Роман Брянский - Сычев К. В.

Теперь татарам было не до Руси и Литвы. Сосредоточившись только на междоусобной войне, ордынский хан требовал от русских и серебра и военной помощи. Князья владимиро-суздальской земли часто ходили вместе с главными силами татар, ведомых самим Берке-ханом, на врагов Золотой Орды. Другое татарское войско во главе с темником Ногаем тоже вело бои с хулагуидами. Однако они не всегда действовали совместно, поскольку Ногай закрывал своими силами западные подступы к Золотой Орде. Огромные конные отряды Ногая кочевали на всем пространстве от Дона до Дуная, устрашая соседние народы и государства. Когда же великий хан Берке требовал от Ногая помощи, тот, сметая лавиной бесчисленной конницы все препятствия на своем пути, вторгался во владения ильхана. В войске темника Ногая сражался и знаменитый полководец Бурундай, который, в свою очередь, призывал в свои ряды брянского князя Романа. Последний так привык к ежегодным походам с татарами, что уже не ожидал их посланников и каждый год, как только реки входили после весенних разливов в свои русла и степи покрывались зеленым травяным ковром, отправлялся с полутысячным конным войском в ставку татарского воеводы.

Война затягивалась, в боях гибли многие и татарские, и русские воины, и, казалось, что не будет конца той кровавой бойне. Понимая, что бесконечная война становится все более убыточной и опасной для государства, Берке-хан решил, наконец, покончить с этим злом одним мощным ударом и самолично, во главе огромного войска, двинулся осенью 1266 года на Азербайджан. Его передовой тридцатитысячный отряд конницы возглавлял темник Ногай, шедший отомстить за гибель своего отца Тутара. В этом отряде пребывали и дружины русского князя Романа Брянского.

Но их враг не дремал. Абака-хан, воспользовавшись тем, что конница Ногая оторвалась на значительное расстояние от основных сил, неожиданно обрушился на врагов. Произошла жестокая битва. Обе стороны отчаянно сражались, но сказалось превосходство сил Абака-хана. Спасая свои тумены, полководец Ногай отдал приказ медленно с боем отходить в Ширван. Отступали без паники. Сам Ногай сражался в первых рядах, подбадривая своих воинов и прикрывая отход. Даже будучи раненым вражеской стрелой в глаз, Ногай, схватившись рукой за древко, вырвал ее с наконечником из раны и, зажав кровоточившую глазницу куском оторванной от рукава ткани, продолжал руководить отходом.

Абака-хан, не сумев разгромить передовой отряд своих врагов, не решился их преследовать и устремился к Куре, по берегу которой следовал сам Берке-хан.

Однако, проведя разведку, иранский ильхан обнаружил численное превосходство противника и, оказавшись на противоположном берегу Куры, ограничился лишь обстрелом его войск из тяжелых луков. Золотоордынцы отвечали тем же. Так, простояв на берегу Куры четырнадцать дней и, видя невозможность из-за стрельбы врагов переправиться через реку, Берке-хан решил двинуть свои войска к Тифлису, где находился большой мост через Куру. По дороге, когда армия Абака-хана осталась далеко позади, государь приказал сделать привал, помолиться и отдохнуть.

– Вот потеряли Бурундая, – размышлял про себя Берке-хан, сидя на подушках своего царственного походного трона, куда его перенесли с носилок верные рабы, – ранен и Ногай, пожалуй, даже окривел! Это тяжелый для нас удар! Кому же теперь передать его воинов?

– Великий хан, – сказал вдруг стоявший рядом с ханским троном первый советник государя Болху-Тучигэн, – прости, что беспокою тебя пустяком в такое трудное время, но ты не забыл мою просьбу?

– Какую просьбу, Болху? – очнулся от раздумий Берке. – Я ничего не помню…

– О моем сыне Угэчи, государь, – опустил голову ханский советник. – Пора бы ему тоже заниматься делами государства. Я учу своего сына уже не один год наукам и книжной мудрости. Он теперь готовит для меня многие важные бумаги. Я хотел бы, чтобы ты позволил ему занять место главы писчей юрты…

– Так ты же у меня сам хозяин этой юрты? – удивился Берке-хан. – Неужели ты захотел отойти от дел?

– Нет, повелитель, – улыбнулся Болху. – Я же твой советник. А также отвечаю за писчую юрту и другие дела. Получается, что я исполняю две обязанности. Когда я был молод, мне все удавалось. А теперь мне уже нелегко. К тому же, прибавилось много бумаг. Я едва справляюсь! А слуги, рабы и помощники сами неспособны наводить порядок в делах! Нужен молодой, грамотный, преданный повелителю начальник! И мой сын может им стать. Ему уже больше двадцати двух лет, пора бы помочь мне управлять людьми и разгребать государственные бумаги. Особенно сейчас, в походе. Я уже в который раз беру его с собой: Мы следуем за тобой вдвоем, государь, повсюду…

– Ну, что ж, – кивнул головой Берке-хан, – Тогда приведи ко мне своего сына. Хоть я и не раз видел твоего Угэчи, но с ним почти не беседовал. Однако я доверяю тебе, мой верный Болху, и готов хоть сейчас назначить на высокую должность этого молодого книжника. Но вот меня одолевает любопытство: каким же стал твой сын, достоин ли он своего батюшки? Время летит, и мы изрядно состарились. А кто сможет нас заменить? Что ж, где же твой сын?

– Ждет возле твоей юрты, государь, – склонил голову Болху.

– Тогда зови его, не томи, уж больно мне хочется его увидеть!

В ханский шатер вошел рослый крепкий юноша, одетый в шелковый, подбитый куньим мехом, халат. Приблизившись к царственному возвышению, он встал на колени и поцеловал ножку походного трона.

– Поднимись, Угэчи, – ласково молвил великий хан, – дай-ка я посмотрю на тебя. Так…но ты не очень-то похож на своего батюшку!

– Лицом – в матушку, повелитель, – улыбнулся Болху. – Такой вот родился. А моя дочь больше на меня похожа!

– Такое бывает! – кивнул головой великий хан. – Хоть и дети у тебя от одной супруги…А ты не хочешь, Болху, взять себе еще жен! С одной жить – только горевать! Возьми меня. Хоть я и держу в руках великое ханство, однако же не отказываюсь от многих женщин. Это не возбраняет и Алькоран, принятый нами со всей душой! Мне говорил имам Абдулла, что у самого Пророка было несколько жен…Здесь все правильно: чем больше у тебя богатств, тем больше ты можешь иметь женщин! Вот ведь какая мудрая вера! А ты уж слишком скромен…

– Мне еще нужны годы, государь, – покачал головой Болху, – чтобы постичь мудрость Алькорана. Я так быстро не схватываю мудрость, как ты! Но на то ты – великий хан – чтобы мгновенно постигать истину! Ты нам подаешь достойный пример для подражания!

– Ты говоришь правду, – весело сказал Берке-хан, – и я думаю, что ты сам разберешься так, как надо, с женщинами! Я слышал, что твой сын вовремя женился?

– И не на одной, – усмехнулся Болху-Тучигэн. – У него теперь три супруги. А последняя – уруска!