Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

Сначала разрушили минный склад; взрывной волной выбило все оконные стекла в округе. Затем настала очередь причалов, которые уже были обильно политы бензином или смесью керосина и смазочных масел. К полудню причалы были охвачены пламенем. Сотрудники промыслов позже вспоминали, что когда дым от бензина соприкасался с дымом от керосина и смазочных масел, то на фоне безоблачного полуденного неба возникали как бы вспышки молний.

Огромный комплекс сотрясался от взрывов, следовавших один за другим. Огонь охватил опреснительные установки, завод по изготовлению жестяной тары, сооружения нефтеперегонного завода, электростанцию и другие здания; языки пламени достигали высоты 150 футов. Покрытые потом и копотью люди сновали среди огня. Наконец дело дошло до резервуаров, где хранилась нефть. К каждому было прикреплено по 15 тротиловых шашек. Тут выяснилось, что некоторые шашки отсырели во влажном климате и не воспламенялись. Группа добровольцев пыталась взорвать их выстрелами из ружей, но тщетно. Оставалось открыть клапаны, но вспомнили, что ключи от них остались в уже уничтоженном здании управления.

Наконец резервуары верхнего уровня удалось открыть, и нефть хлынула на нижний уровень. Для взрыва четырех или пяти резервуаров решили применить электрическую искру, а возникшее пламя должно было, по расчетам, охватить оставшиеся. Посылая искру, Янсен с остальными укрылись за пустым резервуаром. Через мгновение вырос огромный огненный шар, затем последовали страшный взрыв и сильная ударная волна. Когда горящее море нефти растеклось вниз по холму к другим резервуарам, вся зона хранилищ превратилась в ад.

Больше делать было нечего. Люди ринулись с холма к радиостанции; местные охранники в полном обмундировании отдали им честь. Нефтяники, мучимые жаждой, смертельно уставшие, загрузились в лодки, именуемые «проа». Море вокруг приобрело красный оттенок – в воде отражались огромные столбы пламени, раздавались взрывы. Теперь, по плану, наступил следующий этап – бегство, причем без предварительных тренировок.

Лодки миновали бухту и вошли в устье реки Рико, направляясь вверх по течению к эвакуационному лагерю. Наконец зрелище буйства огня исчезло, скрылось из глаз, спрятанное густой листвой джунглей и темной ночью, а звуки разрывов стихли, слышен был лишь бесконечный хор цикад. Люди продолжали плыть уже несколько часов, время от времени наблюдая красное зарево высоко в небе над Баликпапаном. Они хорошо справились со своим делом: результаты четырех десятилетий промышленного строительства были уничтожены менее чем за один день. В конце концов прибыли в эвакуационный лагерь, расположенный глубоко в джунглях, на берегу маленького притока реки Рико. Долго-долго они пытались услышать гул самолета, который должен был забрать их, но тот так и не прилетел.

На следующий день вечером Янсен и его маленькая группа отправились вниз по притоку до его впадения в Рико. Они провели ночь в лодке в ожидании помощи, напрягая слух, чтобы уловить звук приближающегося самолета или лодки, и опасаясь, что это могут оказаться и японцы. Один из уснувших свалился за борт; его втащили в лодку, создавая шум, чтобы отпугнуть крокодилов. А от москитов можно было спастись единственным способом – курить трубки и сигареты. Янсену эти часы казались бесконечными. Наступил рассвет, а они все еще надеялись и ждали.

Примерно в час дня самолет-амфибия появился в небе и сел на реку. Пилот собирался забрать раненого в другом месте и обещал вернуться. Он сдержал свое слово, забрав четверых. Янсен не попал в их число. Позднее он и еще несколько человек получили указание вернуться в бухту Баликпапана и вновь отправились вниз по реке. В эту ночь прилетели две «летающие лодки» и эвакуировали еще часть людей. Янсен находился во втором самолете, который был так набит, что едва можно было двигаться. Самолет поднялся, в салон пошел свежий воздух и некоторые тут же упали на пол и уснули.

Когда эвакуированные прибыли в Сурабаю, город на северном берегу острова Ява, их встречал командир местной авиабазы. «В Баликпапан больше нельзя посылать самолеты, там уже япошки, – сказал он, – Я запретил лететь назад». На берегу бухты Баликпапан оставалось 75 человек, ожидавших спасения. Но было поздно: японцы высадились на ее южной стороне. Через несколько часов после полуночи 24 января четыре американских эскадренных миноносца, шедших с потушенными огнями, наткнулись на десяток японских военных транспортов, отчетливо вырисовывавшихся на красном фоне продолжавшего гореть нефтеперерабатывающего комплекса. В ходе боя, который известен как «сражение при Баликпапане», американцы потопили четыре транспорта и патрульное судно. Из-за бракованных торпед они не смогли уничтожить больше. Это была первая морская битва американцев с японцами, а также первый случай, когда флот Соединенных Штатов участвовал в сражении со времен победы адмирала Дьюи в Манильской бухте в 1898 г.

Ночной бой не помешал японцам высадиться в Баликпапане. У оставшихся сотрудников нефтеперерабатывающего комплекса не было иного выбора, как уйти в джунгли. Они разбились на маленькие группки и предприняли отчаянную попытку эвакуироваться этим путем, что оказалось ужасным испытанием. Пробирались через дебри пешком и на лодках проа, страдая от голода, усталости, малярии, дизентерии, преследуемые страхом. Группы становились все меньше и меньше, оставляя позади больных и мертвых. От встреченных туземцев узнали, что японцы высадились на всем побережье острова Борнео. Загнанные в джунгли, люди чувствовали себя, как в мышеловке. Немногим удалось в конце концов спастись. Из 75 человек только 35 пережили скитания и избежали расстрела или смерти в японских тюрьмах[310].

Опьянение победой

Аналогичные разрушения сооружений на нефтепромыслах проводились и в других частях Ост-Индии. Но это, казалось, было лишь небольшим неудобством для японского «цунами», пронесшегося по Юго-Восточной Азии и бассейну Тихого океана. К середине марта 1942 г. японцы установили полный контроль над Ост-Индией. В результате в течение трех месяцев Япония получила в свое распоряжение все богатейшие природные ресурсы Юго-Восточной Азии, в первую очередь нефть, из-за которой и начала войну. Но японская военная машина продолжала работать. В Токио премьер Тодзио похвалялся тем, что Гонконг пал спустя 18 дней после начала войны, Манила – спустя 26, а Сингапур – 70. Страну охватила победная эйфория, военные успехи породили такой бешеный ажиотаж на фондовом рынке в первой половине 1942 г., что правительству пришлось вмешаться, чтобы снизить накал страстей. Кое-кто считал, что страна испытывает «опьянение победой». Но только немногие предупреждали о неизбежном похмелье.

По силе чувств восторг японцев мог быть сравним лишь с потрясением и отчаянием американцев. На Рождество 1941 г. адмирал Честер Нимиц, только что назначенный командующим Тихоокеанским флотом США, прибыл на самолете-амфибии в Перл-Харбор, чтобы заново собрать по частям то, что удалось сохранить. Переправляясь в док через гавань на пароме, он видел маленькие лодки с людьми, которые разыскивали тела погибших; спустя две с половиной недели после нападения они все еще плавали на поверхности.