Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс

При въезде в город огромная мраморная арка поддерживала шар из горного хрусталя. Здесь поперек дороги выстроился взвод охранников в лиловых мундирах с зеленой оторочкой. Заметив приближающуюся кошмарную машину, лейтенант выкрикнул несколько приказов: медленно шагая в ногу, охранники выступили навстречу форту, бледные, но решительные; остановившись, они воткнули пики древками в землю, направив острия вперед, и ждали неминуемой смерти.

В пятидесяти метрах от ворот Герсен открыл люк и спрыгнул на землю. Солдаты оторопели от изумления. Алюсс-Ифигения последовала за Герсеном — несмотря на растрепанность ее платья, лейтенант, по-видимому, ее узнал: «Что я вижу? Из утробы дназда вышла принцесса Ифигения из Драсцана?»

«Внешность чудовища обманчива, — ответила ему Алюсс-Ифигения. — Это не более чем механическая игрушка Кокора Хеккуса — мы ее похитили. Находится ли Сион Трамбл в своей резиденции?»

«Нет, принцесса. Владыка выступил на север, но его канцлер только что вернулся в Карай и находится неподалеку. Я сейчас же пошлю за ним».

Вскоре появился высокий седобородый аристократ в черном бархатном одеянии с пурпурным отливом. Алюсс-Ифигения с облегчением приветствовала его — наконец она узнала кого-то, на кого могла положиться без опасений. Она представила старика Герсену: «Барон Эндель Тобальт». Девушка снова поинтересовалась местонахождением Сиона Трамбла. Барон Тобальт ответил тоном, в котором нельзя было не уловить оттенок иронии: Сион отправился в карательный поход против гроднедзов, корсаров Северного Променейского моря. Ожидалось, что он вернется — в обозримом будущем. Тем временем принцессе надлежало рассматривать столицу как свою вотчину, ибо таково было бы, разумеется, пожелание Сиона Трамбла.

Алюсс-Ифигения повернулась к Герсену; на ее лице просияло новое, незнакомое ему выражение изящной благосклонности: «Никак не могу отплатить тебе за предоставленные услуги — не стану даже пытаться. Тем более, что с твоей точки зрения, конечно, все, что ты сделал, никак нельзя рассматривать как «услуги». Тем не менее, предлагаю тебе гостеприимство. Теперь, наконец, я могу его предложить — каковы бы ни были твои пожелания, тебе достаточно их высказать, и они будут выполнены».

Герсен вежливо ответил в том духе, что он рад был возможности оказать ей помощь, и что любые обязательства, какие могли бы возникнуть с ее стороны, были более чем восполнены тем обстоятельством, что она помогла ему найти Тамбер: «Тем не менее, я намерен воспользоваться твоим предложением. Я хотел бы, чтобы Падербуша содержали в охраняемой камере, абсолютно исключающей всякую возможность побега, до тех пор, пока я не решу, что с ним делать».

«Мы разместимся в Государственном дворце; в подземельях дворца достаточно подходящих темниц». Алюсс-Ифигения сказала несколько слов лейтенанту охраны, и злосчастного Падербуша увели, подгоняя тычками в спину.

Вернувшись внутрь шагающего форта, Герсен выключил блок энергоснабжения и отсоединил несколько кабелей, тем самым предотвратив возможность использования механизма людьми, незнакомыми с его конструкцией. Тем временем подъехала карета — высокий, украшенный изящной резьбой экипаж на позолоченных колесах. Герсен присоединился к Алюсс-Ифигении и барону Тобальту, занявшим места в переднем салоне экипажа, испытывая некоторое смущение: его пыльная и грязная одежда никак не вязалась с пунцовым бархатом сидений, отороченных мягким белым мехом.

Карета поехала по бульвару: мужчины в роскошных плащах и высоких остроконечных шляпах, женщины в длинных белых платьях с многочисленными оборками оборачивались, чтобы взглянуть на новоприбывших.

Впереди показался Государственный дворец Сиона Трамбла — прямоугольное в плане здание в глубине великолепного сада. Приятный стиль архитектуры дворца, так же, как и многих других дворцов Карая, можно было назвать одновременно вычурным и наивным: шесть высоких башен были опоясаны спиральными лестницами; между ними блестел купол из стеклянных пятиугольников, ажурно обрамленных бронзовыми прожилками; к парку были обращены балюстрады террасы с балясинами в форме обнаженных нимф. Поднявшись по дугообразной мраморной эстакаде, карета остановилась. Здесь гостей ожидал очень высокий и необычайно тощий старик в черной мантии поверх серого костюма. Он держал в руке булаву с большим яйцевидным изумрудом на конце — очевидно, этот инструмент служил символом его статуса. Старик приветствовал Алюсс-Ифигению со сдержанным почтением. Барон Тобальт представил его Герсену: «Ютер Каймон, сенешаль Государственного дворца».

Сенешаль поклонился, не забыв смерить критическим взглядом потрепанную и запыленную одежду Герсена, после чего сделал быстрое движение сверкнувшей булавой. Появившиеся как из-под земли лакеи провели Алюсс-Ифигению и Герсена во дворец. Они прошли вдоль длинного зала со стенами, увешанными завесами из хрусталя, переливавшимися радужными искрами при малейшем движении воздуха, по ковру, сотканному из орнаментально переплетающихся полос лавандового, розового и бледно-зеленого оттенков. Герсен и его спутница расстались в круглом вестибюле — их повели дальше по разным коридорам. Герсена разместили в многокомнатных апартаментах с высокими окнами, выходившими в окаймленный стеной сад, где цветущие деревья окружали центральный фонтан. После всех тягот проделанного пути внезапная роскошь казалась нереальной.

Герсен выкупался в теплом бассейне; тут же появился и выполнил свои обязанности брадобрей. Слуга принес из гардероба свежую одежду: свободные темно-зеленые бриджи с подвязками на лодыжках, темно-синюю рубаху, расшитую белыми узорами, зеленые кожаные тапки с причудливо закрученными носками и залихватскую остроконечную шапочку, служившую, по-видимому, неотъемлемым элементом мужского костюма.

В саду накрыли стол — принесли фрукты, печенье и вино. Герсен закусил и выпил вина, спрашивая себя: почему, будучи окружен такими удобствами, Сион Трамбл считал своим долгом выступить в поход против корсаров или подвергать себя каким-либо иным лишениям и тяготам?

Покинув апартаменты, Герсен бродил по дворцу; всюду ему встречались искусно изготовленные, изысканные ковры, гобелены и мебель, драгоценные поделки и редкости самых различных стилей, привезенные со всех концов Тамбера.

В просторной и светлой гостиной Герсен нашел барона Тобальта, приветствовавшего его с мрачноватой вежливостью. Поразмыслив несколько секунд, барон поинтересовался характером Вселенной за пределами Тамбера — откуда, «насколько он понимал», прибыл Герсен.