Князья тьмы. Пенталогия. (Звездный король - Машина смерти - Дворец любви - Лицо - Дневник мечтателя.) - Джек Вэнс

Герсен наклонился над приборами управления: туловище форта приподнялось, ноги заработали — машина двинулась на север.

Через некоторое время Алюсс-Ифигения спросила: «Куда мы едем?»

«Назад к звездолету, конечно».

«Через Скар-Сакау?»

«Напрямик или в объезд, как получится».

«Ты сошел с ума!»

Несколько обескураженный, Герсен заметил: «В этой машине мы как-нибудь доберемся».

«Ты даже не знаешь, куда ехать. В Скар-Сакау тропы часто обрываются в пропасть. Тадушко-ойи будут сбрасывать на нас валуны. В каньонах водятся дназды. Даже если ты не попадешь в западню, нам придется карабкаться на утесы, пересекать расселины, ползти по узким уступам над бездной. И нам будет нечего есть».

«Все это так. Тем не менее...»

«Поверни на запад, в Карай. Сион Трамбл примет тебя с почестями и сопроводит тебя на север, в объезд Скар-Сакау».

Не находя возражений, Герсен неохотно развернул форт, и они спустились на равнину.

Их окружала радующая глаз, слегка холмистая местность. Вершины Скар-Сакау уменьшились и растворились в голубой дымке. На протяжении всего теплого летнего вечера форт бежал на запад мимо небольших ферм и пастбищ с каменными амбарами и коттеджами с высокими крышами; изредка попадались поселки. При виде шагающего форта местные жители застывали на месте, провожая машину остекленевшими от ужаса глазами. Эти светлокожие и темноволосые люди не отличались каким-нибудь особенным телосложением; женщины носили колоколообразные юбки и облегающие корсажи с орнаментальной вышивкой, мужчины — короткие свободные штаны с буфами на коленях, рубахи яркой расцветки и куртки-безрукавки, тоже украшенные вышивкой. Время от времени в глубине парка можно было заметить усадьбу, а изредка вершину обрывистого холма увенчивал замок. Некоторые из этих усадеб и замков, судя по всему, уже превращались в руины. «Там живут призраки, — пояснила Алюсс-Ифигения. — Это древняя страна, здесь много призраков».

Бросив взгляд на Франца Падербуша, Герсен успел заметить на его лице задумчивую улыбку. Такую же молчаливую улыбку он не раз замечал на лице Зеймана Отваля — но ни чертами лица, ни светлой молодой кожей его пленник не напоминал Отваля.

Солнце зашло, сельская местность погрузилась в сумерки. Герсен остановил форт на краю безлюдного заливного луга. Им пришлось поужинать рационами, предназначенными для команды; после еды Падербуш был заперт в хвостовом лазарете форта.

Герсен и Алюсс-Ифигения вышли на луг и стояли, наблюдая за пляской светлячков. Над головой мерцали созвездия Тамбера: многочисленные на юге, редкие на севере, где начиналось межгалактическое пространство. В близлежащем лесу пело какое-то ночное существо, мягкий воздух был напоен запахами влажной тенистой растительности. Герсен не знал, о чем говорить. Через некоторое время он вздохнул и взял девушку за руку; та не попыталась отнять руку.

Несколько часов они просидели спиной к форту. Светлячки перемигивались над лугом. Каждый час из далекого селения доносился печальный отголосок колокола. Наконец Герсен расстелил свой плащ, и они уснули в мягкой траве.

На рассвете шагающий форт снова двинулся на запад. Характер местности изменился: лесистые холмы и долины становились все круче и постепенно превратились в горы, поросшие высокими остроконечными деревьями, напоминавшими ели. Населенные пункты встречались реже и становились более примитивными; усадеб больше не было, остались только крепости, мрачно наблюдавшие сверху за долинами и реками. Однажды почти бесшумно бежавший форт догнал шайку пьяниц, горланивших песни посреди дороги. Они были одеты в какие-то лохмотья, но у них были луки и стрелы.

«Дезертиры, — заметила Алюсс-Ифигения. — Отребье из Миска и Вадруса».

Границу охраняла пара небольших каменных крепостей. Форт пробежал между ними, не останавливаясь; сзади послышалась поспешная перекличка фанфар, призывавших гарнизоны к оружию.

Еще через час машина выбежала на открытую холмистую равнину, простиравшуюся на север и на запад. Алюсс-Ифигения протянула руку: «Это уже Вадрус. Видишь, за темной полосой леса, белеют стены? Это Карай. Жантийи — к западу от Карая, но меня хорошо знают в столице Вадруса. Сион Трамбл нередко оказывал гостеприимство нашей семье, потому что в Жантийи я — принцесса».

«А теперь ты станешь его невестой».

Алюсс-Ифигения смотрела в сторону Карая с печальным сожалением, словно вспоминая что-то дорогое ее сердцу, но безвозвратно утерянное: «Нет. Я больше не ребенок. Жизнь больше не кажется мне такой простой. Раньше в моей жизни были Сион Трамбл — и Кокор Хеккус. Сион — военачальник, и в битвах он так же беспощаден, как любой другой. Но в своей стране он пытается быть справедливым правителем. Кокор Хеккус, конечно же — олицетворение зла. Раньше я охотно вышла бы замуж за Сиона. Теперь я не хочу жить ни с одним из них. Мне слишком многое пришлось пережить... В самом деле, — тоскливо прибавила она, помолчав, — с тех пор, как я покинула Тамбер, я слишком многое узнала — и потеряла детскую веру в правильность устоявшегося порядка вещей».

Обернувшись, Герсен снова застал улыбку на лице пленника: «А тебя что так забавляет?»

«Припоминаю сходное разочарование, постигшее меня в молодости».

«Не соблаговолишь ли ты посвятить нас в обстоятельства, вызвавшие такое разочарование?»

«Нет. Они имеют лишь косвенное отношение к вашей беседе».

«Как давно ты служишь Кокору Хеккусу?»

«Всю жизнь. Он правит Миском — он мой хозяин».

«Может быть, ты расскажешь нам о его нынешних планах?»

«Боюсь, что по этому поводу ничего не могу сказать. Сомневаюсь, что у него есть какие-нибудь особые планы, а если есть, он о них не распространяется. Хеккус — достопримечательный человек. Думаю, что потеря шагающего форта его изрядно огорчила».

Герсен рассмеялся: «Потеря этой машины — еще не самое большое огорчение из тех, какие я ему причинил. В Скузах я сорвал его сделку с Дэниелом Трембатом. На станции Менял я похитил его принцессу и обменял его деньги на макулатуру». Говоря, Герсен внимательно следил за глазами Падербуша: показалось ли ему, или зрачки пленника слегка расширились? Неуверенность приводила Герсена в отчаяние — настойчивые подозрения казались бессмысленными и безосновательными. Билли Карзини, Зейман Отваль и Франц Падербуш ничем не напоминали друг друга, кроме общих пропорций телосложения и какой-то не поддающейся определению манеры себя вести. По словам Алюсс-Ифигении, ни один из них не мог быть Кокором Хеккусом... Шагающий форт соскользнул со склонов предгорий и пересек район фруктовых садов и виноградников, за которыми начинались хорошо орошаемые луга, усеянные фермерскими домиками и поселками. Здесь они поднялись на плечо невысокого холма, откуда открывался вид на Карай — город, поразительно отличавшийся от Аглабата. Вместо мрачных бурых стен с контрфорсами здесь простирались широкие проспекты, мраморные колоннады, виднелись окруженные деревьями виллы, дворцы среди ухоженных парков, великолепием не уступавшие жилищам древней знати на Земле. Если в Карае были трущобы или нищие лачуги, они ютились поодаль от главных дорог.