Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда же, в середине февраля 1936 г., когда Лига все еще обсуждала нефтяные санкции, в Берлине начала работу ежегодная автомобильная выставка, которую открыл сам Гитлер. по словам New York Times, фюрер «имеет самый большой годовой километраж среди всех глав государств и правителей». Пользуясь случаем, Гитлер объявил, что Германия «добилась эффективного решения проблемы создания синтетического бензина». Это достижение, прозрачно намекнул он, «имеет политическое значение». Вопрос о зарубежных поставках и санкциях очень занимал его в свете предстоящих чрезвычайно важных шагов. В марте 1936 г. он, нарушив международные договоренности, бесцеремонно провел ремилитаризацию Рейнской области у границы с Францией. Гитлер впервые продемонстрировал свою силу на международной арене, пойдя, как признавал позднее, на смертельный риск – последовавшие за введением войск 48 часов он назвал «самыми мучительными» в своей жизни. Но игра стоила свеч. Ответного удара не последовало: западные державы ничего не сделали, чтобы остановить его. Значит, можно было рискнуть еще раз[290].
В конце 1936 г. Гитлер предпринял решающие шаги по милитаризации германского государства с тем, чтобы в 1940 г. оно было готово к войне. Он объявил о начале выполнения четырехлетнего плана, нацеленного, среди прочего, на снижение зависимости от импортной нефти за счет внедрения новых технологий и достижений химической промышленности. «Германская топливная промышленность должна теперь развиваться с максимальной скоростью, – заявил он при принятии плана. – Эту задачу необходимо выполнять так же решительно, как и вести войну, потому что от нее зависит исход грядущих битв», и добавил, что «затраты на получение сырья не имеют значения».
Согласно утвержденному плану производительность индустрии синтетического топлива предполагалось увеличить почти в шесть раз. Программа получила существенную финансовую поддержку, было выделено большое количество стали и рабочей силы на строительство занимавших огромные площади промышленных сооружений. Каждый завод представлял собой колоссальное, раскинувшееся на много акров предприятие, которое зависело от крупных индустриальных компаний, находящихся под контролем нацистского государства. Лидером была I. G. Farben, использовавшая нацистскую идеологию в собственных целях. К 1937–1938 гг. она была уже не самостоятельной компанией, а скорее промышленным органом германского государства, причем полностью нацистским. Всех сотрудников-евреев убрали, включая членов наблюдательного совета, в котором они составляли треть. Антинацистски настроенный председатель совета директоров Карл Бош, в свое время заключивший сделку со Standard Oil, был отстранен, а большинство не принадлежавших к нацистской партии членов совета поспешили в нее вступить.
Несмотря на то, что грандиозный четырехлетний план оказался невыполним в полном объеме, немцы сумели создать крупную индустрию производства нового горючего. К 1 сентября 1939 г., когда Германия напала на Польшу, начав тем самым Вторую мировую войну, 14 гидрогенизационных заводов уже вышли на запланированную производственную мощность и строилось еще шесть. К 1940 г. производство синтетического топлива резко возросло, достигнув 72 000 баррелей в день, что составляло 46 % общего потребления нефти. Около 95 % от всего объема авиационного бензина Германии было получено с помощью технологии гидрогенизации, т. е. «процесса Бергиуса». Без синтетического топлива самолеты люфтваффе не смогли бы подняться в воздух.
Наряду с мощью своей военной машины и постоянным ростом производства синтетического топлива Гитлер никогда не забывал о природной нефти. Это помогло ему сформулировать основной стратегический подход к ведению войны, базирующийся на понятии блицкрига, т. е. «молниеносной войны» – стремительных быстрых ударов мощными механизированными группировками, которые привели бы к решающей победе до того, как возникнут проблемы со снабжением топливом. На начальном этапе эта стратегия работала удивительно удачно не только в Польше, но и весной 1940 г., когда войска Гитлера захватили Норвегию, Бельгию, Нидерланды и Францию с поразительной легкостью. Кампания на Западе значительно улучшила нефтяную ситуацию Германии – немецкие войска захватили запасы нефти, значительно превышавшие те, которые были израсходованы в ходе военных действий. Несмотря на то, что дальнейшие попытки Гитлера подчинить Британские острова путем массированных воздушных бомбардировок окончились неудачей, осенью 1940 г. казалось, что недалек тот час, когда Германия будет господствовать во всей Европе. Также становилось привычным, что победы достаются недорогой ценой. Поэтому, когда Гитлер обратил взор на восток, в сторону Советского Союза, он тоже рассчитывал на легкую победу[291].
Русская кампания: «мои генералы ничего не знают об экономических аспектах войны»
Решение Германии начать войну с Советским Союзом было принято под воздействием различных факторов: глубокая ненависть Гитлера к большевизму (искоренение которого составляло «цель его жизни»); его личная ненависть к Сталину; презрение к славянам, которых он считал «червяками»; стремление к полному господству на Евразийском материке и жажда славы. Кроме того, на востоке он видел «либенсраум» («жизненное пространство»), необходимое для «тысячелетнего рейха», его новой Германской империи. Более того, несмотря на почти трогательное стремление Сталина пунктуально выполнять все положения пакта Молотова – Риббентропа, заключенного в августе 1939 г., и не провоцировать Гитлера, германский диктатор подозревал Советский Союз в секретных переговорах с Великобританией. Ничем иным он не мог объяснить отказ Англии от капитуляции в 1940 г., когда война была ею очевидно проиграна. Среди прочего был еще и вопрос о нефти.
С самого начала среди основных целей гитлеровской стратегии в русской кампании был захват Баку и других кавказских нефтяных месторождений. «В области экономики, – написал один историк, – у Гитлера была одна навязчивая идея – нефть». Для него это был жизненно важный продукт индустриального века для обеспечения экономической мощи. Если к Германской империи присоединить кавказскую нефть и черноземные районы Украины, то гитлеровский «новый порядок» будет иметь в своих границах ресурсы, которые сделают его неуязвимым. Данная концепция поражает своим сходством со стремлением Японии объединить ресурсы Ост-Индии и всей Юго-Восточной Азии в пределах империи, стремлением, которое также подтверждалось уверенностью, что такая сырьевая база сделает страну непобедимой. Германский министр вооружений и военной промышленности Альберт Шпеер сообщил на допросе в мае 1945 г., что «потребность в нефти, несомненно, была основным мотивом» при принятии решения о вторжении в Россию[292].
Гитлер считал советскую военную мощь источником постоянной угрозы румынским нефтяным месторождениям в Плоешти – самым крупным в Европе за пределами Советского Союза. Эти месторождения были одной из главных целей Германии в ходе Первой мировой войны. Теперь Румыния была союзницей Германии, в значительной степени зависевшей от поставок нефти из Плоешти, составлявших 58 % от общего импорта в 1940 г. Поставки нефти из Советского Союза возобновились после подписания пакта Молотова – Риббентропа в 1939 г., и в 1940 г. они составили треть германского импорта нефти, что дало повод одному высокопоставленному нацисту
