Зарубежный детектив - 88 - Юрген Венцель

— Ну, Валенцано, вперед! Мы останемся в машине, стоящей у ворот, оттуда мы сумеем перехватить по крайней мере первые приказы похитителей. Остальные полицейские машины поедут за вами по улицам, — пояснил Руссо. — Еще раз настоятельно рекомендую вам, дотто-ре, — не теряйте присутствия духа и не вздумайте действовать по собственной инициативе. Желаю удачи!

Они стояли за воротами и смотрели, как Валенцано пешком отправился к серой «ланче», припаркованной на соседней улице в каких-нибудь пяти минутах ходьбы от виллы. Тьма никак не давала туману целиком окутать себя беловатым покрывалом. С каждой минутой туман густел, и они уже с трудом различали Валенцано, шагавшего по тротуару с черным чемоданчиком. А потом он и совсем исчез из виду.

Майор Руссо излил всю свою ярость в замысловатых ругательствах, а Пьерантони промолчал лишь из уважения к старшему по званию. Оба устроились на заднем сиденье полицейской «альфы».

Руссо включил рацию и вызвал машины, поставленные на перекрестках, все до одной немедленно ответили. Он стал быстро вертеть ручку, пробегая весь диапазон между 27 и 28 мегагерцами. В кабину «альфы» хлынула волна голосов, свистящих звуков, хлопков. Мужчина густым басом пожелал счастливого рождества двум мальчуганам, а те ответили тоненькими детскими голосками. Какая-то женщина возмущалась новыми косметическими масками.

— Эти ублюдки в салонах красоты применяют ЧВ. Да от него уборной несет. Ну прямо хоть мажь лицо но старинке — куриным желтком.

Руссо в бешенстве скрежетал зубами. Пьерантони взглянул на часы — двадцать минут девятого.

— Салуццо приходил? — спросил он у Руссо. Тот виновато поглядел на Пьерантони — конечно, приходил, просто он забыл рассказать.

— Он разыскал этого Джанни. У того железное алиби. Сегодня утром у него произошла ссора в баре. Его увезли на «скорой помощи» в поликлинику, где ему до самого полудня накладывали швы на рану. Правда, он признался, что сразу одобрил идею писать Шпаге анонимные письма.

— А убийство Пиццу?

— Он никогда шофера Шпаги в глаза не видел. Об убийстве узнал из тележурнала. И ему показалось, что это удобный случай, он так и сказал «удобный случай», чтобы и дальше грозить самому Шпаге смертью. Шпагу он ненавидит за то, что тот при его-то бездарности зарабатывает кучу денег за счет истинных трудяг. Неудача жены друга на телеконкурсе дала и ему повод малость повеселиться.

Из общего грохота выделился голос автомобилиста, который спрашивал, какая видимость на автостраде.

— Салуццо просил вам также передать, что из секретарской депутата парламента по телексу получены кое-какие любопытные сведения. Похоже, Пиццу был ярым сторонником крайне правых. Из Сардинии ему пришлось уехать, так как он там кое-что натворил вместе с другими экстремистами, и ему грозили отомстить. Но депутат парламента тем не менее утверждает, что Пиццу был вполне приличным человеком.

Громкий мужской голос заставил его мгновенно умолкнуть. Машина номер два, поставленная так, что могла наблюдать за «ланчей», если та двинется в северном направлении, сообщила, что серая машина проехала мимо. Полицейская машина бросилась вдогонку, постаралась не упустить «ланчу» из поля зрения. Поймать, однако, какие-либо радиосигналы на коротких или других волнах так и не удалось. Но водитель явно получил приказ, ведь он-то двинулся в путь.

Тут же Руссо обложил всю святую троицу сразу. Он связался с остальными машинами, отправил их в погоню и спросил, как идет радиослежение.

Никто ничего не услышал.

— Эти ублюдки нас облапошили!

Руссо корчился на стуле так, словно его укусила бешеная собака.

— «Ланча» миновала площадь Кеннеди, — доложила машина номер два.

Машина номер пять доложила, что она тоже идет вслед за «ланчей», медленно направляющейся к улице Гизалло.

Никаких радиосигналов так и не поступило. Если туман усилится, то следить за «ланчей» станет совсем трудно.

— «Ланча» выехала на автостраду, — сказал Пьерантони. Они склонились над картой, сличая маршрут.

— Бульвар Чертоза, теперь направляется к площади Аккурсио! — прокаркало радио.

— Площадь Аккурсио. Но, значит, она возвращается к центру!

Поступило еще несколько сообщений. Площадь Фиренце, теперь, кажется, движется к проспекту Семпионе. А потом серая «ланча» исчезла. Буквально растворилась в тумане.

Не переставая чертыхаться, Руссо запрашивал по радио одну за другой все пять машин слежения. Приказал продолжать патрулирование зоны и сообщать о любых подозрительных фактах.

— Поднимитесь в дом, Пьерантони. Скажите все Шпаге.

Сам он так и остался сидеть, согнувшись, на заднем сиденье машины, пытаясь понять, куда, черт побери, могла деваться серая «ланча».

Едва Пьерантони появился на пороге гостиной, четыре пары глаз впились в него испытующим взглядом. Он ощутил себя лично виновным перед ними за исчезновение «ланчи» и Валенцано.

— Мы… — начал он было. Но потом подумал, что нелепо обелять эту группу кретинов, потерявших из виду машину на широченном проспекте Семпионе.

— Они упустили из виду Валенцано на проспекте Семпионе.

— Так ведь за это время можно было бы… — еле слышно проговорил Шпага. Ему, бедняге, показалось, верно, что прошла целая вечность. — Они заставили Валенцано совершить полный круг. Вначале он направился к Северной автостраде, а потом ему приказали вернуться назад, в центр, не так ли, Пьерантони? Не дадите ли мне чего-нибудь выпить?

От волнения у него пересохло во рту. Пьерантони налил ему в бокал вина, но Шпага отрицательно покачал головой.

— Синьор Шпага, я сварю вам кофе? — робко предложила Анджела.

— Свари его моей теще.

Теща перестала молиться, сидела не шевелясь возле дочки, ошалевшей от транквилантов. Пьерантони сел рядом и ободряюще улыбнулся старой даме.

— Ничего плохого они ему не сделают.

— Увы, господь ниспослал нам это испытание, — ответила она с неожиданным смирением. — Все мы великие грешники.

Пьерантони заерзал в кресле. Он этих божьих испытаний не принимал, как не принял и утешений сестер-монахинь, когда ему в больнице «чинили» печень. «Господь выделил вас, господин лейтенант, раз подверг такой муке!» Нет, он не хотел, чтобы господь его выделял тем, что обрекал на инвалидность. А теперь он всем сердцем отвергал божье испытание для трехлетнего малыша за то, что Шпага, его жена и благочестивая теща совершают или совершили в прошлом грехи.

— Ну, возможно, и так, — пробормотал он, увидев, что старая богомолка ждет от него одобрения.

— Но вы делаете все возможное, да? — с тревогой спросила она. — Вы, карабинеры, смело выполняете свой долг… Ведь всевышний охраняет вас с небес!

— Возможно, и так, — повторил Пьерантони. Он не очень-то верил и в эту божественную защиту. И потом, ему вовсе не понравилось, что его приняли за карабинера. Ведь полиция делилась в стране на презираемые всеми органы государственной безопасности и корпус карабинеров.

Только всевышний не презирал ни тех, ни других и беспристрастно распределял неприятности между двумя соперниками. Вдобавок