Путь диких гусей - Вячеслав Софронов

— Хорошо, подожди меня внизу, — и он передал ему Пиалу из-под вина. Но вдруг взгляд его задержался на узорах, которыми была она покрыта. На внутренней ее поверхности зеленые цветы сплетались в причудливый узор, меж которых арабской вязью шла надпись: "Хан Муртаза — благоверный правитель Бухары". Точно такой же узор был и по углам подушки, на которой сидел чужеземец.

Но не столько сама надпись поразила Едигира, сколько ее сходство с другой, которую он совсем недавно видел в собственном дворце.

Он резко отдернул руку, и пиала мягко упала на песок, не разбившись. Кучум тут же наклонился за ней, сетуя на неосторожность свою и хозяина, а когда выпрямился, то увидел направленный на него кинжал.

— Что случилось? Или я нарушил законы гостеприимства?

— Я доверяю гостям, но не люблю, когда меня обманывают. — Лезвие кинжала приблизилось к груди Кучума, а он так и стоял, сжимая в руках пустую пиалу.

— Про какой обман ты говоришь?

— Зачем ты вздумал меня дурачить и врать, будто ведешь караван из Казани? Та дорога проходит не здесь. Ты явился сюда из Бухары, и я это легко понял. Или не так?

Кучум бросил взгляд на застывших вдалеке своих нукеров и понял, что притворяться дальше нет смысла.

— Пусть будет так, но я твой гость и ничего плохого не сделал. За что же ты угрожаешь мне оружием?

— Волк тоже приходит в гости, но после него остается разор. Говори, зачем пришел? Кто тебе Муртаза-хан? Отец? Брат? Он давно добивается моей смерти и подсылает подлых убийц. Значит, и ты один из них. Так?!

— Только трус может задавать вопросы, приставив кинжал к горлу, — усмехнулся Кучум. — Убей меня, коль знаешь, кто я.

— И ты еще посмел назвать меня трусом?! — Едигир отступил на несколько шагов, но кинжал не опускал. — Ты назвал меня трусом?! Таких слов я не прощу никому, пусть даже он будет моим гостем. Но я не убью безоружного. На, держи! — И он кинул в руки Кучума копье, что было воткнуто недалеко от костра, а сам подхватил другое и несколько раз взмахнул им перед собой. — Если ты действительно купец, то драться со мной не станешь. Только я уверен в другом. Будешь драться?

— Тут твоя власть, и я не могу не подчиниться. — Кучум примерился к тяжелому копью и пошел по кругу, внимательно следя за противником. Боковым зрением он заметил, что его сотня медленно подбирается шаг за шагом к холму, готовая по первому зову прийти ему на помощь.

— Ну, купец, покажи, на что ты способен, — подзадоривал его Едигир.

Кучум сделал обманный выпад и присел на колено, но его противник едва заметным движением отбил копье к земле, а сам выкинул длинное жало далеко вперед, чуть не зацепив нападающего.

— Э-э-э, да ты совсем не умеешь драться. А если так… — И он после нескольких обманных выпадов едва не проткнул Кучума, если бы тот не отскочил к самой кромке холма.

Противники вновь пошли по кругу, стараясь занять более выгодную позицию и угадать слабые стороны другого. По силе они были равны, но Кучум привык драться копьем, находясь верхом на лошади, а пешим он больше предпочитал саблю. И он решился на боевой прием, который мог решить исход схватки. Он внезапно подпрыгнул и, выбросив копье вперед, ринулся на сибирца. Но тот легко ускользнул от него, упав на землю и перевернувшись через голову. Кучум не успел развернуться к нему лицом, как получил легкий укол в зад.

— Куда же ты побежал? — насмешливо спрашивал Едигир, а его воины восторженно загомонили, потешаясь над неловкостью степняка.

Не помня себя от ярости, Кучум вырвал правой рукой из ножен саблю, переложив копье в левую. Увидев это, Едигир вытащил свой кинжал, и они вновь пошли по кругу мягкой кошачьей походкой.

Кучум решил переменить тактику боя и старался подобраться поближе к противнику, орудуя саблей и отбивая удары копьем. Это ему почти удалось, и он несколько раз удачно рубанул по древку копья, перерубив его почти наполовину. Едигир лишь усмехнулся и начал с удвоенной скоростью вращать свое оружие, угрожая то голове, то ногам, то груди степняка. Острие его копья описывало замысловатые фигуры в воздухе и даже задело плечо Кучума. Тот вынужден был отступить, теснимый противником, и… неожиданно для себя оступился, не найдя опоры, покатился с холма.

— Сдавайся! — закричал сверху Едигир и ринулся следом за ним.

Но Кучум сумел вскочить на ноги и метнул копье в набегающего сверху Едигира. Тот не успел увернуться, и летящее копье ткнулось в предплечье, сбив его с ног.

Его воины, столпившиеся на вершине, уже радовались победе своего хана, как вдруг на него со всех сторон бросились подоспевшие степняки и, навалившись, прижали к земле. Несколько стрел просвистело сверху, пригвоздив двоих нападавших, но они боялись ранить Едигира и целились в сторону от него. Меж тем Кучум уже вскочил на подведенного к нему Тая и махнул рукой, чтоб пленного тащили к лесу.

Степняки, не приняв боя, откатились от холма и укрылись от стрел за стволами деревьев. Радостный Кучум подъехал к поверженному противнику и, щеря зубы, спросил:

— Что теперь, скажешь, сибирский хан? Ведь именно так ты себя называешь? С сегодняшнего дня ты больше не хан. Ты никто. Собачья пятка имя твое! — И, пришпорив коня, он помчался дальше, в глубь леса.

Едигир бессильно скрипнул зубами и попробовал прочность ремней, которыми были опутаны руки. Но нечего было и думать об освобождении, он с трудом пошевелил затекающими пальцами.

Подошли двое степняков и, злобно усмехаясь, забросили его в седло низкорослой лошадки. Затем ловко стянули ноги другим ремнем, пропустив его под конским брюхом и через луку седла закрепили тугой петлей на шее пленного.

— Только пикни, мигом прирежу, — прорычал один из них, кладя руку на кинжал, — все одно кончать тебя будем.

— О себе бы лучше подумал, пес, — огрызнулся Едигир и тут же получил удар кулаком в грудь.

— Еще хочешь? — спросил степняк. — На! — И вновь его кулак опустился на ребра пленного.

Впереди, куда ускакал Кучум, послышались голоса команды, и степняки спешно взобрались на коней, оставив Едигира в покое. Один из них привязал повод его лошади к своему седлу, а второй ехал сзади. Едигир повернул голову и увидел, что еще десятка два всадников прикрывают его с тыла. Значит, надежды на спасение нет никакой… Правда, на холме остался Рябой Нур, а с ним два десятка воинов, которые знают местный лес, как свои пять пальцев. Едигир на их месте попробовал бы устроить засаду на тропе, ведущей к реке. Он знал, что в лесу степняки плохие воины.

…Рябой Hyp бежал впереди небольшого отряда в стороне от тропы, по которой увозили захваченного Едигира. Легко лавируя меж деревьями, перепрыгивая через полусгнившие стволы, пригибаясь от низко нависших мохнатых еловых лап, он бежал, как много раз бегал по лесу, преследуя зверя во время охоты. Сейчас он сам был зверем, у которого отняли его детеныша, Но он и не собирался сдаваться, отпускать степняков с пленным Едигиром. Они на своей земле, а с ними два десятка отборных воинов, и степняков надо перехватить, пока те не добрались до реки. Hyp бежал не оглядываясь, но знал, что воины не отстают и бегут следом, сжимая в руках копья и луки.

Свое прозвище "Рябой" он получил много лет назад, когда схватился со здоровенным борцом Агиш-хана, приехавшим к ним на весенний туй-праздник. Тот был на голову выше Нура и снисходительно поглядывал на него сверху вниз, потирая ладони перед очередной победой. Но не таков был Hyp, чтоб дать бросить себя на землю. Он мертвой хваткой вцепился в противника, и они покатились по земле вместе, угодив в горящий костер. И тут Hyp, даже когда огонь спалил его бороду и волосы на голове, не ослабил хватки. Победа осталась за ним, а лицо… лицо с тех пор стало рябым, как шкура молодой косули, покрытое желто-коричневыми пятнами. И уже никто не решался выйти бороться с ним во время весеннего праздника.

Это он, Рябой Hyp, сделал ханом молодого Едигира, а сам стал менбашой[2]. Теперь у них одна судьба с ханом. Погибнет Едигир, и для Рябого Нура не окажется места на ханском холме. Да что на холме, ему не окажется места во всем Сибирском ханстве. Местные беки припомнят ему все обиды и сживут со света. А теперь еще и эти невесть откуда взявшиеся степняки, захватившие его хана.

Нет, они еще не знают, что значит встать поперек дороги Рябому Нуру. Сейчас он устроит им достойную встречу. "Встречу, встречу…"- билось у него в мозгу в такт бегу.

Он достиг небольшого ложка, уходящего в сторону реки, быстро сбежал вниз и тут же стал подниматься, невидимый со стороны, вверх, ближе к тропе, проходящей рядом. Сзади послышалось тяжелое дыхание догнавших его нукеров. Рябой Hyp оглянулся, удостоверившись, что все они здесь и никто не отстал.

— Пошли пятерых дальше по тропе, чтоб устроили завал из деревьев, — шепнул он одному из них, прозванному Бурен, — а остальные пусть готовят стрелы. Сейчас мы их встретим.