Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма - Иван Крылов

Лев и лисица

Лиса, не видя сроду Льва,С ним встретясь, со страстей осталась чуть жива.Вот, несколько спустя, опять ей Лев попался.Но уж не так ей страшен показался.А третий раз потомЛиса и в разговор пустилася со Львом.

Иного так же мы боимся,Поколь к нему не приглядимся.

Хмель

Хмель выбежал на огородеИ вкруг сухой тычинки виться стал;А в поле близко дуб молоденький стоял.«Что́ в этом пользы есть уроде,Да и во всей его породе?»Так про дубок тычинке Хмель жужжал.«Ну, как его сравнить с тобою?Ты барыня пред ним одной лишь прямизною.Хоть листьем, правда, он одет,Да что за жесткость, что за цвет!За что́ его земля питает?»Меж тем едва неделя протекает,Хозяин на дрова тычинку ту сломил,А в огород дубок пересадил.И труд ему с большим успехом удается:Дубок и принялся, и отпрыски пустил;Посмотришь, около него мой Хмель уж вьется,И дубу от него вся честь и похвала!

Такие ж у льстеца поступки и дела:Он на тебя несет тьму небылиц и бредней;И как ты хочешь, так трудись,Но у него в хороших быть не льстись;А только в случай попадись,—Он первый явится в передней.

Слон в случае {«Попасть в случай», т. е. сделать карьеру, понравившись царю. Мораль басни восходит к народным пословицам: «Всякая лисица // свой хвост хвалит», «Всякая харя сама себя хвалит»;(см. В. Даль, «Пословицы русского народа»).}

Когда-то в случай Слон попал у Льва.В минуту по лесам прошла о том молва,И, так как водится, пошли догадки,Чем в милость втерся Слон?Не то красив, не то забавен он;Что́ за прием, что́ за ухватки!Толкуют звери меж собой.«Когда бы», говорит, вертя хвостом, Лисица:«Был у него пушистый хвост такой,Я не дивилась бы». – «Или, сестрица»,Сказал Медведь: «хотя бы по когтямОн сделался случайным:Никто того не счел бы чрезвычайным:Да он и без когтей, то́ всем известно нам».—«Да не вошел ли он в случай клыками?»Вступился в речь их Вол:«Уж не сочли ли их рогами?» —«Так вы не знаете», – сказал Осел,Ушами хлопая: «чем мог он полюбиться,И в знать добиться?А я так отгадал —Без длинных бы ушей он в милость не попал».

Нередко мы, хотя того не примечаем,Себя в других охотно величаем.

Туча

Над изнуренною от зноя стороноюБольшая Туча пронеслась;Ни каплею ее не освежа одною,Она большим дождем над морем пролиласьИ щедростью своей хвалилась пред Горою.

«Что́ сделала добраТы щедростью такою?»Сказала ей Гора:«И как смотреть на то не больно!Когда бы на поля свой дождь ты пролила,Ты б область целую от голоду спасла:А в море без тебя, мой друг, воды довольно».

Клеветник и змея

Напрасно про бесов болтают,Что справедливости совсем они не знают,А правду тож они нередко наблюдают:Я и пример тому здесь приведу.По случаю какому-то, в адуЗмея с Клеветником в торжественном ходуДруг другу первенства оставить не хотелиИ зашумели,Кому из них итти приличней наперед?А в аде первенство, известно, тот берет,Кто ближнему наделал больше бед.Так в споре сем и жарком и не маломПеред Змеею КлеветникСвой выставлял язык,А перед ним Змея своим хвалилась жалом;Шипела, что нельзя обиды ей снести,И силилась его переползти.Вот Клеветник, было, за ней уж очутился;Но Вельзевул не потерпел того:Он сам, спасибо, за негоВступилсяИ осадил назад Змею,Сказав: «Хоть я твои заслуги признаю,Но первенство ему по правде отдаю:Ты зла, – твое смертельно жало;Опасна ты, когда близка;Кусаешь без вины (и то не мало!),

Но можешь ли язвить ты так издалека,Как злой язык Клеветника,От коего нельзя спастись ни за горами,Ни за морями?Так, стало, он тебя вредней:Ползи же ты за ним и будь вперед смирней».С тех про клеветники в аду почетней змей.

Фортуна и нищий

С истертою и ветхою сумойБедняжка-нищенький под оконьем таскался,И, жалуясь на жребий свой,Нередко удивлялся,Что люди, живучи в богатых теремах,По горло в золоте, в довольстве и сластях,Ка́к их карманы ни набиты,Еще не сыты!И даже до того,Что, без пути алкаяИ нового богатства добывая,Лишаются нередко своегоВсего.Вон, бывший, например, того хозяин домуПошел счастливо торговать;Расторговался в пух. Тут, чем бы перестатьИ достальной свой век спокойно доживать,А промысел оставить свой другому.—Он в море корабли отправил по-весне;Ждал горы золота; но корабли разбило:Сокровища его все море поглотило;Теперь они на дне,И видел он себя богатым, как во сне.Другой, тот в откупа пустилсяИ нажил было миллион,Да мало: захотел его удвоить он,Забрался по-уши и вовсе разорился.Короче, тысячи таких примеров есть;И поделом: знай честь!Тут Нищему Фортуна вдруг предсталаИ говорит ему:«Послушай, я помочь давно тебе желала;Червонцев кучу я сыскала;Подставь свою суму;Ее насыплю я, да только с уговором:Всё будет золото, в суму что́ попадет,Но если из сумы что́ на пол упадет,То сделается сором.Смотри ж, я наперед тебя остерегла:Мне велено хранить условье наше строго,Сума твоя ветха, не забирайся много,Чтоб вынести она могла».Едва от радости мой Нищий дышитИ под собой земли не слышит!Расправил свой кошель, и щедрою рукойТут полился в него червонцев дождь златойСума становится уж тяжеленька.«Довольно ль?» – «Нет еще». – «Не треснула б». – «Не бойсь».—«Смотри, ты Крезом стал». – «Еще, еще маленько:Хоть горсточку прибрось».—«Эй, полно! Посмотри, сума ползет уж врозь».—«Еще щепоточку». Но тут кошель прорвался,Рассыпалась казна и обратилась в прах,Фортуна скрылася: одна сума в глазах,И Нищий нищеньким попрежнему остался.

Лягушка и юпитер

Живущая в болоте, под горой,Лягушка на гору веснойПереселилась;Нашла там тинистый в лощинке уголокИ завела домокПод кустиком, в тени, меж травки, как раёк.Однако ж им она недолго веселилась.Настало лето, с ним жары,И дачи Квакушки так сделалися сухи,Что, ног не замоча, по ним бродили мухи.«О, боги!» молится Лягушка из норы:«Меня вы, бедную, не погубите,И землю вровень хоть с горою затопите:Чтобы в моих поместьях никогдаНе высыхала бы вода!»Лягушка вопит без умолку,И наконец Юпитера бранит,Что нету в нем ни жалости, ни толку.«Безумная!» Юпитер говорит(Знать, не был он тогда сердит):«Как квакать попусту тебе охота!И чем мне для твоих затейПеретопить людей,Не лучше ль вниз тебе стащиться до болота?»

На свете много мы таких людей найдем,Которым всё, кроме себя, постыло,И кои думают, лишь мне бы ладно было,А там весь свет гори огнем.

Лиса-строитель

Какой-то Лев большой охотник был до кур;Однако ж у него они водились худо:Да это и не чудо!К ним доступ был свободен чересчур.Так их то крали,То сами куры пропадали.Чтоб этому помочь убытку и печали,Построить вздумал Лев большой курятный двор,И так его ухитить и уладить,Чтобы воров совсем отвадить,

А курам было б в нем довольство и простор.Вот Льву доносят, что ЛисицаБольшая строить мастерица —И дело ей поручено,С успехом начато и кончено оно:Лисой к нему приложеноВсё, и старанье и уменье.Смотрели, видели: строенье – загляденье!А сверх того всё есть, чего ни спросишь тут:Корм под носом, везде натыкано насесток,От холоду и жару есть приют,И укромонные местечки для наседок.Вся слава Лисаньке и честь!Богатое дано ей награжденье,И тотчас повеленье:На новоселье кур не медля перевесть.Но есть ли польза в перемене?Нет: кажется, и крепок двор,И плотен и высок забор —А кур час-от-часу всё мене.Отколь беда, придумать не могли.Но Лев велел стеречь. Кого ж подстерегли?Тое ж Лису-злодейку.Хоть правда, что она свела строенье так,Чтобы не ворвался в него никто, никак,Да только для себя оставила лазейку.

Напраслина

Как часто что-нибудь мы сделавши худого,Кладем вину в том на другого,И как нередко говорят:«Когда б не он, и в ум бы мне не впало!»А ежели людей не стало,Так уж лукавый виноват,Хоть тут его совсем и не бывало.Примеров тьма тому. Вот вам из них один.

В Восточной стороне какой-то был Брамин,Хоть на словах и теплой веры,Но не таков своим житьем(Есть и в Браминах лицемеры);Да это в сторону, а дело только в том,Что в братстве он своемОдин был правила такого,Другие ж все житья святого,И, что́ всего ему тошней,Начальник их был нраву прекрутого:Так преступить никак устава ты не смей.Однако ж мой Брамин не унывает.Вот постный день, а он смекает,Нельзя ли разрешить на сырное тайком?Достал яйцо, полуночи дождалсяИ, свечку вздувши с огоньком,На свечке печь яйцо принялся;Ворочает его легонько у огня,Не сводит глаз долой и мысленно глотает,А про начальника, смеяся, рассуждает:«Не уличишь же ты меня,Длиннобородый мой приятель!Яичко съем-таки я всласть».Ан тут тихонько шастьК Брамину в келью надзирательИ, видя грех такой,Ответу требует он грозно.Улика налицо и запираться поздно!«Прости, отец святой,Прости мое ты прегрешенье!»Так взмолится Брамин сквозь слез:«И сам не знаю я, как впал во искушенье;Ах, наустил меня проклятый бес!»А тут бесенок, из-за печки,«Не стыдно ли», кричит: «всегда клепать на нас.Я сам лишь у тебя учился сей же час,И, право, вижу в первый раз,Как яица пекут на свечке.»

Фортуна в гостях