Неизвестный Сталин - Рой Медведев

В 1939 году Маленков был избран членом ЦК ВКП(б), и с этого времени началось его тесное сотрудничество с Берией, который сменил Ежова во главе НКВД. Берия был достаточно тонким политиком, имел большие амбиции, организаторский талант и большую волю.

Сочетание волевых качеств лидера с энергией и организаторскими способностями отличало тех членов Политбюро, которые выдвинулись в этот высший орган власти с постов секретарей обкомов и ЦК союзных республик (Жданов, Хрущев, Берия) или в результате успехов в руководстве отраслями промышленности и наркоматами (Каганович, Микоян, Вознесенский, Косыгин).

Те же члены и кандидаты Политбюро, которые делали свою карьеру в аппарате ЦК ВКП(б), хотя и выделялись работоспособностью и энергией, но были, как правило, послушными исполнителями воли Сталина. К этой группе относились Молотов, Маленков, Андреев и Шверник. В эту же категорию попадали также гражданские маршалы Ворошилов и Булганин, так как Сталин не решался наделять политической властью боевых маршалов.

Отсутствие у Маленкова волевых качеств самостоятельного лидера привело к его зависимости не только от Сталина, но и от Берии, с которым он быстро подружился. Они были людьми одного поколения и в сферах своих полномочий в Политбюро не соперничали. Сталин не поощрял личной дружбы между своими соратниками. Но он понял опасность союза Берии и Маленкова лишь в конце 1949 года. «Берия как-то сам сказал, — свидетельствует Хрущев в своих воспоминаниях, — „Слушай, Маленков — безвольный человек. Вообще козел, может внезапно прыгнуть, если его не придерживать. Поэтому я его и держу, хожу с ним. Зато он русский и культурный человек, может пригодиться при случае“» [476].

Хрущев также подтвердил распространенное мнение о том, что срочный перевод его самого из Киева в Москву в декабре 1949 года был связан с желанием Сталина ликвидировать концентрацию власти у Берии и Маленкова: «Сталин… быстро увидел, что мой приезд в Москву противоречил предположениям Берии и Маленкова. У меня сложилось тогда впечатление, что Сталин, вызывая меня в Москву, хотел как-то повлиять на расстановку сил в столице и понизить роль Берии и Маленкова. Мне даже иногда казалось, что Сталин сам боится Берии, рад был бы от него избавиться, но не знает, как это получше сделать»[477].

Хрущев получил не только пост первого секретаря Московского горкома, но и пост секретаря ЦК ВКП(б), что сделало его почти равным по влиянию с Маленковым партийным лидером. В 1934–1938 годах молодой Хрущев уже занимал пост лидера московской партийной организации и уже тогда сблизился с Булганиным, который с 1931 года возглавлял Московский городской исполнительный комитет.

В 1949 году Булганин, ставший членом Политбюро лишь в 1948 году, был министром Вооруженных сил СССР. Это не был в то время слишком влиятельный пост, так как Сталин, решивший в 1947 году отойти от руководства Министерством обороны, разделяя это мощное силовое ведомств на два — Вооруженных сия и Военно-морского флота. В апреле 1950 года Политбюро снова провело реорганизацию Совета Министров СССР. По предложению Сталина было создано более узкое Бюро Президиума Совета Министров СССР, в которое вошли Сталин как председатель, Булганин как первый заместитель и заместители Берия, Каганович, Микоян и Молотов. Политбюро постановило: «…Председательствование на заседаниях Бюро Президиума Совета Министров СССР в случае отсутствия тов. Сталина осуществлять первому заместителю Председателя Совета Министров СССР тов. Булганину Н. А.»[478]. Этому новому узкому органу власти, сокращенно БПСМ, было поручено «рассмотрение срочных вопросов текущего характера, а также вопросов секретных».

Этот маневр Сталина ликвидировал триумвират «Сталин, Берия и Маленков», добавив к нему Булганина и Хрущева. Маленков, лишившийся своего поста заместителя Сталина в правительстве, сумел быстро его восстановить. Уже через неделю он был введен в состав БПСМ — это, безусловно, было прежде всего нужно Берии, а не Маленкову. Берия хорошо понимал, что Маленков без своего параллельного поста в правительстве быстро уступит свою доминирующую роль в аппарате ЦК ВКП(б) более энергичному и намного более популярному в Москве Хрущеву.

Таким образом, в 1950 году возникла та «пятерка» лидеров, которая оказалась устойчивой. В этой «пятерке» Сталин сохранял роль верховного арбитра в соперничестве двух блоков. Сталин мог быть эффективным арбитром не только благодаря своему авторитету, но и потому, что ключевой силовой орган страны — Министерство государственной безопасности — подчинялось лично Сталину. Берия как член БПСМ контролировал МВД, но не МГБ.

Берия был намного более профессиональным и опытным работником государственной безопасности, чем его предшественники Ежов и Ягода. В молодости, когда ему исполнилось только 20 лет, Берия уже работал в Чрезвычайной комиссии при ЦК КП(б) Азербайджана, занимаясь экспроприацией буржуазии и распределением ее имущества среди рабочих. К 1924 году он стал заместителем председателя всей Азербайджанской ЧК. В 1926 году его назначили председателем ГПУ Грузии и заместителем председателя ГПУ Закавказской Федерации. Сталин, всегда интересовавшийся проблемами Закавказья, быстро заметил Берию и перевел его в партийные органы, сделав руководителем грузинского Центрального Комитета.

На Кавказе традиционно вокруг такого полувоенного и всевластного лидера создается обширный «клан» доверенных людей. Все более или менее влиятельные или просто экономически выгодные должности распределяются среди «своих» людей. Перевод Берии в Москву в декабре 1938 года для руководства НКВД означал, что главные члены его грузино-азербайджанского клана начнут постепенно брать под свой контроль и центральные органы государственной безопасности.

Сталин, безусловно, это понимал. Но ему нужно было в это время ликвидировать главную команду Ежова, то есть провести замену сразу нескольких десятков высших постов в органах государственной безопасности.

На большинстве этих постов с 1939 года оказались кавказцы, близкие друзья Берии: Всеволод Меркулов, Сергей Гоглидзе, Владимир Деканозов, Цанава, братья Кобуловы, Богдан и Амаяк, и другие. Берия не был националистом или антисемитом, и в его «команде» были не только грузины или азербайджанцы. Но все же основные доверенные кадры Берии, например, начальник следственной части поляк Лев Влодзимирский и начальник контрразведки в армии Соломон Мильштейн, выдвинулись как чекисты на Кавказе.

Сталин, понимая опасность концентрации слишком большой власти в руках Берии, разделил всесильное НКВД на два ведомства — внутренних дел и государственной безопасности — еще в 1940 году. Но в 1941 году они снова слились в одно. В 1943 году произошло новое разделение НКВД на три карательных ведомства — НКВД, НКГБ и СМЕРШ.

Народный комиссариат госбезопасности опять, как и в 1940 году, возглавил старый друг Берии Всеволод Меркулов, работавший вместе с Берией еще в Грузинском ЧК. Однако новый вариант НКГБ обладал ограниченной властью.

НКВД во главе с Берией также был лишен наиболее важной системы контрразведки, наделенной властью арестов и ликвидации. По решению Государственного Комитета Обороны, в апреле 1943 года было создано Главное Управление контрразведки (ГУКР) в системе Наркомата обороны, главой которого был сам Сталин. Все контрразведывательные подразделения НКВД и НКГБ перешли в ГУКР.

Новая силовая структура получила кодовое название СМЕРШ, от «смерть шпионам», и ее начальником был назначен генерал Виктор Абакумов. Он стал одним из заместителей наркома обороны СССР и выполнял приказы Сталина. В заключительный период войны именно СМЕРШ создал наиболее эффективную карательную систему в западных областях СССР и в Восточной Европе. СМЕРШ ведал контрразведкой в армии, создавал фильтрационные лагеря для проверки военнопленных и остарбайтеров и контролировал лагеря немецких военнопленных на оккупированных территориях.

Абакумов был малообразованным и жестоким человеком, он начал работать в ОГПУ в 1932 году, еще при Генрихе Ягоде. В период террора 1937–1938 годов Абакумов не играл в НКВД серьезной роли, так как не имел еще ни знаний, ни опыта, чтобы вести следствие по делам того контингента крупных партийных, государственных и военных работников, которые подвергались арестам. Сын истопника, Абакумов закончил в детстве лишь четыре класса городского училища и пошел работать в 13 лет. Он был настоящим пролетарием. В ОГПУ попал по комсомольской мобилизации, когда ему было 24 года. В конце 1938 года, когда Сталин назначил Берию главой НКВД и с его помощью начал проводить удаление из НКВД «кадров Ежова», чтобы сделать период террора «ежовщиной», Абакумов, не связавший себя с Ежовым, получил повышение. Его назначили начальником НКВД Ростовской области. Здесь он обратил на себя внимание личным участием в допросах арестованных. Обладая большой физической силой, Абакумов мог избивать заключенных, добиваясь нужных показаний. Он таким образом приобретал «необходимый опыт и знания». В начале войны, став уже генералом, Абакумов был переведен в органы контрразведки Красной Армии. К концу войны Абакумов стал генерал-полковником.