В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А когда мы будем проходить что-то интересное?
— Что ты понимаешь под словом «интересное»? — заинтересовал её я.
— Например, строение человека. Органы и системы органов. То, что пригодиться в жизни. Или основу основ — про всякую цитоплазму, митохондрии — биохимию. Хромосомы, там, гены…
— Ваше высочество слишком спешит, — расплылась преподавательница в покровительственной улыбке. — Будет и это. А по строению организма — у вас будет отдельный курс, медицина. Да, вы царевичи, у вас слуги и охрана, но каждый уважающий себя человек должен понимать в строении тела, своего и своего ближнего и особенно неближнего. — Многозначительный взгляд на Машку — она из нашей пары боец, причём даже в четырнадцать по силе построенных фигур может заткнуть за пояс девяносто девять процентов простого населения. — И в случае чего должен мочь оказать первую помощь, либо быстро и эффективно убить врага в момент опасности. И к счастью, её царское величество Ирина Борисовна полностью разделяет наши взгляды на это — курс первой помощи давно введён во всех средних школах.
— Да, возможно, я тороплюсь. А вдруг не успею пожить? — Я расплылся в улыбке, но больше ни у кого в этой комнате данное высказывание веселья не вызвало.
— Обещаю, Александр, когда мы начнём генетику, вы взвоете! — А теперь улыбка преподавательницы превратилась в кровожадную. — Ловите момент, пока есть возможность. Что же касается ботаники — это основа основ любого государства. Если у тебя нет еды, ты не знаешь, как прокормить свой народ — это катастрофа.
— Еду можно купить, — заметила Машка. — Англия, например, так делает. Голландия. Германия. У них развито производство, а земли отданы под животноводство и цветы. И на деньги от экспорта закупают продовольствие.
— Ага, и достаточно появиться могущественному противнику, кто сможет организовать блокаду страны, и все они сдохнут от голода! — весело констатировала учительница. Ольга при слове «сдохнут» непроизвольно скривилась, но и она кивнула — саму позицию разделяла. — Деньги от экспорта это хорошо, ваше высочество, но только до момента, когда тебе не станут продавать еду ни за какие деньги, а в нашем мире может произойти всякое. Пусть политика Англии остаётся на совести англичанок, Голландии — голландок, а наша матушка царица проводит политику распашки всех возможных земель, включая среднюю полосу и даже Север. Наша пшеница дороже, чем в той же Луизиане, Ла-Плате или Австралии, но если порты будут блокированы — мы выживем. И планирование продовольственной безопасности — первое дело для членов царской семьи, которым будет суждено работать в правительстве и приказах на благо нашей священной Родины. И наш университет как раз и готовит таких специалистов, кто может вырастить урожай даже в зоне очень рискованного земледелия. Итак, пишем: «Мочковатая корневая система отличается…»
На самом деле предмет интересный. И вправду важный. Мы смотрели в микроскоп, что-то резали, строгали, снова смотрели в микроскоп. Записывали наблюдения. После таких занятий фиг что забудешь, не то, что… Не то что где?
«В школе» — подсказал мозг «я».
Но я не помнил эту школу. Помнил лишь ощущение неприятности, неуютности — оно возникало при мысли об этом термине. Так что буду исходить из того, что есть — предмет интересный, но не предел моих мечтаний.
* * *
Перерыв на обед. Голова кипела ещё больше, Ольга, наконец, умчалась по делам, а мама обедает с нами редко. А сегодня вообще в Самару улетела, когда будет — мы не в курсе. Папенька без неё решил церемониал не соблюдать и «их величество решили отобедать у себя в мастерской».
— А чего он так нас не любит? — не выдержал я и задал давно мучающий вопрос. Обе сестры посмотрели с недоумением, распахнув глаза.
— Саш, ты чего? С дуба рухнул? — Женя была сама тактичность.
— Нет. Просто не помню.
— А если не помнишь, если ты с ним как бы с нуля познакомился, — сверкнули интересом её глаза, — тогда как его оцениваешь?
— Равнодушие. Ему плевать. Но… — Какая-то мысль не давала мне покоя. — Какая-то неприязнь к нам, ненависть.
— Он мог стать мужем шведской королевы. Но стал нашей мамы. — Машка тоже хмурилась.
— А разница? Россия же больше, и…
— Всё время забываю, что ты ничего не помнишь, — тяжело вздохнула Женя. — Саш, мы для всех — дикая отсталая страна. У нас свои заводы по производству электроники, мы сами себя кормим, делаем свои трактора и самобеглые кареты, у нас свои, а не построенные кем-то электростанции, а главное, мы сами производим всю номенклатуру оружия, необходимую, чтобы выжить. Но мы всё равно для всех в мире — дикарки, отсталый народ. Они рады, когда мы к ним приезжаем на отдых, потратить деньги, но за противными ядовитыми улыбками европейки даже не скрывают свою фальшь и пренебрежение. Даже в общении с нами, царской семьёй, не говоря о простых наших подданных.
О как! Интересное кино. Deja vu. Где-то «я» уже это слышал.
— А почему так?
Женя пожала плечами.
— Исторически сложилось. В прошлом веке мы из кожи вон лезли — пытались стать для них своими, всем понравиться. Но наша бабушка решила, что хватит закапывать деньги в песок — а там на рекламу миллиарды были впустую потрачены. Чемпионаты, спортивные состязания, шахматные турниры, международные конференции у себя проводили… А всё равно лучше к нам относиться не стали. А мама, как взошла на трон, открыто на всю боярскую думу заявила, что отныне задача государства — безопасность и высокий уровень жизни, и плевать, кто что о нас думает «снаружи».
— В общем правильная позиция, — хмурился я, пытаясь совладать с кашей в голове. Это было не просто deja vu, это что-то запредельное. Но обдумаю потом, когда каша уляжется — а она рано или поздно уляжется.
— Нам не просто так ботанику преподают, — произнесла Машка, вяло ковыряющая вилкой в тарелке. — Саш, у нас земли плохие. Хороший хлеб растёт только в южных уездах, всё, что севернее Ростова — только скоту на корм. Виноград — только Кавказ. Солнца мало. Да и
