ТРАГЕДИЯ 22 июня: БЛИЦКРИГ ИЛИ ИЗМЕНА? - Арсен Мартиросян

— в танках — 1:9, ибо у гитлерюг эти потери составили 220 единиц, у нас же 2000;

— в артиллерии — 1:14, ибо у противника эти потери составили 1 тыс. единиц, у нас же 14 тыс. единиц;

— в авиации — 1:15,33, ибо люфтваффе потерял 150 самолетов, наши же 2300 самолетов (см. Млечин Л. Иосиф Сталин, его маршалы и генералы. М., 2004. С. 518).

Сталин в прямом смысле слова был вне себя от гнева и, как вы понимаете, более чем заслуженно снял Тимошенко с этого поста.

Лично мне совершенно непонятно одно: как же надо было командовать наиважнейшей стратегической оборонительной операцией, чтобы дать гилерюгам возможность устроить такой погром? Нынче у нас принято твердить, что-де бездарные у нас были полководцы в начале войны. Но это не так, совсем не так. Тимошенко еще до начала Смоленской операции вполне сознательно устраивал на этом направлении локальные контрблицкриги: 4 июля по его личному приказу 1400 танков без прикрытия с воздухе и без взаимодействия с пехотой ринулись в контрнаступление против всего-то ста немецких танков! И что? А ничего — при абсолютном превосходстве в танках и артиллерии едва смог остановить гитлерюг! А громадное количество техники было потеряно, в т. я. и в болотах.

5 июля — то же самое по личному приказу Тимошенко 21-я армия наносила контрудар под Жлобином, дабы прикрыть Могилевское направление. И что же? А то же самое — контрудар наносился без прикрытия с воздуха, ну и результат соответствующий: гитлерюги тщательно выбомбили все это контрнаступление! Громадное количество людей погибло.

6 июля по личному приказу Тимошенко (и во исполнение указания Ставки Главного командования, где Сталин еще не был Верховным — это произойдет только с 10 июля) 20-я армия предприняла очередное контрнаступление. И что же, по-вашему, получилось? Да опять-таки тоже самое — встречным ударом гитлерюги смяли наши мехкорпуса. И опять-таки, большая часть наших танков утопла в болотах.

Так вот, как прикажете расценивать подобное, если оно носило ясно системный характер, но именно тот системный характер, который на бездарность ничего нового в стратегическом опыте вермахта не видевшего Тимошенко не спишешь. Тут явно о другом следует думать — ведь с маниакальной упрямостью, фактически же получается, что умышленно, делались одни и те же грубейшие ошибки, приводившие к еще более тяжелым последствиям! И всякий раз, обратите внимание, без прикрытия с воздуха, без взаимодействия с пехотой, без тщательного учета действий противника! И всякий же раз танки тонут в болотах… Что, Тимошенко их специально загонял в болота, чтобы потом оправдываться объективной причиной?!

А ведь, напоминаю об этом вновь, до 10 июля 1941 г. Тимошенко был не только наркомом обороны СССР, но и председателем Ставки Главного командования, т. е. первым на войне Главнокомандующим![559]

Что же прикажете думать обо всем этом, если оно носило столь явно злостно системный характер? Соответственно и выходит, что и второй жутчайший разгром Западного фронта был не только явно не случаен, но, и закономерен, как, впрочем, и первый, устроенный Павловым! Разве не так? Особенно ежели, к примеру, вспомнить, что же написал о Тимошенко в своем дневнике Буденный…

А когда умер Сталин и началась повальная эпидемия пресловутого хрущевского «межеумочного состояния» (так поэт Ф. Тютчев называл всякие «оттепели» в обществе), то всю ответственность за эти крайне неадекватные реально складывавшейся на границе обстановке и особенно безупречным разведданным решения, составившие тот самый «безграмотный сценарий вступления в войну», дуэтом же, но прежде всего лично сам Жуков, свалили все на Иосифа Виссарионовича Сталина! И оперируя к тому же абсолютно теми же формулировками (как по смыслу, так и по духу), что и Тухачевский, пытались «пришить» всю ответственность Сталину! Да к тому же еще рассказывали о т. н. «гениальных планах» от 11 марта и особенно от 15 мая, на схемах которых вся логика «Плана поражения» Тухачевского и К° присутствует в полном объеме!

Выжившие в той войне гитлерюги клянут в своих мемуарах Гитлера за то, что-де лично фюрер навязал северный вариант главного удара, т. е. «левым крылом» и прежде всего своими фанатичными высказываниями о том, что Ленинград как оплот большевизма должен быть стерт с лица земли. Да, он часто об этом говорил. Однако давно и документально доказано, что не Гитлер, а сами герры генералы, причем штабные, навязали это решение, начало которому было положено «этюдом Лоссберга»[560]. Поразительно, кстати говоря, что начало этому было положено именно тогда, когда нарком обороны Тимошенко стал все чаще бурчать о некоем южном варианте (об этом речь впереди), а начальником Генштаба был назначен К. А. Мерецков, которого в начале войны едва не расстреляли за связь с заговором Тухачевского!

Наши же, особенно Мерецков и Жуков (прежде всего), обвиняли Сталина, что-де он навязал Юго-Западное направление как якобы главное для вермахта и по мотивам фанатичного преувеличения экономического значения Украины для Гитлера. Причем, подчеркиваю это вновь, использовали формулировки Тухачевского!

Мы убедимся в дальнейшем, что не Сталин, хотя он действительно говорил об этом, но в общем, а именно Тимошенко и Жуков, а также Мерецков повинны в выборе Юго-Западного варианта, как якобы главного для вермахта, что подтверждается документально.

Как, впрочем, также документально подтверждается и то, что даже гитлерюгам было известно, что Тимошенко и Жуков точно знали о трех их группировках и их трех направлениях главного удара, но тем не менее выбрали вариант, приведший к трагедии.

В фондах Политического архива МИД ФРГ хранится ряд донесений, поступившие в мае — июне 1941 г. из Москвы в Берлин через германский разведцентр в Праге «Информационоштелле III» а также по другим каналам.

Так вот, среди документов этого фонда есть сообщение, не вызывающее никаких сомнений у специалистов, из которого видно, что, по данным германской разведки, Генеральный штаб РККА, т. е. лично Жуков, считал — подчеркиваю, по состоянию на май 1941 г. — возможным удар Германии по трем направлениям: из Восточной Пруссии на Ленинград, из района Варшавы — через Брест, Минск и Смоленск на Москву (а это и есть полоса ответственности ЗапОВО), из района Люблина (южная Польша) и с территории Румынии — на Киев.

Жуков же после войны внаглую всех уверял, что он ни хрена не знал о плане гитлерюг. И тут одному генералу — генерал-лейтенанту Н. Г. Павленко — пришла в голову простенькая идея, которой обычно пользуются опытные следователи, видя, что подследственный наотрез отказывается признавать очевидные факты: они предъявляют ему неопровержимые, документально зафиксированные факты! Генерал-лейтенант Н. Г. Павленко так и сделал, а реакцию Жукова впоследствии описал так: «Жуков уверял меня, что он ничего не знал о плане «Барбаросса» накануне войны, что он и в глаза не видел донесения разведки.

На следующий день я приехал к Жукову и привез те самые сообщения разведки о плане войны с СССР, на которых стояли их: Тимошенко, Жукова, Берии и Абакумова подписи. Трудно передать его изумление. Он был просто шокирован» (Журнал «Родина». 1990. № 6/7. С. 90)![561]

Еще более поразительно, что среди последних предвоенных развединформаций фашистской Германии есть сообщения германской агентуры из Москвы о том, что «наиболее вероятным и опасным направлением возможного удара Германии по СССР в Кремле считают северо-западное — из Восточной Пруссии через Прибалтийские республики на Ленинград, что именно здесь, по мнению советского руководства, должны будут развернуться главные сражения германо-советской войны[562]. Т. е. если говорить обобщенно, советское руководство всерьез прогнозировало 50% сути основного замысла операции «Барбаросса», сиречь 50% замысла основного удара левым крылом вермахта!

…Хуже того, германская агентура вполне серьезно сообщала своему начальству в Берлин, что нарком обороны маршал Тимошенко обвиняется в замышлении измены — в сдаче немцам Украины! Казалось бы, черт же что сообщала германская агентура! Но как тогда соотносить действия Тимошенко накануне войны и в первые ее дни? Как это соотносить с записями в личном дневнике Буденного, где открытый и прямой рубака указал, что Тимошенко лично ему заявил, что готов драпать аж до Владивостока и Аляски? Как, наконец, соотносить все это, например, и с тем, что уже в 1942 г. Черчилль, проявив «беспрецедентный дар предвидения», отписал 4 марта 1942 г. Рузвельту: «…Весной немцы нанесут России самый страшный удар»?[563] Ведь именно в то время Тимошенко с Хрущевым готовили контрнаступление на Южном направлении! (по этому вопросу см. также главу «К истории одной фальшивки»). Так вот, кто бы объяснил, какого хрена Черчилль «предвидел» «самый страшный удар» немцев именно весной 1942 г.? Ведь одного радиоперехвата немецких сообщений для этого недостаточно — в первую очередь сами немцы должны были знать, что они в состоянии нанести этот страшный удар!