Змей на лезвии - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но нельзя же не делать ничего, когда под угрозой судьба Бера и ее собственная!
Однако если все это правда – про побоище на Келе-озере, где погибли не то десять, не то двадцать человек… Бера не могло там быть – все случилось, когда он уже томился на гостевом дворе Озерного Дома. Так может, Анунд спас его тем, что запер здесь…
Как назло, Вефрид никак не могла заснуть – мешало волнение и сама мысль, что надо спать. Вокруг нее сопели служанки, за оконцем было совершенно темно, на жилом дворе не раздавалось ни звука, только пес лаял где-то дальше, за ближним валом. Мысли кипели, какой уж тут сон. Вефрид делалось жарко, и она откидывала одеяло, медленно погружалась в дрему, потом начинала мерзнуть и просыпалась, дрожа, и натягивала одеяло опять. Поглядывала с тревогой в сторону оконца – не светает ли? Так и вся ночь пройдет, а она не сумеет заснуть! Вся ее ворожба пропадет даром, и придется прясть новую нить!
Вефрид лежала с закрытыми глазами, твердо решив не открывать их больше и никуда не смотреть. Вдруг почудилось, что рядом кто-то двигается. Правена проснулась? Забыв о своем решении, Вефрид открыла глаза – и увидела, что возле помоста кто-то стоит.
Мерещится… Озябнув от страха, Вефрид смотрела широко раскрытыми глазами, но видела лишь смутное пятно, чуть более светлое, чем тьма в кудо. Кто-то пришел к ней, притянутый заговоренной нитью! Вот теперь она осознала, как страшно, когда между тобой и тем светом нет преград – только расстояние вытянутой руки…
Не помня ни единого слова, не в силах приподняться, Вефрид закрыла глаза… и тьма разом растаяла, посветлело. Перед ней стояла молодая женщина – такой красоты, что захватило дух. Высокая, стройная, с повелительной осанкой; длинные светлые волосы медленно развевал неслышный ветер, заставляя мерцать, как снег под луной. Сияли глаза цвета серебра, и от их холодного блеска пробирала дрожь. Одежда гостьи была белой и мягкой, как облака ясным днем.
«Привет и здоровья тебе, Вефрид!»
Вефрид не видела, чтобы гостья заговорила – ее губы не двигались, но голос – низкий, сильный, рождающий образ мощного потока ветра над широкой рекой, – раздавался прямо в голове.
«И тебе…» – сообразила ответить Вефрид, не зная, как назвать незнакомку.
«Я – Скульд Серебряный Взор. Мы в родстве. В тебе есть моя кровь, хотя за многие поколения она изрядно была разбавлена человеческой. У женщин вашего рода уже два поколения родится по несколько детей, но лишь один получает в наследство дар видеть нас и говорить с нами».
«С вами?» – повторила Вефрид, одновременно подумав, что она, как видно, и есть та избранная среди трех детей Хельги.
«С нами – детьми Вёлунда, князя альвов. Твоя мать знала одного моего брата, бабка – другого».
«Ты – их сестра? Наших альвов?»
Даже в полусне Вефрид пришла в изумление. Ведь мать говорила – женщинам рода покровительствуют альвы-мужчины!
На прекрасном лице Скульд появилось подобие легкой улыбки.
«Я не пришла бы к тебе, если бы не эта серо-бурая дрянь, Альвит».
«Кто это?»
«Валькирия. Одна из новых. Всеотец отрядил ее помогать Игмору и его людям. В этом выборе сказалось его коварство. Ты знаешь, кто такая Альвит?»
Вефрид могла ответить лишь всплеском недоумения, и Скульд это понимала.
«Откуда тебе знать? Едва ли Снефрид рассказала об этом хоть одному человеку – то решение было трудным, и она сомневалась, что вправе его принимать. Но никто другой этого сделать не мог».
«Какое решение?»
«Это было давно – Снефрид была еще молода, она еще не вышла второй раз замуж, и до рождения твоей матери оставалось лет десять по вашему счету. Свенельд сын Альмунда должен был умереть в то лето, ему оставался лишь один день до конца. Почему – это длинная сага, и лучше всего ее вам рассказал бы Вали, если бы вы догадались у него спросить – саги о мести как раз по его части».
«Вали? Кто это?»
Скульд насмешливо закатила глаза – совершенно по-человечески.
«Он сопровождал Бера до этого места, называл себя Вальгест – Мертвый Гость. Да, я знаю, что вы не догадались. Так вот, Снефрид прошла к Источнику Урд – ее провела спе-диса – и норны запросили с нее выкуп за жизнь Свенельда. Урд согласилась оставить ему жизнь, приняв взамен другого человека из его рода – того, кто еще не родился. Снефрид приняла это условие: ей был нужен живым Свенельд, а не кто-то, кого никто и не знает. В то время его жена носила первого ребенка, но ему ничто не угрожало, он живет и поныне. Через семь лет после того случая должен был родиться второй ребенок. Но родов мать не пережила, и девочка сумела вдохнуть только раз – а потом норны оборвали ее нить. Она была взята к Источнику и теперь служит Всеотцу. Всеотец заставил ее помогать кровным врагам ее земного рода. Она не думает об этом – она ведь и не знает, что значит иметь родичей. Но я не так равнодушная к кровному родству. Я помогу тебе… кое в чем. Мне не под силу отменить приговор Всеотца, я не могу изменить исход этой игры. Но я помогу тебе и тем, о ком ты тревожишься, вовремя убраться с игровой доски».
В полусне Вефрид ощутила острую тревогу. Убраться с доски? Как убирают с доски для тавлей стеклянные цветные фишки?
«Отправляйся в Хольмгард. Сванхейд должна получить назад свой «глаз Одина», а взамен вы получите нужный знак».
«Какой знак? Чего?»
Скульд помолчала, прислушиваясь к чему-то. Подняла лицо, устремила взор куда-то вверх, ее волосы сильнее заиграли на ветру. Затрепетал подол белоснежного платья, и вся она приобрела сходство с облаком, которое ветер гонит прочь, меняя на ходу и вылепляя из одного другое.
«Я и так сказала много, – донесся голос,
