Роман Брянский - Сычев К. В.

– Вечный покой тебе, любимый мой батюшка! – сказал, выдержав паузу, дрожавшим от скорби голосом князь Владимир Васильевич и, подойдя к изголовью отцовского гроба, склонился над телом отца и поцеловал его в холодный лоб. Вслед за ним таким же образом простились с отцом сестра и супруга молодого волынского князя. Все остальные присутствовавшие при отпевании не удостоились целования благородного чела и, медленно обходя гроб по кругу, кланялись покойному.

Покойник лежал, укрытый узорчатым византийским атласом, скрестя на груди руки, и, казалось, спал. Ни тени страдания, ни грусти не было на его лице, но лишь легкая, заметная для всех, улыбка как бы усиливала его благородный, величественный вид.

– Истинный праведник! – пробормотал владимирский епископ. – Даже мертвый – спокоен, благороден и весел! Это добрый знак: открываются райские ворота для нашего славного отца волынской земли!

– Вот теперь я, наконец, стал единовластным правителем отцовской земли, – думал, стоявший у гроба князь Лев Даниилович Галицкий. – Нет больше моего сурового дядюшки, который постоянно меня поучал…

– Что ж, придется мне теперь ладить с этим Львом, – размышлял про себя, глядя на двоюродного брата, князь Владимир Васильевич. За его спиной в грустном молчании стоял другой кузен – Мстислав Даниилович.

Прощались при отпевании без плача: выплакали уже все слезы в доме покойного и при выносе его тела.

Князь Владимир Волынский скорбно стоял и смотрел на прощавшихся с дорогим усопшим гостей. Перед глазами страдавшего душой наследника стремительно проходили все события, связанные с жизнью отца.

Вот батюшка сидит верхом на своем боевом коне, окруженный славными воинами. Сияют его доспехи. Ветер развевает алый атласный плащ. Колышутся на ветру торчащие из шлема большие орлиные перья. Маленький Владимирко тянет свои толстые розовые ручонки: – Матушка! Какой же наш батюшка красивый!

– Да, сынок, – ласково молвит княгиня, поднимая на руки сына и протягивая его князю. – Прощайся с батюшкой: он идет в далекий поход!

Огромные, но нежные ручищи обхватывают мальчика, жесткие густые усы и борода щекочут его щеки, и звонкий поцелуй завершает прощание.

– Будь здоров, сынок! – говорит зычным, но ласковым голосом князь-отец. – Оставайся тут за меня, защищай и береги нашу матушку!

– Так и будет, батюшка! – весело отвечает смышленый малыш. – Я не дам в обиду матушку! Не посрамлю землю русскую!

И под громкий смех славных волынских воинов князь-отец осторожно, склонившись в седле, передает сына в руки матери. И воинство, поднимая густую пыль, быстро уходит вперед к боевой славе.

А вот и еще вспомнилось князю Владимиру, как учил его дядька стрелять из лука по звериным чучелам, но у молодого княжича все никак не получалось попасть хотя бы в самый край мишеней. Вот уже и слева наклоняется княжич и пробует справа прицелиться…Меняет одну стрелу за другой, а все неудача! Вдруг на лужок, где обучается княжич, врываются конные княжеские дружинники. Видя неуклюжие попытки молодого стрелка, они смеются, достают свои луки и в одно мгновение превращают все чучела в ежей, утыкав их стрелами! Наконец появляется и сам князь Василий Романович. – Что, сынок, – улыбается он, глядя на княжича, – нелегок воинский путь?

– Уж так, батюшка, – бормочет растерянно княжич Владимир. – Что-то у меня не получается лучная стрельба…

– А ты, сынок, сделай это полегче, – князь соскакивает с седла и садится рядом со своим наследником. – Возьми лук вот так и наложи стрелу…Видишь, не так уж тяжело это дело. Попробуй, сынок!

Княжич хватает лук, накладывает стрелу так, как показал отец, натягивает тетиву…Странно, но тетива легко поддается, лук изгибается и стрела, рассекая со свистом воздух, вонзается прямо в середину самой дальней мишени! – Вот так! – улыбается князь-отец. – А ты еще говоришь, что у тебя не получается лучная стрельба…Да ты у меня – славный стрелок!

А вот уже князь Василий с сыном скачут рядом перед своим славным воинством, направляя волынские рати на помощь дяде Даниилу.

– За славу волынской земли! – кричит зычным голосом князь Василий Романович. – И на погибель коварного Миндовга!

Перед глазами князя Владимира проплывают и жестокие битвы, и хмельные пиры, и церковные службы. И везде его батюшка был умелым, строгим и добрым. Только в последний раз, за год до смерти, князь Василий Романович не удержался и излил свой гнев на голову племянника – галицкого князя Льва Данииловича…Последний совершил бессмысленное, неоправданное преступление и принес галицко-волынским землям большую беду!

После гибели великого литовского князя Миндовга, его сын Войшелк, выйдя из монастыря и дав обет вернуться туда через три года, начал войну с недругами своего отца в отместку за его убийство.

Войшелку действенно помогали князья Василий Романович Волынский и Шварн Даниилович, который был женат на сестре этого литовца. С помощью русских князей Войшелку удалось не только покарать мятежных литовских князей, но и снова объединить под властью великого князя Литву. Когда же прошли три года, Войшелк, как и обещал, вновь надел монашескую рясу, ушел в монастырь, а великокняжескую власть передал своему зятю Шварну. Шварн Даниилович долго не соглашался с решением Войшелка, упрашивал его не покидать великокняжеский стол, но последний остался непреклонен, говоря: – Я премного согрешил перед Богом и людьми. А тебе нужно править, чтобы земля была в безопасности!

Так князь Шварн Даниилович стал княжить во всей Литве, а Войшелк отправился в Угровск в монастырь святого Даниила, где и облачился в монашеское одеяние.

Здесь в монастыре и стал жить сын Миндовга, рассчитывая на покой и праведную смерть. – Тут поблизости от меня мой сын Шварн и другой мой господин-батюшка, князь Василько Романыч. В этом мое утешение, – говорил он.

Так бы все отрадно и завершилось, и, возможно, объединились бы Русь и Литва, но злокозненный князь Лев Даниилович помешал этому. Последний очень завидовал своему брату Шварну, считая себя более достойным великого литовского княжения. Князь Лев не мог спокойно прожить и дня, думая, как бы уговорить Войшелка изменить решение и отдать великокняжеский стол ему. Наконец, он решил обратиться к дяде Василию Романовичу с просьбой собраться за одним столом всем близким князьям, пригласить Войшелка и обсудить свою жизнь. Подобные пиры-совещания были у князей делом привычным, а потому Василий Волынский не усмотрел в просьбе племянника ничего предрассудительного и, как старший, пригласил к себе во Владимир родственников и Войшелка. Однако бывший великий литовский князь не очень охотно согласился на встречу: он не любил и опасался князя Льва Данииловича. Лишь заверение князя Василия, что Войшелку нечего опасаться, позволило состояться замыслу князя Льва.