Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы - Айзек Азимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу после прорыва блокады Орлеана англичане начали терять завоеванные территории. К Орлеану они так и не вернулись. Напротив, французы преследовали англичан и разбили их в сражении у Патэ. Эта была первая крупная победа французов на поле боя, развеявшая миф о непобедимости англичан вообще и Толбота в частности.
В тот момент французы могли нанести более серьезное поражение англичанам и даже вернуть себе Париж, но у Жанны была другая забота: она стремилась короновать дофина и сделать его законным королем Франции.
Битва при Патэ открыла французам дорогу на Реймс. Карл и Жанна повели французскую армию к Реймсу, находившемуся в 140 милях (225 км) к северо-востоку от Орлеана. Коронация состоялась 17 июля 1429 г., после чего дофин наконец стал французским королем Карлом VII.
Однако в пьесе происходит возмутительная фальсификация исторических событий в угоду английскому тщеславию.
В начале второго акта Толбот, Бедфорд и герцог Бургундский встречаются у Орлеана, пытаясь вернуть потерянное. Толбот говорит двум собеседникам:
Милорд-регент, и вы, Бургундский герцог,
Благодаря которому Артуа,
Валлонь и Пикардия с нами в дружбе…
Акт II, сцена 1, строки 8–10Артуа, Валлонь[176] и Пикардия — области в северо-восточной Франции; их упоминание лишний раз свидетельствует о том, что англичане побеждали французов в основном потому, что часть французов перешла на их сторону. Англичане продержались во Франции так долго главным образом благодаря союзу с бургундцами, но шекспировские хроники, как правило, об этом умалчивают.
Однако после смерти Генриха V союз с бургундцами ослабел, и виновата в этом была некомпетентность лорда-протектора Хамфри Глостера.
В 1423 г., через год после смерти Генриха V, Глостер женился на Жаклине Энольской, которой принадлежали большие владения в Нидерландах. Это не понравилось Филиппу Бургундскому по нескольким причинам. Во-первых, ранее Жаклина была замужем за герцогом Брабантским, родственником Бургундца. Эта дама бежала с Глостером и добилась признания брака с герцогом Брабантским недействительным, обратившись к папе, которого никто на Западе не признавал. Это оскорбило Бургундца, считавшего, что с его родственником, герцогом Брабантским, обошлись несправедливо. (Кстати говоря, герцог Брабантский был вторым мужем Жаклины. А в первом браке она была замужем за тем самым дофином Луи, который послал Генриху V теннисные мячи, — см. в гл. 10: «Буйства дней былых…»)
Во-вторых, жадный Глостер решил присвоить нидерландские территории, на которых находились имения его жены, и даже высадил в Кале пять тысяч солдат, чтобы начать войну в Нидерландах. Это не только отвлекло английские силы от гораздо более важной войны с дофином, но и нанесло Бургундцу новое оскорбление, потому что он считал Нидерланды сферой своих интересов.
Все это едва не привело к дуэли между Глостером и герцогом Бургундским, несмотря на отчаянные попытки Бедфорда примирить их. Дело кончилось тем, что в 1428 г. брак Глостера был объявлен недействительным. Затем Глостер женился на своей любовнице Элеоноре Кобем, женщине относительно низкого происхождения. (Именно о ней, упреждая дальнейшие события и при этом допуская грубейший анахронизм, вдруг невпопад упомянул Уинчестер на похоронах Генриха V: «Твоя жена горда…», см. в гл. 11: «Ты протектор…»)
Все это сильно осложнило дружбу Бургундии и Англии, а поражение англичан под Орлеаном охладило ее еще больше. Тем не менее Бургундия, хотя и без прежнего энтузиазма, продолжала оставаться союзником Англии, и это сыграло важнейшую роль в судьбе Жанны д'Арк.
«Трусливый враг!»Толбот объясняет, что французы празднуют победу (которую он, конечно, приписывает колдовству) и потеряли бдительность, поэтому город можно взять внезапным штурмом.
Герцог Бургундский соглашается с тем, что тут не обошлось без колдовства, потому что он имеет все причины ненавидеть дофина и примет любую точку зрения, порочащую его врага. Он говорит:
Трусливый враг! Он посрамил себя,
Когда, в оружии своем изверясь,
В союз вступил он с ведьмою и с адом.
Акт II, сцена 1, строки 16–18[177]В результате Орлеан взят (чего в действительности никогда не было). Французы, включая Жанну и дофина, вынуждены с позором бежать из города в ночных рубашках.
Однако в пьесе Орлеан больше не упоминается, а французские владения англичан продолжают неуклонно сокращаться. Англичане отступают, а Шекспир так и не объясняет, почему каждая якобы одержанная победа приближает англичан к полному поражению.
«Скифянка Томирис…»После взятия Орлеана Шекспир закладывает почву (абсолютно фиктивную) для демонстрации непобедимости Толбота не только на поле боя: англичанин получает приглашение посетить замок графини Овернской, находящийся в 150 милях (240 км) к югу от Орлеана.
Видимо, это должно стать маленькой любовной интрижкой, потому что Бедфорд и Бургундец подсмеиваются над Толботом. Никого не волнует, что Толбота приглашают углубиться на территорию, контролируемую французами. Прозорливый Толбот, неизмеримо превосходящий французских дам так же, как и французских воинов, вынашивает собственные планы, о которых публика пока не догадывается. (Он подзывает капитана и о чем-то шепчется с ним.)
Зато дама в следующей сцене недвусмысленно заявляет, что она замышляет убить Толбота. Графиня говорит:
Не меньше подвигом своим прославлюсь,
Чем скифянка Томирис смертью Кира.
Акт II, сцена 3, строки 5–6Кир был великим завоевателем, создавшим Персидскую империю — величайшую из когда-либо существовавших в Западной Азии — в VI в. до н. э. В 529 г. до н. э. страсть к захвату как можно большего количества земель привела его на восточное побережье Каспийского моря, тогда принадлежавшее кочевому племени массагетов. Согласно Геродоту, этим племенем правила царица Томирис. В битве с массагетами Кир потерпел свое первое поражение — оно же и последнее, потому что в этой битве он погиб. Томирис нашла труп царя, отрезала ему голову и бросила его в чан с человеческой кровью, что символизировало кровожадность Кира и его ненасытное стремление к сражениям.
Шекспир называет Томирис скифянкой — именем, которое легко дать любому кочевому племени. На самом деле массагеты вытеснили скифов из области за Каспием и заняли их место.
Когда Толбот прибывает в замок, поначалу графиня разочарована тем, что он оказался таким тщедушным, а затем пытается арестовать его.
Однако Толбот только смеется и зовет своих солдат (именно об этом он шептался с капитаном). Толбот привел с собой сильный отряд; он не так глуп, чтобы прибыть на зов французской дамы без провожатых.
Французская графиня тут же влюбляется в Толбота (что елизаветинская публика считает само собой разумеющимся), и сцена заканчивается к всеобщему удовольствию.
«…За правду?»Но затем следует сцена, которую все признают шекспировской. Ее вставили, чтобы рассказать о начале Войны Алой и Белой розы — долгой и кровопролитной гражданской войны, описанной во второй и третьей частях «Генриха VI». Благодаря этой сцене и нескольким вставным эпизодам старая пьеса, первоначально посвященная исключительно описанию подвигов Толбота, становится почти приемлемой первой частью «Генриха VI».
Причиной гражданской войны стал набивший оскомину вопрос о престолонаследии. Кто был законным наследником Ричарда II?
Возможно, Генрих IV, Генрих V, а теперь и Генрих VI. Все они потомки Джона Гонта, герцога Ланкастерского и четвертого сына Эдуарда III (ветвь Ланкастеров).
А возможно, Эдмунд Мортимер, пятый граф Марч, который (по материнской линии) является потомком Лайонела Антверпенского, третьего сына Эдуарда III.
Права Мортимера защищал Хотспер, выступавший против Ланкастеров в лице Генриха IV; эта история описана в первой части «Генриха IV», а также граф Кембридж, составивший заговор против Ланкастера Генриха V в «Генрихе V».
Теперь права Мортимера собирается защищать другой человек. Именно с его вопроса начинается четвертая сцена второго акта:
Что значит, господа, молчанье ваше,
Ужель никто не вступится за правду?
Акт II, сцена 4, строки 1–2Эти слова произносит Ричард Плантагенет, сын уже упомянутого нами графа Кембриджа. Ричарду дали такое прозвище, потому что он являлся наследником по нерушимой мужской линии, восходящей к уже упомянутому прапрадеду — Эдуарду III Плантагенету (об Эдуарде III см. с. 261, 263).
Прадедом Ричарда Плантагенета был Эдмунд Лэнглийский (он же герцог Йорк из «Ричарда II»), а дядей — Эдуард, герцог Йоркский (Омерль в «Ричарде II», погибший в битве при Азенкуре). К тому времени отец Ричарда Плантагенета, заговорщик граф Кембридж (младший брат упомянутого Эдуарда Йоркского), был казнен. Мальчик, которому во время битвы при Азенкуре было всего четыре года, в обычных условиях унаследовал бы титул и стал герцогом Йоркским. Однако, как сын осужденного изменника, он был лишен этого права и остался просто Ричардом Плантагенетом.
