Роман Брянский - Сычев К. В.

Мэнгу-Тимур хлопнул в ладоши. Из глубины полутемного дворца выбежали две полуобнаженные девушки, несшие на золоченых блюдах чаши с кумысом. Из-за ханского трона вышли чернокожие рабы, поставившие за спиной князя Романа небольшую скамью.

– Садись, коназ урус, – повелел ордынский хан, указав рукой на скамью. Князь Роман быстро встал с колен и уселся напротив ханского трона. – А теперь выпей со мной наш священный кумыс!

Девушки протянули чаши – одну татарскому хану, другую – Роману Брянскому.

– А как же тот достойный вельможа? – спросил князь Роман, принимая обеими руками серебряный сосуд с напитком. – Почему же его обделили?

– Ты даже позаботился о моем Болху, – улыбнулся Мэнгу-Тимур, и его блестящие черные глаза затуманились добротой. – Эй, мои гурии, поднесите-ка чашу Болху-сайду!

Кумыс пили втроем. Князь Роман медленно, смакуя, стараясь не обгонять великого хана, проглатывал привычное уже для него питье. Однако задуманное не получилось, и он первым выпил свой кумыс.

– Ты и здесь оказался почтителен, Ромэнэ, – весело сказал Мэнгу-Тимур. – Выпил наш священный кумыс быстро и с удовольствием! Ты знаешь цену этого напитка! Славно! Ну, а теперь, к делу…Расскажи нам, Ромэнэ, как обстоят твои дела со сбором нашего «выхода»? Я думаю, что ты приехал ко мне не только показать свое почтение. Наступила пора доставить в наше Золотое Ханство меха и серебро за земли Черныгы. Не так ли, Ромэнэ?

– Именно так, государь, – ответил брянский князь, – ибо я получил еще от покойного государя Берке грамоту на владение всей черниговской землей, или иначе – ярлык на то великое княжение! Я собрал весь «выход» со своих уделов и городков и привез сюда на телегах…Там и серебро, и меха, и подарки для тебя, государь, в честь моего вступления на великое княжение. Эти повозки стоят у твоего дворца, государь, под охраной моих людей. Пошли туда своих денежников, чтобы они все подсчитали.

– Сходи-ка, Болху, и разберись, что там у них привезено, а подарки, предназначенные мне, пусть сюда занесут! – распорядился Мэнгу-Тимур.

– Слушаюсь, государь, – ответил ханский советник и быстро, стараясь не шуметь, двинулся в сторону двери.

– А что, коназ Ромэнэ, – прищурился ордынский хан, – ты говоришь правильные слова, отважно сражаешься за славу моего ханства на поле битвы, исправно платишь «выход», так почему бы тебе не принять нашу праведную веру, веру пророка Мухаммеда? Тебе бы, как коназу, цены не было! Тебе не хватает только правоверности!

– Ты, государь, – ответил задумчиво Роман Брянский, – рассуждаешь как великий небесный мудрец, а не как земной царь! Это недоступно моему пониманию! Господь один для всех! Но Он так создал народы, что все они молятся по-разному. Вот и христианская вера укоренилась на русской земле давным-давно! Мы даже не помним, когда наша вера появилась. Думается, что мы вечно пребывали в христианстве. Отказ от своей веры – дело греховное! Богохульство да измена! Если я откажусь от православной веры, меня проклянут мои предки, наши святые и сама православная церковь. Кому нужен такой князь-изменник? А разве тебе, государь, будет по душе такой лжец? Сегодня меняю веру, а завтра не послушаю своего повелителя…Разве это праведно? Уж лучше ничего не менять, а хранить верность своему Богу и тебе, государь! А там, на небесах, сам Господь решит, прав я или нет…

– Да, Ромэнэ, – покачал головой Мэнгу-Тимур, – ответ твой весьма мудреный! Но мне нечего тебе на это сказать. Что ж, молись своему Христу-богу, как тебе нравится. Такой же вот и Ногай…Он не захотел стать правоверным мусульманином! Что ж, Аллах вам судья. А так хотелось повернуть вас на праведный путь! Однако на это есть духовные люди, пусть они славят свою веру!

В это время открылась дверь, и в тронную залу быстро вошел ханский министр Болху. Вслед за ним четверо рабов внесли большие носилки с подарками.

– Государь! – радостно сказал Болху, приблизившись к трону. – Ромэнэ привез весь «выход» сполна! Я еще не подсчитал все серебро и товары, но уже вижу, что новый коназ Черныгы привез больше добра, чем покойный Андрэ, едва не на треть!

– Это хорошо! – улыбнулся великий хан и с удовольствием потер руки. – Значит, ты, Ромэнэ, еще лучше справляешься со своими делами!

– Благодарю, великий хан, за твою щедрую похвалу, – поклонился, встав со скамьи, князь Роман. – А я боялся тебе не угодить! Ведь князь Андрей скрывал от меня, сколько он прежде отвозил добра в Золотое Ханство. И вот неожиданно умер…Я собрал все, что мог, чтобы не ударить лицом в грязь! Слава Господу, что все правильно!

– Видимо, мудрил тот коназ Андрэ, – нахмурился Мэнгу-Тимур, – и недодавал нам то, что должно…Ты, Ромэнэ, смотри, не следуй по пути того порочного Андрэ! Не зря он принял такую нелепую смерть! Если был убит самим хозяином тайги, значит, это кара Аллаха…

– Не сомневайся во мне, государь, – сказал Роман Брянский. – Теперь мы будем каждый год доставлять в Сарай-Бату такой же «выход», как нынешний! Все будет честно! Мы скромны в расходах и любим тебя, славный государь! Но у меня, повелитель, есть к тебе одна слезная просьба. Ты позволишь сказать?

– Что за просьба? – спросил, нахмурясь, Мэнгу-Тимур, вставая с трона и спускаясь вниз к лежавшим у его подножия носилкам с подарками. – Вот так сосуд! Весь из золота и разукрашен дивными птицами! – Ордынский хан взял обеими руками большую византийскую вазу и зацокал от удовольствия языком. – А вот и меч! Какой красивый! А вот серебряная свистулька! – Он засмеялся. – Ох, уж угодил ты мне, Ромэнэ! Здесь и серебряное зеркало! А сколько жемчуга, самоцветов! Порадуются мои женушки! Так чего бы ты хотел, Ромэнэ? – Хан обернулся к брянскому князю и буквально впился в него своими черными сверкающими глазами.

Роман Михайлович почувствовал, как по спине у него пробежал холодок.

– Да тут такое дело, государь, – изрек он в растерянности. – Чуть ли не каждый год я хожу в походы с твоими воинами и больше всего с воеводой Ногаем…Но мне очень нелегко добираться до твоего Сарая. К Ногаю – одна дорога, а к сердцу Золотого Ханства – совсем другая! Если я буду сам, как князь Андрей, возить сюда свою дань, то не буду успевать на место сбора твоих войск. Такое неудобство не по душе и воеводе Ногаю…

– Так чего же ты хочешь? – не понял ордынский хан. – Возить «выход» к Ногаю? А потом – в Сарай?

– Нет, государь, – замялся князь Роман. – Я прошу твоего разрешения, чтобы не я возил в твою столицу черниговский «выход», а мой доверенный человек…

– Так у нас не принято, – заколебался Мэнгу-Тимур. – Все великие коназы сами везут сюда «выход». Это – знак уважения к нашему ханству и ко мне, твоему повелителю! Не знаю, как тут быть…Что ты об этом думаешь, Болху-сайд?