Цветы в зеркале - Ли Жу-чжэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, это не составит никакого труда. Сообщи только их имена, – сказал в ответ на это До Цзю гун и пошел посмотреть, как устраивают кухню и как переносят вещи. А девушки тем временем кто по трое, кто по пятеро стали размещаться в своих комнатах. В этот день все легли пораньше, чтобы хорошенько отдохнуть.
На следующий день До Цзю гун зашел в комнату к Линь Шу-сян и Лань-фан с тетрадью, в которой значились имена всех остановившихся в этой усадьбе, и сказал:
– Я только что взял у управляющего эту тетрадь. Сюда занесены имена всех тех, кто прибыл на экзамен и остановился здесь. Посмотрите, нет ли в этом списке ваших родственниц.
Шу-сян и Лань-фан просмотрели список, и лица их расплылись в улыбку.
– Что, невестки ваши здесь, наверное, остановились, да? – спросила Гуй-чэнь.
Девушки утвердительно кивнули, с благодарностью вернули До Цзю гуну тетрадь, и он ушел.
Вскоре к Шу-сян и Лань-фан зашли Тань Хуэй-фан, Цюн-фан, Чу Юэ-фан, Ян Мо-сян и Цуй Сяо-ин, и они договорились, что пойдут вместе навестить подруг, которые раньше них приехали в столицу. Девушки взяли с собой старого слугу, который указывал им дорогу, и все семеро вместе с мамками и служанками вышли через ворота своего сада.
В парке по обеим сторонам аллей то тут, то там им встречались дома, но кругом было совсем тихо: около самих домов никого не было видно, да и на дорожках парка было пустынно. Лишь несколько человек с корзинками – по-видимому, слуги, посланные за продуктами, – попадались навстречу, но и те проходили мимо, низко опустив голову. Девушки были приятно удивлены тем, что кругом так тихо и не видно посторонних людей. Старый слуга объяснил, что парк здесь огромный, дома раскинуты по всему парку и, чтобы никто не мог сюда пробраться и натворить чего-нибудь, для охраны парка поставлены двое сановников, в распоряжении которых целый отряд стражников.
– Посторонним в парк входить воспрещается, – рассказывал им слуга. – Даже торговцам не разрешено сюда заходить. Слуги обязаны находиться в пределах сада того дома, где они живут, причем стоять без дела у ворот или слоняться по парку им не разрешается. Тем, кто не соблюдает этих правил, грозит суровое наказание: на них надевают кангу [443] или выставляют их на позор. К нарушителям ночного порядка применяют более суровые меры, их подвергают аресту и отправляют в Палату наказаний. Поэтому никого постороннего вы здесь не увидите.
Слушая старого слугу, подруги и не заметили, как оказались у цели. Девушки повидали будущих жен братьев Вэнь – Лань-ин, Хун-ин, Цюн-ин, Сю-ин и Юй-ин. Побывали они и у Шунь-ин, двоюродной сестры Сю-ин. Затем пошли навестить будущих жен братьев Чжан – Яо-чунь, Жун-чунь, Си-чунь, Фан-чунь, Цзинь-чунь, Вань-чунь, Янь-чунь, Жуй-чунь, Ли-чунь и Сю-чунь.
Позже невесты братьев Чжан и Вэнь явились с ответным визитом к Линь Шу-сян и Цай Лань-фан, и последние познакомили их со всей компанией.
Гуй-чэнь была рада, что обрела сразу столько новых талантливых подруг, и предложила Шу-сян и Лань-фан:
– Раз они ваши близкие родственницы, почему бы вам не попросить их переехать к нам? Комнат свободных здесь сколько угодно. А когда все вместе, то и заботиться друг о друге удобней.
Шу-сян передала приглашение Гуй-чэнь, и девушки с радостью согласились переехать. Слугам и служанкам тут же было приказано перенести их вещи, а Гуй-чэнь попросила Мо-кун позаботиться о том, чтобы служанки заранее приготовили столы, стулья и разную утварь. Вечером, когда все уже перебрались и устроились, в зале было расставлено десять столов, и все сорок пять девиц, отбросив церемонии, без всяких различий между гостями и хозяйками, расселись по старшинству, и начался пир. Девушки пили вино и оживленно беседовали. Уже не раз подымались чарки, когда Вань-жу сказала:
– Мы так хорошо и непринужденно чувствуем себя здесь вместе и каждая из нас так полна душевных чувств к другой, что я даже не знаю, как высказать все то, что у меня сейчас творится на душе, как выразить радость по поводу нашей встречи. Если я стану говорить, что сожалею о том, что мы не встретились раньше, то Сяо-чунь опять, пожалуй, заявит, что я не могу обойтись без сожалений. Если же сказать, что нас связывало что-то общее еще в прошлой нашей жизни, то Сяо-чунь скажет, что мы встречались в преисподней на том свете. А если этих выражений не употреблять, то остается избитое «давно слышала» или «давно преклоняюсь перед именем вашим, оно громом доносилось до меня».
– Мало того что это избитое выражение, оно еще полно притворства и хитрости, – заявила Сяо-чунь. – Кто и о ком из нас тут слышал? Мы никогда не встречались и друг о друге ничего не знали. И говорить такие вещи – просто дурачество.
– Нет, – сказала Гуй-чэнь, – в отношении двух человек это выражение можно употребить вполне. Когда-то мой дядя мне говорил о двух талантливых девушках. Одна – это Ши Ю-тань, другая – Ай Цуй-фан. Каждая из них нашла новый способ чтения палиндрома, составленного Су Хуэй [444], и получила много новых стихотворных строк. Дядя говорил, что, когда государыня прочла эти стихи, она осталась очень ими довольна и что именно этот случай и побудил ее издать указ о женских экзаменах. И если бы мы встретили этих девиц, то в отношении их мы вполне могли бы сказать: «давно преклоняемся перед именем вашим».
– О них я не только слышала, – вставила Лань-ин, – но и читала те стихи, о которых вы говорите. Очень остроумно придумано, и хорошие стихи получились.
В разговор вмешалась Шу-сян:
– Вчера я просматривала список живущих здесь, – сказала она, – но ни Ши Ю-тань, ни Ай Цуй-фан там не значатся, так что, по-видимому, их здесь нет, а то мы могли бы повидать их.
– Не спешите, – ответила ей Яо-чунь. – На экзаменах так или иначе встретимся.
* * *
После ужина все прогуливались по саду. Тонкий аромат роз привел их к стене, обсаженной кустами распустившихся пышным цветом роз. Девушки стояли и любовались цветами. И вдруг до их слуха донесся чей-то плач. Прислушались – это за стеной плакала женщина.
– Нам ведь говорили, что этот парк отведен специально для приезжающих на экзамен, т. е. для таких же, как мы. Так что, казалось бы, так, ни с того ни с сего, плакать
