Зарубежный детектив - 88 - Юрген Венцель

ко всему, он, Руссо, Фоа, Салуццо и их друзья почем зря честили и мадонну, и самого господа бога. Пьерантони подумал, что если б набожная старуха узнала об этом страшном богохульстве, она бы потеряла всякую веру в бравых полицейских.

Он вздохнул и улыбнулся ей открытой улыбкой карабинера. Потом налил себе виски и сел «дежурить» у телефона.

Оставалось только ждать. Оружие сильных духом и полицейских — терпение.

Обжигающий пламенем «Джон Уокер» и полная тишина помогли ему сосредоточиться.

Итак, безработный, друг Риккардо Гаффури, к похищению отношения не имел. Но, может, он участвовал в убийстве Пиццу?

Да, но тогда это два отдельных, не связанных между собой случая.

Ну а то, что супруги Гаффури и Джанни Кормани жили в районе Пальманова, могло быть простым совпадением. Там полно огромных домов, населенных эмигрантами. Может, Эфизио Пиццу отправился навестить односельчанина? На улицу Эстерле? Нет, скорее на улицу Камбини.

Что ему все время приходит на ум улица Эстерле? Он отпил еще глоток. Резко поставил фужер на столик, и тот глухо звякнул. Пьерантони схватил трубку и вызвал Салуццо.

— Послушай, сержант… да, да, майор мне все рассказал, но сейчас речь идет о другом. Сходи в мой кабинет, вызови Шпагу по телефону и свяжи его со мной. Похоже, я кое-что понял.

— Мне вот что пришло в голову, — объяснил он Шпаге, — политические взгляды Пиццу. Вы знали, что ваш шофер — фашист?

— Предполагал, — признался Шпага. — Ведь его рекомендовал депутат от неофашистской партии. Но если не считать его островной, что ли, горячности, мне ни разу не пришлось…

Его прервал телефонный звонок, и Шпага, извинившись, отошел к другому телефону. Тем временем Пьерантони стал давать инструкции Салуццо.

— Ты сидишь за моим столом, да? Очень хорошо. Возьми стопку бумаг — я их накрыл пепельницей, и разыщи среди них белую программку… Какая она по размеру? Ну, вдвое больше открытки. Это программа телеконцерта.

Он подождал. Салуццо перелистывал бумаги. Слышно было, как они хрустят. Но вот хруст и потрескивание прекратились, и в трубке раздался радостный голос Салуццо.

— Кажется, нашел. Читаю…

Да, да, это та самая! — воскликнул Пьерантони. — На последней странице я сделал пометки. Прочти мне их, пожалуйста.

Послушав с минуту, он возликовал.

— Вот, вот! Улица Эстерле. Все сходится. Возьми программу и приезжай.

Пьерантони посмотрел на часы — четверть десятого. Салуццо еще сидит у него в кабинете. Не исключено, что дело с выкупом и к ночи не закончится.

— Нет, не бери, сержант, бумаги, а оставь все на моем столе… Да, — и протокол допроса друга Коррадо Гаффури, и телекс депутата парламента.

Салуццо подтвердил, что так и сделает, и спросил, как идут дела.

— Секретарь Шпаги отвез выкуп четверть часа назад, — ответил он. — С минуты на минуту ждем его возвращения. Всего наилучшего, Салуццо! — оборвал он сержанта, не дав ему спросить, проследила ли оперативная группа за «ланчей».

15

Все кончилось внезапно.

Балайка вдруг вскочила и бросилась в коридор. Восклицания, вскрики, голос Анджелы! Голосок Тео. Все стояли у порога, смеялись, плакали, спрашивали и не получали ответа, отвечали, не дожидаясь вопроса.

Валенцано держал Тео на руках. Он был закутан в плед в желтую и коричневую клетку, и вид у малыша был такой, будто он только что проснулся — розовое личико, всклокоченные белокурые волосы, чуть капризный голос — ему хочется спать, а все кричат.

Бабушка взывала к потолку, благодаря всевышнего за чудо, отчего Пьерантони испытал к ней чувство брезгливой жалости.

— Вызови доктора Фассио, — сказал Шпага Анджеле, заливавшейся слезами. — Пусть немедленно приезжает.

Он взял сына из рук Валенцано и передал Паоле. Потом сел рядом с ней на диван и стал гладить ножки сына, вылезавшие из-под пледа.

Руссо говорил по телефону с Фао, агент в штатском пытался привлечь внимание Шпаги, подсовывая ему записку, но тот всякий раз отгонял его как назойливую муху.

У входа на виллу гул раздраженных голосов ясно свидетельствовал об отчаянной борьбе полиции с корреспондентами и фотографами, которым удалось прорваться через заграждение перед воротами. Валенцано о чем-то спорил с Пьерантони.

Шпага поднялся с дивана, подошел к Валенцано и протянул ему обе руки сразу.

— Спасибо вам, Валенцано. Вы спасли его, привезли целым и невредимым.

— Я был лишь посредником, — смущенно ответил секретарь.

— Давайте выпьем виски, — предложил Шпага, стараясь держаться как можно увереннее, хотя чувство растерянности не исчезало.

Руссо, не отходя ни на миг от телефона, описывал приметы фургончика, который надо разыскать любой ценой. Из прихожей больше не доносилось шума и криков — атака корреспондентов была отбита.

Паола протянула Тео мужу.

— Пойду в кабинет и позвоню по другому телефону, — сказала она.

— Доктор Валенцано, понимаю, что прошу вас об огромном одолжении, — обратился к секретарю майор Руссо. — Но нам нужно запротоколировать ваш рассказ в Центральном полицейском управлении. Тут важно не упустить ни малейшей подробности. И чем скорее мы сможем это сделать, тем лучше. Нельзя дать бандитам такое преимущество во времени.

— Иду. Сейчас же иду с вами. — От выпитого стакана виски у Валенцано на лице выступили красные пятна. — Я так перенервничал, — добавил он, — что мне самому надо выговориться! — Он погладил Тео по вихру, хлопнул по спине Балайку, которая, вся извиваясь, проводила его до двери, и, открыв ее, тут же мгновенно отпрянул назад, ослепленный вспышками блицев притаившихся в засаде фоторепортеров. Наконец он вместе с Руссо и Пьерантони все-таки пробился к полицейской машине.

Они промчались мимо парка с его побелевшими от тумана деревьями. В десять утра даже Милан казался почти безлюдным, провинциальным городом.

— Так вы говорите, что приказы слышали хорошо? — снова спросил Руссо, наклоняясь к Валенцано, сидевшему в кабине с Пьерантони.

— Довольно отчетливо. Я уверен, что отдавали их из машины, ехавшей за мной следом. Голос стал слабее, когда мимо проехал трамвай… Еще были всякие шумы. Но вы, надеюсь, слышали все отлично, без помех.

Руссо смущенно заерзал на сиденье.

— Мы ровным счетом ничего не услышали, — признался он.

— Как ничего? — Валенцано весь подался вперед. — Как ничего? — повторил он и с немым вопросом поглядел на Пьерантони. — Ну, вы не двигались, понимаю! Но ведь за мной шло несколько полицейских машин.

— Они тоже ничего не поймали по рации.

Валенцано смотрел на Руссо с явным недоверием. В разговор вмешался Пьерантони.

— Вы, Валенцано, так и не смогли рассказать толком, что за приемник был в «бардачке». Вы нажали на рычаг и все. Похитители наверняка настроили его на волну, на которой крайне сложно вести перехват. Надо думать, они многословием не