Система научно-богословской аттестации в России в XIX – начале XX в. - Наталья Сухова

Присуждали ученые степени и новые богословские школы, действовавшие недолгие годы в 1920‑х гг. Так, Петроградский Богословский институт (1920–1923) получил право присуждать кандидатские ученые степени и несколько раз пользовался этим правом, предоставляя утверждение Святейшему Патриарху Тихону. Преемник Богословского института – Петербургские Высшие Богословские курсы (1925–1928) – также получил право присуждать ученые степени кандидата, магистра и доктор богословия и присудил ряд кандидатских и магистерских ученых степеней, предоставив эти решения на утверждение Заместителя Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского)[1313].

Ученые богословские степени присуждали и обновленческие высшие богословские заведения: Московская Богословская академия, Петроградский Богословский институт[1314]. Однако маргинальность этих учебных заведений обусловливает и скептическое отношение к этим ученым степеням.

Наконец, следует отметить экстраординарные присуждения ученых степеней в те годы, когда не существовало высших богословских школ. Так, в 1934 г. степени доктора богословия от Священного Синода был удостоен Заместитель Местоблюстителя Патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский). В этом же году степени магистра богословия был удостоен протоиерей Николай Коноплев – за представленные на соискание этой степени сочинения про святых Вологодского края и по отзыву дореволюционного доктора церковной истории митрополита Ташкентского Арсения (Стадницкого)[1315].

Экстремальные условия, в которых проходили последние годы деятельности старых духовных академий и их модифицированных вариантов, делают и опыт их научно-богословской деятельности уникальным, не подвергаемым взвешенному анализу. Все эти степени по понятным причинам не были признаваемы государством, поэтому и научная аттестация не могла выполнять полноценно тех задач, которые перед ней ставятся в нормальных условиях.

Система оценки научной квалификации преподавательского состава советских вузов отсутствовала вплоть до 1934 г. Предполагалось, что преподаватель высокого ранга должен получать научные результаты и без стимулирования их системой научной аттестации. Однако советская наука не придумала никакой иной надежной системы стимулирования научного роста и со временем стала возвращаться к традиционной системе, проверенной многовековым опытом. В 1920‑х гг. Комиссариатом народного просвещения РСФСР рассматривались различные предложения по реа нимации системы научной аттестации[1316]. В 1925 г. в высших учебных заведениях был введен институт аспирантуры, в котором предполагалась публичная защита научной работы на совете факультета. Но это была просто квалификационная работа, и ученая степень за нее не присуждалась.

Со второй половины 1920‑х гг. обсуждалась необходимость введения традиционных ученых степеней. Первым юридическим актом, отчасти восстанавливающим ученые степени и звания, было постановление Совета народных комиссаров СССР от 13 января 1934 г. «Об ученых степенях и званиях»[1317]. На основе этого документа осуществлялась аттестация преподавателей в 1934–1935 гг. Однако этот документ допускал присвоение ученого звания доцента и профессора без предварительного получения соответствующей ученой степени, лишь на основании «научных заслуг», то есть наличия научных работ. Однако и такой вариант показал свою недостаточность, и постановлением Совета народных комиссаров СССР от 20 марта 1937 г. «Об ученых степенях и званиях» система научной аттестации выстраивалась в традиционном виде: звание профессора присваивается лицам, имеющим ученую степень доктора и ведущим основную преподавательскую или руководящую исследовательскую работу в вузах или научно-исследовательских учреждениях[1318].

Однако богословие, не имевшее места в государственных высших учебных и научных заведениях 1930‑х гг., в эту систему включено не было.

Деятельность возрожденной во второй половине 1940‑х гг. высшей духовной школы была сложна, но относительно стабильна, и может в той или иной мере сравниваться с дореволюционной. В возрожденной духовно-учебной системе действовала и действует система научно-богословской аттестации, элементы которой во многом заимствованы из прошлого: трехступенчатость, дифференцированная старшая ступень (доктор богословия, церковной истории, церковного права), защита диссертаций, представляемых на аттестацию высших уровней (магистр и доктор). Были внесены некоторые внутренние коррективы и усовершенствования. Изменения в высшем церковном управлении, произошедшие в конце 1917 г., привели к коррекции последнего этапа научнобогословской аттестации: ученые богословские степени с этого времени стали утверждаться Святейшим Патриархом. Диссертационным советам высших духовных школ оказано большее доверие: высшая церковная власть лишь утверждает ученые степени, без дополнительного рецензирования, выражая этим доверие специалистам-богословам. Это отвечает тем пожеланиям, которые высказывали Советы дореволюционных духовных академий. В последние годы повысились требования к младшей богословской степени: кандидатские диссертации защищаются в диссертационных советах, с предварительным рецензированием и назначением двух официальных оппонентов. Опыт привлечения к обсуждению, рецензированию и оппонированию богословских диссертаций ученых из других богословских школ и из смежных областей гуманитарной науки дает положительные результаты. Постепенно повышаются научные требования к самим богословским диссертациям, при этом используется как дореволюционный опыт научно-богословской аттестации, так и современный опыт аттестации в других областях науки.

Но новый, нетрадиционный для российской науки и образования вариант – исключительно церковной, не признаваемой государством системы научно-богословской аттестации – был вынужденно опробован в России после отделения Церкви от государства в 1918 г.[1319] И конечно, он не может обусловливать перспектив научного развития.

Применимость опыта научно-богословской аттестации XIX – начала XX в. в современных условиях

Насколько полезен и применим опыт российской системы научно-богословской аттестации XIX – начала XX в. в современной жизни? За истекшее столетие значительно изменилось и состояние науки, и отношения Русской Православной Церкви и государства, и палитра проблем, стоящих перед богословской наукой. Тем не менее богатый опыт – положительный и отрицательный, накопленный нашими предшественниками в подготовке и аттестации научно-богословских кадров, – может быть воспринят и, хотя и не в полном объеме, должен быть учтен современной научно-образовательной системой.

Разумеется, осуществление столь тесных и гармоничных действий Церкви и государства в научно-богословской аттестации, о которых говорится в данной монографии, было возможно в условиях особого положения Православной Церкви в Российском государстве. Положение отде ленности Церкви от государства в современной России неизбежно требует внесения корректив, но с учетом традиции и исторического опыта.

Однако нарушение традиции, то есть исключение богословия из комплекса отечественной научной системы, не позволяет во всей полноте использовать эти научно-богословские достижения. Ученые-богословы, научная компетентность которых подтверждается учеными богословскими степенями, лишены этого подтверждения в глазах государства и государственных научно-образовательных учреждений. Наука, государство, общество в свою очередь не могут пользоваться научными достижениями столь важной области, как богословие.

Противоестественное положение, в которое попали и научное богословие, и российская научно-образовательная система в целом, лишенная столь важной составляющей, понималась многими учеными и представителями образования. Когда это понимание стало разделяться государственными лицами, встал вопрос об изменении этого положения. В конце 1992 г. Министерство образования РФ внесло направление «Теология» в государственный классификатор образовательных направлений и специальностей. В декабре 1993 г. приказом зам. министра образования был утвержден государственный стандарт первого поколения по направлению «Теология», предусматривающий получение выпускниками дипломов «бакалавр теологии». Но разработка этого стандарта, проведенная без участия Русской Православной Церкви и других конфессий, имела результатом практическое дублирование стандарта по направлению «Религиоведение», причем составленного с позиций атеистического подхода. Несмотря на то что стандарт первого поколения не отражал сути богословия (теологии) как науки, был важен факт появления теологии в образовательном пространстве России. В 1999–2001 гг. последовал новый этап активного обсуждения вопросов теологической составляющей в российском образовательном пространстве. Итогом этого этапа стало, с одной стороны, укрепление контактов между Министерством образования и Московской Патриархией и определение форм сотрудничества. С другой стороны, были и конкретные результаты: утверждение стандартов второго поколения по специальности и образовательному направлению «Теология» (бакалавриат и магистратура)[1320].