Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

предприятий с почти тринадцатью тысячами рабочих. Он передал документы в управление предприятия, и через некоторое время Пинхаса пригласили на интервью. Предложение от дирекции пойти на должность младшего инженера-технолога в инструментальную мастерскую он принял, не раздумывая. Рутенберг сразу же нашёл общий язык с сотрудниками и подал несколько рационализаторских предложений, которые весьма понравились администрации. Серьёзный и представительный инженер проявил и хорошие организаторские способности, и через несколько месяцев его назначили заведующим мастерской.

В то время в Санкт-Петербурге в кружках социалистов-революционеров много говорилось о священнике Георгии Гапоне. Однажды после совещания, нередко проводимого на квартире, принадлежавшей известной артистке театра Яворской, сочувствующей нелегалам, как и немало других либеральных деятелей искусства, Борис Савинков остановил собиравшегося уже уйти Рутенберга. Пинхас был тогда активистом партии эсеров. О её создании объявила в январе 1902 года центральный орган партии газета «Революционная Россия». Рутенберг уже успел познакомиться с некоторыми членами Центрального комитета и знал, что Борис Викторович стал одним из её руководителей.

— Мартын Иванович, задержись, пожалуйста. Нужно обсудить один вопрос.

— Ольга просила прийти сегодня пораньше. Сынок приболел, — он взглянул на Савинкова и добавил, — минут пятнадцать у меня есть.

— А больше и не потребуется. Давай-ка присядем.

Они сели на диван возле большого, выходившего на проспект окна. Обставленная модной мебелью комната, оклеенная красивыми яркими обоями, уже опустела и лишь в коридоре ещё раздавались шаги и хлопала вслед за уходящим входная дверь.

— От нашего агента в полиции к нам поступила информация, что начальник Особого отдела департамента полиции Сергей Зубатов поссорился с министром внутренних дел Плеве. Тот отправил Зубатова в отставку и выслал из Петербурга.

— Занимательно, — произнёс Пинхас, — но какое это имеет к нам отношение?

— Не торопись, Мартын. К тебе самое прямое. С ним лично был знаком Гапон, но они разошлись в вопросе о рабочих союзах. Зубатов занимался созданием легальных подконтрольных полиции рабочих организаций. Его целью было парализовать влияние на них революционной пропаганды. Он весьма преуспел в этом в Москве, Минске и Одессе, а в прошлом году попытался сделать это в столице. Гапона привлекли к этому делу, как популярного среди рабочих священника. Он пользовался покровительством градоначальника Клейгельса, у которого считался своим человеком. Тот поручил Гапону изучить постановку дела в зубатовских организациях. Гапон написал доклад, где раскритиковал зубатовские общества и предложил основать новое по образцу независимых английских профсоюзов. По его мнению, зубатовские союзы слишком тесно связаны с полицией и это компрометирует их в глазах рабочих и парализует их деятельность. Доклад был одобрен градоначальником и митрополитом.

— То есть, создание общества поручили Гапону, — заметил Пинхас.

— Совершенно верно, Мартын Иванович. Но с ним есть проблема. Он не любит интеллигенцию.

— Наверное, считает нас болтунами и демагогами, не знающими жизнь простых людей.

— Именно так. Мне мои парни достали их устав. Главный принцип общества — рабочая самодеятельность и взаимопомощь. Членами «Собрания русских фабричных и заводских рабочих Санкт-Петербурга», так оно будет называться, могут быть только рабочие.

— В таком случае, мы ничего не сможем сделать, Борис.

— Но ты работаешь на крупном предприятии, рабочие хорошо к тебе относятся. Может быть, через них тебе удастся найти подход к Гапону. Согласно уставу, он станет единственным руководителем и наставником этой организации.

— Я слышал, Гапон окончил духовную академию. Следовательно, он сформировавшийся человек, на мировоззрение которого трудно повлиять.

— Поживём-увидим, Мартын. У России сейчас множество проблем. Промышленный спад, неурожай и огромный государственный долг ещё со времён Русско-турецкой войны. А сейчас война с Японией, которую Россия, по-видимому, проигрывает. При этом бедность большинства народа, отсутствие элементарных гражданских свобод. Рано или поздно этот нарыв созреет и прорвётся. Поэтому нам очень важно контролировать и вести агитацию в этом весьма многочисленном обществе.

— Хорошо, Борис. Я поговорю с рабочими. Хотя, по-моему, ещё слишком рано. «Собрания» ведь пока нет.

— Главное, ты всё понял, Мартын Иванович. Чернов, Гоц и Азеф очень рассчитывают на тебя.

Савинков поднялся с дивана, повернулся, пожал руку Пинхасу и вышел из комнаты. Через несколько минут Рутенберг в раздумье последовал за ним.

Дома он сразу же был вовлечён в бесконечный круг забот. Мальчика беспокоили какие-то боли, и он плакал, отказывался есть и не мог уснуть. Пинхас взял его на руки и ребёнок, почувствовав заботу отца, успокоился и вскоре уснул. Он положил его в колыбель и вышел в гостиную. Беременная жена, носившая под сердцем уже второго ребёнка, поцеловала его и предложила поесть.

— Пётр, мама сварила обед. Я тебе сейчас здесь накрою.

— Спасибо, Оленька. С удовольствием. Я проголодался. Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо. Только очень устала. Я отпустила маму домой. Ей тоже нужно отдохнуть. Женечка нас просто опустошил. А ты молодец, быстро его угомонил.

— Новичкам всегда везёт. Он, наверное, сразу понял, что со мной ему не справиться.

Ольга засмеялась и ушла на кухню, а Пинхас переоделся в домашнюю одежду и вымыл руки. Обед уже ждал его на столе.

2

В феврале 1904 года министерство внутренних дел утвердило устав профсоюза. Вскоре он под названием «Собрание русских фабрично-заводских рабочих» был торжественно открыт. Ещё за полгода до этого на Выборгской стороне начала работать чайная. Она стала клубом и центром нового общества. Туда иногда заходил один из рабочих инструментальной мастерской. Потом он рассказывал Пинхасу о том, что слышал в чайной. Рутенберг понимал, что у