глаз. Мне было за него так обидно, что даже горло перехватило. Но Майя и Альга тактично принялись демонстрировать ему свою солидарность, и он, кажется, немного воспрял духом. А вместе с ним и я. Уж как я был благодарен девушкам — и не передать.

Настроение было непоправимо испорчено, и после обеда большинство засобиралось домой. Первым, и совершенно неожиданно, укатил в Москву сам Папа. Никого, разумеется, не предуведомив. Уехал, несмотря на то, что сам звал меня к себе для какого-то разговора. А я-то заготовил целую речь, до мелочей продумал стратегию и тактику беседы, поскольку все-таки решил поделиться с ним соображениями насчет услышанного от горбатого доктора и от дяди Володи. Затем намеревался поставить ребром такой насущный для меня вопрос о местечке в Москве. Следом за Папой отбыл и о. Алексей, забрав чад и попадью. Это и понятно: Папа уехал, а служить в домовом храме батюшка должен был самолично. В общем, к вечеру компания сократилась до самого узкого семейного круга. Кроме наших старичков, для которых не было большего удовольствия, чем просидеть вечерок у камина за карточным столом, остались Мама, я с Наташей и Александром, Майя с Альгой, дядя Володя, маленькая Зизи и Косточка. Я подумал, что это к лучшему: тихим семейным вечером, по-домашнему, по-доброму, можно спокойно поговорить с мальчиками, разобраться — что это у них за такие дикие и несуразные развлечения завелись? Я видел, что Александр, дороживший вниманием и дружбой Косточки, жестоко страдает, и мне, конечно, хотелось поскорее помирить наших ребят.

Праздничный ужин был очень хорош. Эдакая фантазия на сладкую тему. На столе на многоярусных блюдах красовались торты из мороженого всевозможных сортов. В воздухе доминировали ароматы ванилина и свежей малины. К фигурному мороженому были приставлены миниатюрные графинчики с разноцветными ликерами и наливками, а также отдельно сервированы ассорти из цукатов и вымоченные в густом коньячном сиропе фрукты. Нарезанные затейливыми дольками золотистые ананасы и сахарный арбуз словно просились, чтобы их окунули в легкое шипучее вино. Мы даже на какое-то время позабыли о недавних проблемах и, радостно переглянувшись, принялись за лакомства.

— Как жаль, что гости разъехались, — вздохнула Мама.

— И Папа наш очень любит сладенькое, — добавила Майя.

— Сладенькое все любят, — задумчиво согласилась Альга, аппетитно облизывая губы алым языком.

Я удивленно взглянул на девушек. Неужели это они нарочно? Впрочем, Мама и бровью не повела. Только Косточка заметил:

— Ничего, нам больше достанется.

— Как тебе не стыдно! — попеняла ему бабушка Маша.

— Дед, — обратился Косточка к дедушке Филиппу, — объясни бабуле, что такое стыдно.

— Стыдно — у кого видно, — механически отвечал бывший пасечник.

— Очень умно, — поморщилась бабушка.

— Зато правда, — сказал Косточка.

— Смотри, выгоню из-за стола, останешься без сладкого! — пригрозила Косточке Мама.

— А я тогда дом подожгу, — усмехнулся мальчик.

Это было их обычное пикирование. Ничего серьезного.

— А где ж ты жить будешь, если дом спалишь? — вмешался я.

— В Москве, конечно, — не моргнув глазом, ответил Косточка. — Ты бы, наверное, тоже не отказался, а, Серж?

— Еще бы! — кивнул я.

— Могу тебе это устроить, — щедро предложил Косточка.

— Неужели?

— А что, арендую тебе мастерскую. Папа, конечно, большой человек, но это еще вопрос у кого капиталы больше!

Говорил он вполне серьезно. Мне было известно, что у него действительно имелись определенные капиталы, был именной счет в банке, который ему недавно завели родители, а также номерные счета, которые он сумел завести сам, практикуясь в бизнесе. Но, сравнивая себя с Папой, мальчик, конечно, явно преувеличивал и фантазировал.

— Ну спасибо… — пробормотал я.

— Дед! — Мальчик снова подтолкнул старого пасечника.

— Сухое спасибо горло дерет, — простодушно отозвался старик.

— А конкретно? — заинтересовался я. — Чем могу служить?

— Всему свое время, Серж, — сдержанно ответил Косточка. — Еще послужишь.

— Хватит! — распорядилась Мама. — Косточка! Серж! Поговорите о чем-нибудь более умном.

— О чем с вами говорить? — снова усмехнулся мальчик. — У вас ведь одни глупости на уме.

— То есть? — удивился я.

— Знаем, знаем все ваши глупости, — снисходительно сказал Косточка.

— Главное, что ты у нас очень умный, — заметила Мама.

— Да, я умный, — невозмутимо кивнул Косточка.

— Тогда объясни, — напрямик предложил я, — зачем надо было уничтожать такие прекрасные вещи?

— Ты о чем, Серж? — невинно уточнил Косточка.

— Не понимаешь? — возмутился я. — Об игрушках, мой милый, о ваших новогодних подарках!

— А а… — протянул мальчик. — А мне послышалось, ты говорил о каких-то прекрасных вещах.

— Вот именно. О подарках.

— Что же в них прекрасного?

— А кукла-невеста? А Верный Робот? Они были замечательные, такие симпатичные.

— Неужели?.. А по-моему, просто забава для дефективных.

— А оружие! Оно было как настоящее.

— Вот-вот! Значит, все-таки не настоящее. Значит, дрянь, ненужный хлам.

— Ну а Русалочка? А Розовый слон? Они были как живые.

— Если ты, Серж, видел живых русалок и розовых слонов, то я тебе от всей души сочувствую, — усмехнулся Косточка.