Девочка-лед (СИ) - Джолос Анна

— Не то полицию вызовем! — гавкает мне в спину бульдог.

— Захлопнитесь уже, а!

— Галя, кто там? — в коридор, заполненный разгневанными тюленями, на инвалидной коляске выкатывается еще одна перекошенная представительница чокнутого семейства: седовласая и до невозможного худая бабка.

— Катерина? — хватается за сердце. В глазах застыл первобытный ужас. Как будто привидение увидела.

— Пошли вон!

— Убирайтесь отсюда!

Гребаный дурдом, они орут, перебивая друг друга. У меня от этой какофонии звуков аж перепонки рвутся. Алена наспех залезает в сапоги и хватает с крючка свой пуховик.

— Чтобы не было вас тут больше, не то мало не покажется! — сыпет угрозами мамаша.

— Волосы то повыдергиваем!

— Слышь, — резко оборачиваюсь, обращаясь к самой горластой из дочерей. — Рот закрыла, не то я его тебе закрою!

— Ром, прошу, идем ради бога, — Лисицына настойчиво тянет меня за руку.

— Только тронь, только тронь! Пойду снимать побои! — угрожает мне одна из свиноматок. — И папины мы тоже сняли, понял?

Я начинаю хохотать. Прям дико.

— Славик, где ты есть? — кричу в пустоту коридора. — Давай добавлю тебе свежих…

Алена тащит меня на выход, на ходу сдергивая с вешалки мою куртку. Мы уже спускаемся по ступенькам, а нам вслед по-прежнему летят проклятья.

Выходим на улицу. Лисицына останавливается и наклоняется, чтобы застегнуть молнию на сапогах. Подозрительно шмыгает носом.

— Лиса, — подбираюсь к ней ближе.

— Нормально все, Ром, — встает, а по голосу-то слышу, что ни черта не нормально. Да, не показалось, глаза на мокром месте.

— Так, ну-ка прекрати, — накидываю капюшон, завязываю шарф, чтобы не замерзла и целую дрожащие губы. — Прости дурака. Привел на свою голову…

— Ты не виноват, — шепчет тихо, и я прям смотреть не могу на то, как по ее лицу катятся слезы.

— Лисица, не вздумай даже, — крепко обнимаю, прижимая девчонку к своей груди. — Этот урод того не стоит, ясно тебе?

— Ясно, — минуту спустя немного успокаивается. Плечи перестают дергаться, дыхание выравнивается. Отодвигается назад. — Ром, скажи честно, он ведь не хотел этой встречи, да?

Смотрит так пронзительно, что соврать просто язык не поворачивается.

— Не хотел, — сама за меня отвечает, и я вижу, как там, в глубине ее глаз, плещется разочарование.

— Лисицына, — стираю слезы с порозовевших от мороза щек и дотрагиваюсь губами до кончика носа. — Посмотри-ка на меня внимательно.

— М?

— Я буду любить тебя за всех: и за себя, и за маму, и за папу, и за троюродного дедушку. Слышишь? — сжимая тоненькие пальчики в своей ладони, на полном серьезе обещаю я ей…

Глава 97

АЛЕНА

Июнь того же года

Семнадцать ноль-ноль. Школьный двор, утопающий в зелени; солнышко, пробирающееся сквозь воздушные, перистые облака и непередаваемое чувство, наполняющее легкие — чувство невероятной свободы…

— Лисицына, я выжата как лимон! — Сашка обессиленно падает рядом со мной и раскидывает руки в стороны.

— А я просто счастлива, — вдыхаю кислород с неописуемой легкостью, вглядываясь в редкую для Москвы синеву неба.

— Даже не верится, что все экзамены позади. Мне кажется, за эти недели я заимела не только грязную голову, больную шею и нервный тик, но и чего похуже… Сама с собой утром разговаривала!

— Грязную голову? — поворачиваюсь к ней и рассматриваю вполне себе чистые рыжие локоны, небрежно-красиво разбросанные по зеленой траве.

— Ну да, — смеется она. — Мама замучила меня своими приметами. Серьезно, Ален, она уже помешалась на этом своем аттестате с отличием. Прямо навязчивая идея!

— Переживает за тебя, — предполагаю я. — А что за приметы?

— Ну, например, накануне экзамена не рекомендуется мыть голову.

— Это еще почему? — недоумеваю, если честно.

— Мол знания утекут от тебя вместе с водой.

Боже, какая глупость!

— Дальше… Перед сном надо обязательно положить под подушку учебник.

— Слышала об этом, — киваю я. — Говорят, помогает.

— Помогает заработать артрит в восемнадцать лет! — громко парирует рыжеволосая. — Шея не поворачивается совсем, пришлось утром пить обезболивающее.

— Ужас…

— А вот еще, смотри, — Харитонова зачем-то разувается. Снимает кеды и вытряхивает оттуда монету. — Пять рублей засунула мне в обувь!

— Чтобы приманить пятерку, — моментально рождается в голове догадка.

— Именно! А почему, как ты думаешь, я прихожу на экзамены в одной и той же блузке?

— Ну, она красивая, — улыбаюсь, разглядывая нежно-розовую рубашку с цветочным принтом.

— После успешной сдачи экзамена по русскому, мама решила, что это — блузка удачи. Представляешь, заставила меня в прошлый раз переодеваться, когда увидела, что я собралась идти в другой, — Сашка крутит пальцем у виска.

— И что, твоя мама реально верит во все эти приметы?

— Еще как! Она меня, кстати, даже на площадь Революции возила.

— А туда зачем? — блаженно зажмуриваю один глаз, наслаждаясь тем, как выглянувшее из-за пухлого облачка солнышко греет щеку.

— Как зачем? Потереть нос статуе бронзовой собаки! — фыркает Санька. — Он там до блеска уже отполирован. До меня к нему приложилась своими культяпками не одна группа студентов.

— Ну точно у тебя одни пятерки будут, Саш! — закатываюсь смехом, представляя с каким лицом Харитонова терла нос этой самой собаки.

— Но это ладно! Сейчас ты точно обалдеешь! На той неделе мама вычитала в какой-то статье инфу о том, что девушкам в период сдачи экзаменов следует носить красное нижнее белье.

— Пфф, — я тру кончик носа, глупо хихикая.

— И что ты думаешь? Она подарила мне такой комплект. Пришлось надеть, дабы только отстала! — признается Харитонова, уставившись в бездонное небо. — В принципе, оно пригодилось, кое-кто пришел от него в дикий восторг…

Я тут же напрягаюсь, а подруга резко замолкает. Вот это вот хитро-мечтательное выражение лица я вижу всякий раз, когда речь случайно заходит об Илье.

— Саш…

— Только не начинай занудствовать, Лисицына! Не порть настроение своими нравоучениями хотя бы сегодня!

Поворачивается ко мне и подкладывает ладонь под щеку. Артистично хмурит брови и обиженно дуется, потому что знает мое отношение к их бурно протекающему роману.

— Мать, кстати, догадалась, что у меня появился парень…

Видно, что Сашу этот факт напрягает.

— Фраза «не прошло и полгода» очень даже актуальна в твоем случае, — хмыкаю я насмешливо.

Пятый месяц успешно шифруется. Неудивительно, ведь Харитонова оказалась весьма изобретательной. Она и меня ненавязчиво втянула в эту свою паутину лжи. Все плетет и плетет ее, ни конца, ни края. И есть у меня относительно этого нехорошее предчувствие: сама же в этой паутине однажды и запутается.

— Как прицепилась с вопросами, — продолжает рассказывать Сашка. — Кто такой, сколько лет, чем занимается, когда познакомишь, — цокает языком и качает головой.

— И ты, конечно, тут же пригласила своего мистера Икс в гости. Я прямо вижу эту впечатляющую картину: ты, мама, твой папа-подполковник и Паровозов с цветами. Знакомьтесь, дорогие родители, это Илья! Он хороший, просто немного бандит, — театрально разыгрываю вслух эту эпичную встречу.

— Лиса, твой сарказм не знает границ, — замечает она ядовито.

— Ну а что…

— Я тебе уже говорила, что у нас все несерьезно, — срывает одуванчик и задумчиво рассматривает верхушку цветка. — Мы просто иногда проводим время вместе. Так, магия на уровне инстинктов…

«Несерьезно», как же!

Всю весну в облаках витает, несколько раз вон чуть двойку не схлопотала за эту свою рассеянность. И да, Саша лукавит. Знаю я, что у них там все по-взрослому, но уверена в одном: дело явно не только в инстинктах. Со стороны это очень заметно, потому что в ее лихорадочно поблескивающих глазах все написано более чем красноречиво.