Отражения нашего дома - Диба Заргарпур

– Уж лучше частички моего дыхания, чем споры этой плесени. – Он указывает на подозрительные мокрые пятна на потолке. – Надо сказать Эрику, если он еще не знает.

– Наверное, труба протекает. Ничего страшного. – Маска пахнет сладкой мятой, а я терпеть не могу мяту. Между нами повисает тяжелое молчание. Сэм наконец-то осматривается внимательно. Я тоже. Замечаю то, чего не видела в темноте. Стены усеяны дырами величиной с кулак. Сэм подходит к одной из них, проводит пальцами. Что-то вспоминает.

Потом смотрит прямо на меня, и я понимаю, что мы мысленно вернулись к одному и тому же мгновению.

Мадар и падар ссорятся, звон стекла на мраморном полу, кулак падара пробивает штукатурку на стене.

Я, тринадцатилетняя, выбегаю в передний двор с одной-единственной мыслью – скорей сбежать отсюда.

Широко распахнутые глаза Сэма. Он гоняется за мной по газону, умоляя: «Погоди, Сара, погоди». Как будто его мольбы могут остановить маховик, который уже запущен.

Жаль, что жизнь устроена не так.

Мои пальцы дрожат, перед глазами плавают круги.

– Эй! – У меня подкашиваются колени, Сэм подскакивает и успевает меня поймать. – Дыши глубже. Все будет хорошо. – Он пытается успокоить меня.

– Да. Спасибо. – Мне надо идти. Надо выбраться отсюда. Надо…

– Ощущения от этого подвала мне тоже напомнили о той ночи. Здесь как-то… сердито, – произносит он медленно, словно разговаривает с перепуганной кошкой. – Понимаю, тебе трудно иметь дело с такими родителями. Но тогда ты просто отстранилась от меня. И я никак не могу понять – почему.

Нет сил посмотреть на Сэма. Чувствую его взгляд, ощущаю вопрос, который вспыхивает всякий раз, когда я забираю почту из ящика, стараясь не смотреть в сторону его дома. Он до сих пор не может этого понять.

– Это потому что я видел?..

– Меня не волнует, что ты видел, как мои предки ссорятся. – Я выдергиваю руку из его хватки и крепко встаю на ноги. – Весь мир наблюдал, чем они занимались.

– Тогда почему?

Ответить не успеваю. За меня отвечают крики с верхнего этажа.

– Я так и знал, что тут постаралась ты. – Голос падара. – Думаешь, у меня есть время ехать через весь остров, чтобы ее разыскать?

– Ну уж извини. Я не виновата, что ты не в состоянии нормально общаться с пятнадцатилетней дочерью!

– А кто, интересно, насоветовал ей игнорировать меня?

О господи…

– Ничего страшного не случится, – заверяет меня Сэм, но его лицо говорит об обратном.

– Не нуждаюсь в твоей помощи. Сама справлюсь. Чьи, в конце концов, предки – твои или мои?

– Сара, нет нужды постоянно строить из себя железную леди. Можно и…

– Я же сказала – спасибо, не надо. Я правда могу сама.

Сэм вздыхает и смотрит мне вслед. Я с трудом поднимаюсь по лестнице.

Уже у самой верхушки делаю вид, будто не слышу: «Сара, я по тебе скучаю», – потому что он и тогда не понял, в чем дело, и до сих пор не понимает, и это бесит меня даже сильнее дурацких ссор мадар и падара.

Первый этаж встречает меня шумом. Добро пожаловать обратно в реальность.

Бригада Эрика продолжает работу, но я прекрасно знаю их манеру, чувствую взгляды, которыми они провожают меня, думая, что я не замечаю. Жалость. Я практически читаю их мысли: «Бедная девочка. Каково ей иметь дело с такими родителями».

– Куда это ты смотришь? – накидываюсь я на одного из парней, который задерживает на мне взгляд на миг дольше положенного. Он пожимает плечами. Хочется объяснить им, что мы не всегда жили так, но чем ближе я подхожу к дверям, тем громче слышатся голоса спорящих мадар и падара.

У почтового ящика припаркован блестящий папин внедорожник «альфа-ромео». Они орут друг на друга: мадар с крыльца, падар с дорожки.

Это я виновата. Надо было отвечать на его сообщения.

Мадар достает телефон.

– Ты нарушаешь судебный запрет на контакты. – Она набирает номер, и ее каска поблескивает на солнце. – Не надейся, что я об этом не доложу.

– С ума сошла? – кричит падар, воздевая руки. – Я всего лишь хочу поговорить с дочерью!

В голове пульсирует боль. Прохожу мимо мадар. Пора изображать миротворца.

– Прекратите. Сегодня его очередь забирать меня.

В их постоянном перетягивании я играю роль каната. Нити, что удерживает их вместе, когда хочется разбежаться. Я машинально обнимаю мадар на прощание и надеваю свои боевые доспехи, маску, которую никогда не теряю – не могу себе позволить. Мадар держит меня в объятиях на миг дольше положенного, но я от этого не в восторге.

Я бы все объятия на свете отдала за то, чтобы отмотать время обратно, в ту пору, где мы еще не расстались, в те дни, когда мы жили под вечно сияющим солнцем, туда, где не бывает ссор.

– До встречи через пару дней. – Она целует меня в лоб, и я смотрю куда угодно, только не на нее.

Коротко машу на прощание и шагаю к падару. Под ногами хрустит гравий. Срываю маску Сэма и бросаю наземь.

Прямиком иду мимо падара.

– И это все твое приветствие? – Его пальцы подергиваются, словно он хочет остановить меня, но понимает, что нельзя. – Уже несколько дней пытаюсь с тобой связаться.

– Угу, да. Вот и я. – Воображаю, как ярко блестят на летнем солнышке мои доспехи, и бросаю последний взгляд на дом. Пальцы еще быстрее перебирают бусины на запястье. Все должно быть не так. И родители не должны еще больше отдаляться друг от друга.

«Не думай об этом», – проскальзывает мне в ухо тихий голос.

Но вместо этого я обвожу взглядом запыленные окна, тьму, которая выглядывает сквозь потрепанные занавески. Хочу, чтобы снова мелькнули прямые черные волосы, блеснули золото и сапфир. Нащупываю фотографию биби, надежно спрятанную в чехол телефона.

– Поехали. – Падар сигналит. Захлопывает свою дверь.

Я бросаю еще один взгляд на дом и шепчу окнам: «Расскажи, что ты чувствуешь». Там никого нет. Но мне хочется, чтобы были.

И призраки для меня важнее папиного гнева.

Глава 6

В ванной над кафелем клубится пар. Я глубже погружаюсь в воду, глядя, как она закручивается возле локтей, и в тысячный раз ищу в Гугле хоть какие-нибудь сведения о Самнер-Корте.

Когда я в гостях у падара, у меня сразу появляется много времени на размышления, особенно потому, что теперь мы только и делаем, что играем в кошки-мышки.

Я перебираю в памяти все, что удалось выяснить.

Дом был построен в семидесятые годы и сменил несколько владельцев.

Биби-джан могла жить там в конце семидесятых. Или в начале восьмидесятых. Полагаю, ей было сорок с небольшим, но о ее настоящем возрасте можно только догадываться. Никто не знает, когда у моей бабушки день рождения. Мы отмечаем его наугад, а это непросто, учитывая, как хорошо она сохранилась для своих лет.

А еще – маленькая девочка, такая знакомая на вид.

На первый взгляд она напоминает мне халу Назанин, но…

Если хала Назанин приехала через несколько лет после моей мамы, то, получается, ей было девять лет. Гораздо старше той девочки. И, если говорить совершенно честно, я все время возвращаюсь мыслями к рассыпанным фотоальбомам, спрашиваю себя, почему биби-джан так странно пересчитывает своих детей и что это на самом деле – ошибка или истина.

«Мы слишком легкомысленно относимся к ее рассказам. Должен же кто-то задаться вопросами о нашей истории. Ты».

Я опускаю голову на край ванны. Что за странные мысли лезут в голову? Не может же это быть правдой. И все равно даже после нескольких дней вдали от Самнера я не могу отделаться от гнетущей печали, которая охватила меня при виде той девочки. Словно некая физическая сила притягивает меня к ней.

И хочет поглотить с головой.

Тук-тук-тук.

– Сара, ты там уже довольно долго. – Из забытья меня выводит приглушенный голос падара, проникающий сквозь запертую дверь ванной.

– Расслабляюсь. Знаешь, есть такая штука – личное пространство! – Вода плещется о деревянный держатель моего телефона.

– Мне нужно в туалет. – Он стучит настойчивее.

Пора