Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

на гигантский завод I. G. Farben в Лойне. Как только Альберт Шпеер узнал о случившемся, он поспешил на место происшедшего. «Я никогда не забуду 12 мая, – писал он позднее. – В этот день результат войны технологий был предрешен». После налета разбитые, искореженные трубопроводы, которые он увидел, обходя завод, убедили его в том, что «преследовавшие нас более двух лет ночные кошмары» превратились в реальность. Спустя неделю Шпеер вылетел для личного доклада фюреру. «Враг нанес удар в одно из самых уязвимых мест, – сказал он Гитлеру. – Если они продолжат в том же духе, скоро у нас не будет никакой сколько-нибудь серьезной топливной промышленности. Единственная надежда на то, что в штабе авиации противника такие же бестолочи, как и в нашем!»[306]

Однако результаты первого налета были не так страшны, как показалось на первый взгляд. Непосредственно перед тем, как союзники заставили Италию выйти из войны, германские военные захватили ее нефтяные запасы, тем самым значительно пополнив свои собственные. Это несколько смягчило удар. Лихорадочная активность на поврежденных заводах вернула производство синтетического топлива на прежний уровень за пару недель. Но 28–29 мая союзники снова нанесли удары по объектам нефтяной промышленности Германии. Другая группа бомбардировщиков совершила налет на нефтепромыслы Плоешти в Румынии. 6 июня, в так называемый день «Д», союзники осуществили давно ожидавшееся вторжение в Западную Европу, захватив плацдармы на побережье Нормандии. Теперь задача уничтожения германской системы снабжения приобрела более важное, чем когда-либо, значение, и 8 июня генерал Спаатс издал официальную директиву – «главная цель стратегических воздушных сил Соединенных Штатов в настоящее время – пресечь поставки горючего вооруженным силам противника». Последовали регулярные налеты авиации на заводы, производящие синтетическое топливо.

В ответ Шпеер дал указание о скорейшем восстановлении этих заводов и прочих объектов топливной промышленности или, по возможности, их рассредоточении на нескольких небольших, но хорошо защищенных и замаскированных участках – в развалинах разрушенных заводов, каменоломнях, подземельях. Даже пивоваренные заводы были переоборудованы под производство горючего. На 1944 г. был запланирован значительный рост производства синтетического топлива, но теперь оборудование и комплектующие приходилось разбирать и использовать для ремонта существующих предприятий. Этим занималось более 350 000 рабочих, многие из них были заключенными. Сначала заводы восстанавливались быстро, но, поскольку налеты авиации не прекращались, они все чаще выходили из строя и становились все более уязвимыми, все труднее было их вновь восстанавливать. Производство начало резко снижаться. Перед первыми налетами в мае 1944 г. производство синтетического топлива путем гидрогенизации составляло в среднем 92 000 баррелей в день, в сентябре оно упало до 5000 баррелей в день. Производство авиационного бензина в этом месяце составило всего 3000 баррелей в день – только 6 % от средней производительности за первые четыре месяца 1944 г. Тем временем русские захватили нефтеразработки Плоешти, лишив Гитлера основного источника нефти.

Производство германских самолетов еще держалось на максимальном уровне. Но без горючего они не представляли никакой ценности. Реактивные истребители, новое германское изобретение, которое могло бы обеспечить люфтваффе значительное преимущество, поступили на вооружение осенью 1944 г. Но не было топлива даже для того, чтобы поднять машины в воздух для тренировочных полетов. В целом люфтваффе приходилось довольствоваться лишь одной десятой минимального количества бензина. Германские военно-воздушные силы попали в западню. В отсутствие истребителей для защиты топливных заводов разрушительные налеты союзников повторялись, что еще больше снижало поставки авиационного бензина для люфтваффе. Летная подготовка пилотов сократилась до одного часа в неделю. «Фактически это был смертельный удар! – уже по окончании войны заявил генерал Адольф Галланд, командующий германской истребительной авиацией. – Начиная с сентября нехватка горючего стала катастрофической. Поэтому воздушные операции оказались практически невозможными».

Осенью 1944 г. вследствие плохих погодных условий налеты временно прекратились, и в ноябре немцы смогли увеличить производство синтетического топлива. Но оно снова упало в декабре. «Мы должны учитывать, что те, кто руководит авиационными налетами на экономические объекты, неплохо осведомлены об экономической жизни Германии, – заявил Шпеер на конференции, посвященной вопросам вооружения. – к счастью для нас, противник начал следовать этой стратегии только в последние шесть-девять месяцев… до этого он вел себя абсурдно». Наконец бомбардировки промышленных объектов парализовали значительную часть германской военной машины. Но война еще не была завершена[307].

Арденнская операция: крупнейшая бензоколонка европы

К осени 1944 г. союзники, высадившиеся в день «Д» в Нормандии, медленно и ценой больших потерь вытеснили немцев из Франции. В то же время советские войска приближались к Германии с востока. Но для Гитлера война не могла завершиться так просто. Рейх не мог быть побежден. 16 декабря он начал крупное контрнаступление в холмистом и густом Арденнском лесу на востоке Бельгии и Люксембурга. Вошедшее в историю под названием «битва за выступ», это сражение было последним крупным германским ударом, последним блицкригом. План разработал лично Гитлер, и на его выполнение было брошено все, включая последние остатки топлива, изъятые у других частей, оставшихся в Германии. Цель наступления – отбросить союзников, раздробить их армии, перехватить инициативу и выиграть время на разработку нового, более разрушительного оружия, которое можно будет использовать как против войск противника, так и против гражданского населения. Им удалось захватить неподготовленных союзников врасплох, вызвать панику в их рядах и прорвать фронт.

Немцы использовали фактор внезапности, но они предприняли наступление, не обладая необходимыми для этого ресурсами, а фактическая численность солдат была значительно ниже, чем предполагалось. Не было возможности доставить на линию фронта резервы, которые решили бы исход операции. «Они не могли передвигаться, – заявил позднее германский командующий, – простаивали из-за отсутствия горючего, растянувшись на сотню миль, как раз в то время, когда были так нужны».

В ходе блицкрига 1940 г., проходившего в тех же местах, недостаток топлива для немцев не имел большого значения; они захватили больше бензина, чем смогли потратить. Теперь, четыре с половиной года спустя, им уже так не везло, хотя они были совсем рядом. В районе вокруг Ставло в восточной Бельгии находились крупнейшие склады горючего союзников и крупнейшая в Европе топливозаправочная станция. Здесь союзники хранили 2,5 млн галлонов для своих войск, а также 2 млн карт автодорог Европы, вдоль которых были установлены сотни тысяч канистр емкостью пять галлонов. Транспортные средства союзников останавливались, заправлялись горючим без ограничений и продолжали путь.

Утром 17 декабря, на второй день наступления, танковая часть под командованием некоего жестокого полковника по имени Йоахим Пайпер захватила небольшое хранилище горючего. Пайпер сначала заставил 50 пленных американских солдат заправить его технику, а затем хладнокровно расстрелял их. Множество американских пленных были убиты в ходе так называемой «бойни в Мальмеди». Вечером того же дня силы под командованием Пайпера расположились на расстоянии примерно 1000 футов от границы хранилища Ставло, где горючего было