ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА? - Арсен Мартиросян

Оставим в покое риторический вопрос о том, как же Генштабу надо было вести дела, чтобы дать гитлерюгам возможность расшифровать не только свои намерения и планы, в т. ч. еще даже и не положенные на бумагу — об этом уже говорилось выше, — но и даже уровень не только собственной осведомленности о планах противника, но и даже Кремля?! Все равно ведь ответа не получим… Как видите, тут вопрос в другом — ведь знали же, что три группировки, знали же, что центральная из них нацелена на Москву, и тем не менее все сделали вопреки не только элементарной логике, или разведданным, или, наконец, историческому опыту, а вопреки прежде всего своей прямой обязанности непреодолимо защищать столицу!

Вместо этого — до «гениальности» принципиально противоречивший даже их собственной осведомленности «гениальный план» от 15 мая (вкупе с планом от 11 марта) 1941 г.!

Та страшная война разбойно украла у нашего народа 27 млн. полных сил и светлых помыслов наших сограждан.

Но едва ли хоть один из них, особенно из тех, кто пал смертью храбрых в беспрецедентно неравных боях начального периода, не пожелал бы узнать, что же все-таки все это означает? И как все это следует понимать?!

Глава V. «МОЖНО ВЫЛЕЧИТЬ ОТ БЕЗРАССУДСТВА, НО НЕЛЬЗЯ ВЫПРЯМИТЬ КРИВОЙ УМ»[564]

Странная тяга к доминирующим в его концепции пограничных сражений фланговым группировкам вторжения и раздутому приоритету ими же осуществляемым фланговым операциям проявилась у Тухачевского очень давно — впервые она выплеснулась наружу в 1928 г., а вызревать стала и того ранее.

Тогда, в 1928 г., провозгласив, что-де надо научиться «вести войну «культурную» со всеми вытекающими отсюда стратегическими и организационно-мобилизационными последствиями», «стратег» почему-то всю эту «культуру» узрел в операциях именно на флангах[565].

Так ведь и брякнул в том самом «основополагающем» труде под названием «Будущая война», — к слову сказать, с него-то и пошла его незаслуженная слава якобы гениального военного мыслителя, — что-де наиболее внушительных результатов Красная Армия добьется, действуя именно на флангах![566]

…Слава это действительно незаслуженная, потому как 755-страничная «Будущая война» не являлась плодом только его собственных интеллектуальных усилий — то был результат коллективного труда, имевший к тому же ярко выраженный характер детального информационно-оптимистического обзора с выводами и рекомендациями, составленного в соответствии со специфическими правилами военной разведки для нужд аналитических подразделений Генштаба, но в первую очередь для высших инстанций государства. Не случайно, что и тираж-то у этого труда был всего 80 экземпляров, к тому же с ограничительным грифом[567].

Коллектив во главе с Тухачевским приступил к составлению этого обзора в январе 1926 г. в силу следующих причин. Дело в том, что обеспокоенный угрожающим развитием международной обстановки Сталин не имел ни малейшею шанса охарактеризовать ее иначе, кроме как умышленное освобождение Западом т. н. «духа войны» (выражение самого Сталина о сути упоминаемых ниже соглашений): в конце 1915 г. были подписаны известные по истории пресловутые Локарнские соглашения — прообраз позорнейшей Мюнхенской сделки Запада с Гитлером (1938 г.), открывшей в итоге дорогу Второй мировой войне. Локарнские соглашения, к слову сказать, как и в последующем Мюнхенская сделка, четко канализировали маршрут будущей материализации «духа войны» строго на восточном азимуте. Не случайно поэтому, что сразу же после Локорно, а во многом еще и в период подготовки к освобождению «духа войны», Европу охватила волна фашизации режимов во многих ее странах, активно зашевелилась всякая разношерстная сволочь, которая вновь была готова с оружием в руках броситься на СССР, Россию, хотя бы теперь и Советскую.

Бомжующий маляр-австриячишко Адольф Гитлер именно в это время, к слову сказать, впервые по-серьёзному заявил о себе— вышла его книга «Майн Кампф», в которой якобы он сформулировал геополитические притязания Германии на Восток[568].

Более того, в Европе стали активно разрабатывать планы вооруженного похода на Восток консолидированными силами Запада, тонны сообщений о чем в изобилии добывали обе молодые советские разведки — внешнеполитическая, т. е. ИНО ОГПУ, и военная, т е. 4-е Управление Штаба РККА, активно сотрудничавшие также и с разведкой Исполкома Коминтерна в лице его Отдела Международных связей (ОМС ИККИ).

Исходя из этих обстоятельств, незадолго до этого (в ноябре 1925 г.) назначенному начальником Штаба РККА М. Н. Тухачевскому в январе 1926 г. и было поручено советским руководством аналитически спрогнозировать характер будущей войны, чтобы на этой основе выработать соответствующие рекомендации по организации надежной обороны СССР, включал и создание мощного военно-промышленного комплекса.

И тогда же, в январе 1926 г., «стратег» приступил к этой работе, издав соответствующие распоряжения для подразделений Штаба. Очень быстро выяснилось, что в изрядно нашпигованном сторонниками Троцкого Штабе дисциплина хромала аж на все «четыре ноги» — единственным подразделением, которое выполнило это указание Тухачевского, оказалось 4-е Управление, т. е. предтеча славного ГРУ. Именно представители военной разведки и стали авторами большинства материалов, составивших 755-страничный труд.

Прежде всего это сам Ян Берзин — глава военной разведки, его ближайший помощник — Анатолий Никонов, ведущий сотрудник Разведупра и уже знакомый нам Ян Матисович Жигур — вот почему он и знал концепции Тухачевского непосредственно от их истоков, ну и, конечно, сам М. Н. Тухачевский неизгладимая печать весьма своеобразных взглядов которого пронизала все содержание итогового труда.

К маю 1928 г. робота была завершена и, представляя собой информационно-аналитический обзор сугубо разведывательного характера, была опубликована, как указывалось выше, всего в 80 экземплярах.

Если вы, хоть чуть-чуть припоминая «технологию» блицкрига, что в «коричневом», что в «красном» вариантах, взглянете хотя бы только на названия разделов этого труда, то перед вами как в проявочном растворе, хотя и смутновато, но уже начнут проявляться вполне узнаваемые черты все той же стратегии блицкрига на этапе ее протоэмбрионального развития: общеполитическая обстановка, людские ресурсы, экономические факторы, экономическая база войны, влияние техники на характер будущей войны, транспорт, влияние современной авиации, роль военно-морских сил в будущей войне, наиважнейшие оперативные проблемы будущей войны, важнейшие организационные вопросы и, наконец, выводы относительно военной реконструкции СССР…[569]

Бесспорно, операции на флангах являют собой неотъемлемый компонент стратегического искусства, но в то же время оно ведь ими не исчерпывается. Почему же тогда приоритет был отдан именно фланговым операциям? С какой стати был обозначен столь ярко выраженный приоритет операций на флангах, тем более, как увидим из дальнейшего, именно в начальный период войны?!

Ведь одно дело фланговые операции в процессе уже идущей войны — это абсолютно естественный, нормальный и здравый образ мышления военных стратегов и полководцев, как правило, приводящий к серьезному успеху (стратегическое искусство России во все времена изобилует такими примерами), но совсем иное, когда приоритет фланговым операциям отдается в самом начале войны и особенно как фактическому ее началу.

Чего ради «стратега» так одолел «синдром фланговых операций»? Едва ли он был вызван только личным «польским пунктиком» в скудном боевом опыте Тухачевского, когда в 1920 г. он умудрился наступать на Варшаву с оголенными флангами да при отставшем тыле, вследствие чего и поэтому потерпел закономерно сокрушительное поражение. Но до конца жизни он считал, что тогда, в 1920 г., он все сделал правильно, а победу у него, видите ли, украли…

Но если кто и украл, так только его, вдохновленная парадоксальной зацикленностью Ленина на бессмысленных идеях «полевой революции» и безответственным авантюризмом Троцкого безграмотная самоуверенность, ибо, вопреки всем легендам и мифам, Сталин тут абсолютно ни при чем — сейчас с документальной точностью доказана абсолютная непричастность Сталина к провалу наступления на Варшаву[570]. Кстати, Сталин был единственным членом Политбюро, который очень резко выступил против еще до начала так дорого обошедшейся России безумной авантюры Ленина, Троцкого и Тухачевского — 165 тысяч красноармейцев попали в польский плен, более половины из них были зверски замучены в польских концлагерях, за что, между прочим, польские мерзавцы даже и не извинились перед Россией; даже сейчас; а тогда Советская Россия оказалась вынуждена пойти на колоссальные территориальные и материальные уступки Польше Пилсудского, ликвидировать которые смогла только в 1939 г.[571]