Отражения нашего дома - Диба Заргарпур

Я настораживаюсь, ищу, чем защититься.

– Биби-джан, отойди назад! – Я встаю перед ней в твердом намерении спасти ее от незваных гостей. Моего плеча касается что-то мягкое, и по телу снова разливается тепло.

– Нет нужды. – Она проходит мимо меня.

В парадную дверь врывается фигурка. Маленькая девочка в платье с рукавами-фонариками и с узором из подсолнухов.

– Это ты! – Глаза биби наполняются слезами. Малика бежит к ней, но останавливается на полпути.

Они кружат на месте, глядя друг на друга, но не решаясь соприкоснуться.

Почему?

Горизонт наливается розовым светом, и я понимаю, что через пару мгновений в окна ворвется яркое сияние зари. Биби-воспоминание – такое прозвище я ей придумала – печально улыбается, сверкнув белоснежными зубами. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но получается скорее грустная усмешка. Она снова начинает напевать все ту же мелодию. «Свет сердца моего, танцуй. В мелодиях без тревог. В надеждах без печали». И только сейчас я понимаю, что песня звучит как колыбельная. «Для света мы поем». Она медленно исчезает из комнаты, кружась, и забирает с собой песню. «И до зари, мой свет, мы будем танцевать».

Малика медлит. Ее глаза, окутанные глубокими тенями, осторожно отдаляются на шаг от солнечного света, просочившегося на пол. Она чего-то ждет.

– Что такое? Чего ты хочешь? – спрашиваю я.

Солнце поднимается все выше и заливает лицо Малики теплыми лучами, подсвечивая ее силуэт. Она шепчет:

– Чтобы меня нашли, пока не поздно.

– Ты потерялась? – уточняю я. – Я должна тебя найти? Но где?

Вопросы остаются без ответа.

По пустому пространству там, где только что стояла Малика, разливается солнечный свет. Я остаюсь одна и внезапно обнаруживаю, что почти ничего не могу вспомнить.

Кроме одного-единственного слова, врезавшегося в мои плоть и кровь.

Потерялась.

Часть 2

Секрет

– Биби-джан, кажется, я поступила плохо.

– Почему ты так говоришь? Девочка моя, высуши слезки. Скажи, что тебя тревожит.

– Я храню секрет. А мадар говорит, от секретов все рушится. Боюсь, что… Я виновата?

– Во всем, что случилось с твоими родителями, твоей вины нет и не будет, джанем. Понимаешь?

– Но мадар сказала…

– Послушай меня, джанем. Да, от секретов бывает больно, но иногда секреты – это именно то, что объединяет нас. За свою жизнь я успела понять, что секреты, пожалуй, единственное, что уберегает от расставаний.

Разговор с биби-джан.

Шесть лет после диагноза

Глава 8

Кажется, я только на миг закрыла глаза – и вдруг снова стою возле дома падара.

В льющихся с неба розово-золотых лучах тихонько проскальзываю внутрь. Запах варящегося кофе встречает меня, как добрый друг. Из комнаты падара доносится тихий плеск воды в душе.

В полном бессилии я каким-то чудом добираюсь до своего стола. Скидываю очки, массирую виски. За мной тянется след из мелких крупинок засохшей грязи. Падар рассердится, но мне не до этого, потому что перед глазами так и маячит недовольный взгляд Малики.

– Чтобы меня нашли, пока не поздно, – бормочу я и роняю голову на стол. Где? Как? Пытаюсь вспомнить, о чем говорила в Самнере биби-воспоминание, – может быть, в ее словах скрыт какой-нибудь намек. Но чем сильнее я стараюсь сосредоточиться на ней, тем больше подергивается дымкой вся эта ночь. Скоро она станет неотличима от сновидения.

Но я знаю, что это был не сон.

Знаю, почему биби явилась передо мной в том доме.

Чтобы выяснить правду.

Чтобы найти свою одиннадцатую дочь.

Падар удивленно ворчит:

– Почему тут везде гря…

Сворачивает в мою комнату, и я выпрямляюсь, как истукан. Перед глазами снова вспыхивают красно-синие огни, слышатся крики Сэма, я улепетываю с парковки. Пристыженно молчу.

Падар раздраженно откидывает со лба влажные волосы.

– Ты хоть понимаешь, что мне довелось пережить из-за тебя?

– Я могу все объяснить…

Падар перебивает коротким смешком:

– Объяснить? Твой дружок уже все отчетливо объяснил, когда мне пришлось подвозить его в квартал к твоей матери.

Зажмуриваюсь, потому что мне и вправду очень стыдно.

– Что сказал Сэм? Он…

– Мне плевать на все, что он говорил. А вот на что мне не плевать – на то, что моя дочь пропадает всю ночь неведомо где, творит неведомо что, угоняет мою машину, хотя у нее и прав-то нет! – Падар расхаживает взад-вперед по комнате, сжимая и разжимая кулаки, словно пытается держать себя в руках.

– Если не хочешь, чтобы я садилась за руль, не надо было меня учить, – вполголоса бормочу я.

– Что ты сказала?

– Я…

Прикусываю язык. Лучше не нагнетать. Я и так скольжу по тонкому льду. Когда падар вот так накручен, лучше дать ему выпустить пар.

У него в кармане звонит телефон. Один взгляд – и, ей-богу, его лицо смягчается.

– Алло, – произносит он так нежно, что у меня глаза лезут на лоб. – Как раз думал о тебе. – Он прислоняется к стене, вся его поза становится другой. Ну как после этого не вспомнить о Джекиле и Хайде.

От его улыбки во мне пробуждается что-то глубоко затаенное. Последние остатки сна, которые я еще надеялась урвать с утра пораньше, рассеиваются без следа.

Падар проводит рукой по лицу.

– Вчера вечером мы как раз это обсуждали. Да, знаю. Ты всегда даешь отличные советы.

Я стискиваю кулаки сильнее, потому что неправильно это. Случайные глюки не должны давать советы, вмешиваться, быть в курсе всех тонкостей наших с падаром отношений. Вчерашняя лапша подступает к горлу, потому что перед глазами я вижу только мадар. Темные круги на ее осунувшемся лице. Чувствую, как ей плохо.

А падар улыбается.

Это уже запредельно.

– Пожалуйста, не говори так, как будто меня здесь нет, – громко заявляю я. – Особенно с посторонними людьми, о которых я абсолютно ничего не знаю.

Падар испепеляет меня взглядом, и я замолкаю.

– Мне пора идти, – торопливо говорит он. – Да, я тебя тоже люблю.

Словно кто-то выдернул чеку из гранаты.

– Сара, я изо всех сил стараюсь не сорваться на тебя. – Падар кладет телефон в карман. – Твои ночные выходки меня встревожили. Где ты пропадала всю ночь? Почему вид у тебя такой, будто ты закапывала мертвое тело?

– Я… – Все заготовленные оправдания развеиваются в прах. Под тяжестью доспехов рот сам собой закрывается на замок.

– Что-то произошло между тобой и тем мальчиком? Потому ты и убежала? – Падар раздраженно складывает руки на груди. Проводит ладонями по лицу. – Сара, мне некогда играть в эти игры.

Вопросы падара с трудом доходят до моего сознания, потому что в голове крутится только одна фраза: «Я тебя тоже люблю».

Потому что я помню те времена, когда эти слова предназначались только для мадар и меня. Потому что до сих пор считаю, что никто не заслуживает их больше, чем мадар. Потому что говорить «я тебя люблю» кому-то другому – неправильно. Потому что я до сих пор могу пересчитать мгновения, когда мы были счастливы.

Один, два, три…

Мы с мадар и падаром в нашем старом доме. Падар держит мадар в объятиях, я лежу между ними, мне хорошо и уютно.

– Думаю, нам надо сходить к судье и пересмотреть условия договора, потому что твоя мать, как видим, не выполняет своих обязательств.

Четыре, пять, шесть…

У меня день рождения. Падар завязывает мне глаза, мадар снимает видео. Я громко смеюсь, мне не терпится увидеть сюрприз.

– Принимая решение о совместной опеке, я должен был предвидеть, что совершаю ошибку.

Семь, восемь, девять…

Я стягиваю одеяло, свое любимое, ищу падара, хочу, чтобы он рассказал мне сказку, а нахожу в постели только мадар, одну, в слезах.

– Кто знает, сколько раз нечто подобное случалось в те дни, когда ты находилась у матери, кто знает…

Мои доспехи не выдерживают и трещат. Меня охватывает нескрываемая ярость. Вскакиваю так поспешно, что кружится голова.

– Прости,