Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Успешное завоевание России гарантировало и более ценную добычу: нефтяные ресурсы Майкопа, Грозного и, конечно, Баку. В поддержку своих планов Гитлер выдвинул собственные абсурдные расчеты, согласно которым число жертв с германской стороны в войне с Россией не превысит числа рабочих, занятых в производстве синтетического топлива. Поэтому не было причин не начинать вторжение.
В декабре 1940 г. Гитлер издал директиву № 21 – план «Барбаросса», в которой приказано было готовиться к вторжению в Советский Союз. Немцы позаботились, чтобы никоим образом не выдать своих планов русскому другу, и даже начали несвойственную им тщательно разработанную игру по дезинформации Сталина о возможности подобного удара. Предупреждения о вероломных планах поступали из многих источников – американских, британских, от собственных шпионов, но Сталин решительно отказывался верить им. Буквально за несколько часов до вторжения германский солдат, убежденный коммунист, дезертировал из своей части, перебежав на советскую сторону, чтобы сообщить о готовящемся нападении. Сталин посчитал его диверсантом и приказал расстрелять перебежчика[293].
Ранним утром 22 июня 1941 г. по железным дорогам Советского Союза медленно громыхали на запад русские товарные составы, везущие в Германию нефть и другое сырье. В 4 часа утра германская армия численностью 3 млн человек, имевшая 600 000 транспортных средств, а также 625 000 лошадей, нанесла удар широким фронтом. Германское нападение застало Советский Союз совершенно неподготовленным и вызвало у Сталина нервный срыв, длившийся несколько дней. Немцы полагали, что их наступление станет очередным блицкригом, как это было в Польше, Бельгии, Голландии, Франции, Югославии и совсем недавно в Греции. Все должно было завершиться через 6–8, самое большее 10 недель.
Хвастливое заявление Гитлера, что «мы ударим в дверь, и весь дом рассыплется», нашло многочисленные подтверждения в первые недели кампании. Вначале немцы продвигались вперед даже быстрее, чем сами ожидали, тесня дезорганизованные советские войска. Казалось, что победа уже близка, оставалась лишь очистка. Но вскоре появились первые признаки того, что немцы выдыхаются и что серьезно недооценили свои запасы, включая топливо. На плохих русских дорогах и пересеченной местности транспортные средства потребляли значительно – иногда вдвое – больше горючего, чем надо. Тяжелую технику, которая увязала на не имевших специального покрытия дорогах и не могла двигаться дальше, приходилось заменять русскими телегами на конной тяге. Но предупреждения о грозящем топливном голоде игнорировались в эйфории первых побед[294].
В августе германские генералы предложили Гитлеру нанести основной удар по Москве. Фюрер отказался. «Наиболее важным перед наступлением зимы является не взять Москву, – говорилось в его директиве от 21 августа, – а захватить Крым и промышленный угледобывающий район на реке Донец, а также отрезать поставки нефти для российской армии из кавказского региона». Вермахт должен был взять Баку. Что касается Крыма, Гитлер называл его «советским авианосцем для атаки на румынские нефтяные месторождения». На аргументы своих генералов он ответил фразой, которая затем стала его любимым афоризмом: «Мои генералы ничего не знают об экономических аспектах войны». Опьяненный успехом, фюрер уже вслух мечтал о широком автобане от Тронхейма в Норвегии до Крыма, который станет германской Ривьерой. Он еще говорил: «Волга станет нашей Миссисипи».
Позднее Гитлер передумал и решил ударить по Москве. Но время было упущено. В результате немцы добрались до пригородов советской столицы, откуда до Кремля оставалось около 20 миль, лишь в конце осени 1941 г. Там они и увязли в грязи и снегу накануне быстро приближающейся зимы. Недостаток нефти и других необходимых ресурсов сделал свое дело. «Все наши людские и материальные ресурсы исчерпаны», – заявил 27 ноября главный квартирмейстер. 5–6 декабря генерал Георгий Жуков начал первое успешное советское контрнаступление, которое остановило врага и сковало его на всю зиму.
Не смогли германские войска прорваться и на Кавказ. Первоначальные планы завершить кампанию за 6–8, от силы 10 недель обернулись многими месяцами, а затем были и вовсе остановлены наступившей зимой. Они значительно недооценили расстояния, через которые должны были протянуться линии снабжения; в не меньшей степени недооценили и советские людские резервы – способность советских солдат и мирного населения переносить трудности и лишения. Цифры потерь были чудовищны: от 6 до 8 млн советских солдат погибли или попали в плен в течение первого года войны, а на фронт направлялись все новые и новые пополнения. Решение Японии атаковать Перл-Харбор и начать военные действия в Юго-Восточной Азии вместо нападения на Советский Союз позволило Сталину перебросить отборные сибирские дивизии на германский фронт[295].
Операция «блау»
В начале 1942 г. Берлин планировал еще одно крупное наступление в России – операцию «Блау». Ее основной целью была кавказская нефть, а затем нефтяные месторождения Ирана и Ирака, откуда предполагалось открыть путь в Индию. Эксперты-экономисты говорили Гитлеру, что Германия не сможет продолжать войну, не получив доступа к российской нефти, и фюрер был с ними вполне согласен. В то же время он хотел нанести удар в сердце российской военной экономики. Лишенная нефти, необходимой для армии и сельского хозяйства, Россия не сможет выстоять в войне. Гитлер считал, что Советский Союз израсходует на защиту месторождений нефти свои последние людские ресурсы, после чего трофей достанется ему. Германия создала специальную бригаду по техническому обслуживанию нефтепромыслов численностью 15 000 человек. Ее задачей было восстановление и эксплуатация русской нефтяной промышленности. Единственное, что оставалось сделать Германии на пути к русской нефти, это захватить ее.
К концу июля 1942 г., когда Ростов был взят, а нефтепровод с Кавказа перерезан, казалось, что германская армия на верном пути. 9 августа она достигла Майкопа, самого западного из кавказских нефтяных центров, производительность которого даже в обычных условиях не превышала десятой части бакинских месторождений. Более того, перед отступлением из Майкопа русские основательно разрушили нефтепромыслы со всеми запасами и оборудованием, вплоть до инструментов в ремонтных мастерских, так что к январю 1943 г. немцы смогли кое-как добывать там не более 70 баррелей в день.
Тем не менее они продолжали продвигаться дальше, находясь теперь уже в тысячах миль от родины и от центров снабжения. В середине августа германские альпинисты установили флаг со свастикой на вершине горы Эльбрус, самой высокой точке Кавказа и всей Европы. Но германская военная машина застопорилась, так и не достигнув своих целей. Ее армия была блокирована на горных перевалах, а продвижение прекратилось из-за недостатка топлива. Чтобы вести войну в России, немецким войскам требовались огромные запасы горючего,
