Сады Луны - Стивен Эриксон

— Имя ему — Драгнипур, — сказал К'рул. — И это — меч.

Крупп нахмурился сильнее.

— Как фургон и рабы могут быть при этом мечом?

— Он выкован во тьме и цепями привязывает души к миру, что существовал до прихода света. Крупп, хозяин меча — среди вас.

В сознании Круппа возник образ Колоды Драконов. Чародей увидел получеловека-полудракона — Рыцаря Высокого дома Тьмы, также известного как Сын Тьмы. В руке он держал чёрный меч с дымными цепями.

— Рыцарь в Даруджистане? — переспросил Крупп, пытаясь сдержать испуганную дрожь.

— В Даруджистане, — подтвердил К'рул. — Рядом с Даруджистаном. Над Даруджистаном. Его присутствие — естественный магнит для силы, и опасность очень велика. — Старший бог обернулся к Круппу. — Он вступил в сговор с мастером Баруком и ложей Т'орруд — тайные правители Даруджистана нашли себе обоюдоострого союзника. Нынче ночью, Крупп, в твоём городе Драгнипур вкусил души демона. Этот клинок редко томится жаждой, и он ещё напьётся крови прежде, чем всё завершится.

— Кто-нибудь может ему противостоять? — спросил Крупп.

К'рул пожал плечами.

— Когда меч был выкован, не мог никто, но это было давно, ещё даже до моих времён. О нынешнем я знать не могу. И ещё одна новость, Крупп, невеликая новость, увы.

— Крупп внемлет.

— Мастер Барук отправляет вас в дорогу к холмам Гадроби. Старшая магия снова кипит, хоть столько веков утекло. Это Телланн — Путь Имассов — но он касается Пути Омтоз Феллак — Старшей магии яггутов. Крупп, не стой у них на пути. Особо храни Носителя Монеты. Тот, кто грядёт, опасен не меньше, чем Рыцарь с его мечом, и столь же древний. Будь осторожен, Крупп.

— Крупп всегда осторожен, о Старший.

КНИГА ПЯТАЯ

ГАДРОБИЙСКИЕ ХОЛМЫ

Там, за тонкими стенами

кожаного шатра

дитя сидит, пред нею на шелку

потёртом

разложена колода.

Она ещё не может говорить

и то что открывается пред нею

ещё ни разу не видала

в этой жизни.

Дитя глядит на карту

отдельную

ей имя — Обелиск

серый камень

и мысленно она уж ощущает

его шероховатость

Обелиск

утоплен в травой поросший холм

как бы сустав что из земли торчит

её пробивши

проткнув

грядущее и прошлое.

Дитя безмолвно в страхе

глядит на трещины

покрывшие

тот камень из камней

и знает:

разрушенье началось.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Я видел их на берегу:

бездонные провалы глаз

пылали клятвой

войны бессмертной против

покойного вздымавшегося моря

яггутов…

907-й год Третьего тысячелетия

Пора Фандереи, год Пяти клыков

По малазанскому летоисчислению 1163-й год Сна Огни

По счёту т'лан имассов — год Сбора, Вознесение Телланна

Шли дни, и адъюнкт Лорн чувствовала, как разум пробуждается от бесчувствия, а смертельная усталость и подавленность отступают. Мысль о том, что она так легко позволила себе утратить бдительность, глубоко потрясла Лорн. Незнакомое чувство. Она не знала, как с ним справиться, и это выводило из равновесия, заставляло сомневаться в собственной эффективности.

Когда на горизонте замаячили холмы Гадроби — сначала на юге, а потом и на западе, Лорн ощутила отчаянную необходимость восстановить уверенность в себе. Приближался важнейший этап всей миссии. Успех с яггутским курганом почти наверняка приведёт к успеху и во всём остальном.

С самого рассвета она скакала быстрой рысью, пытаясь наверстать упущенное из-за того, что первые несколько дней двигалась столь медленно. Обе лошади уже устали, поэтому теперь она вынуждена была идти рядом с ними пешком, заткнув поводья за пояс. А рядом шагал Тлен.

Имасс охотно отвечал на расспросы Лорн и поведал ей множество удивительных историй, но, вопреки всем усилиям, упорно молчал о вещах, важных для Империи и долговечности власти Ласиин. Всё явно упиралось в зарок, который Тлен дал на последнем Сборе. У имассов назревает что-то важное. Лорн задумалась, не связано ли это как-то с освобождением яггутского Тирана, — тревожная мысль.

Но адъюнкт не допустит, чтобы эта неопределённость поставила миссию под угрозу. В данном деле Лорн — рука Ласиин, решения принимает сама Императрица. Дуджек и Тайшренн вовремя напомнили ей об этой истине. Так что сама она не играет никакой роли — как женщина по имени Лорн. Она ни за что не отвечает.

— За годы, проведённые среди людей, — проговорил вдруг Тлен, — я научился отмечать знаки эмоций по движениям тела и выражению лица. Адъюнкт, ты хмуришься уже второй день. Это важно?

— Нет! — отрезала Лорн. — Неважно.

Никогда прежде ей не было так трудно очистить мысли от личных переживаний — возможно, это затянувшееся следствие вмешательства Опоннов? Возможно, Тлен поможет от этого избавиться.

— Тлен, — сказала она, — «важно», как ты выразился, другое: я слишком мало знаю о том, что мы делаем. Мы ищем менгир, метку кургана. Если его и можно найти, то почему же могильник не обнаружили давным-давно? Менгир никак не могли пропустить — искали-то три тысячи лет!

— Мы отыщем менгир, — спокойно ответил Тлен. — Воистину, им отмечен курган, но сам курган — не там.

Адъюнкт сердито посмотрела на него. Опять загадки.

— Объясни.

С минуту имасс молчал, а затем сказал:

— Я рождён Старшим Путём, адъюнкт, тем, что известен как Телланн. Путь — не только источник магии, он ещё и время.

— Ты что, хочешь сказать, будто курган существует в другом времени? И как ты предполагаешь до него добраться — при помощи своего Пути Телланн?

— Нет, не существует никакого параллельного времени, лишь то, что известно нам. Это время прошло, миновало. Дело только в… привкусе. Адъюнкт, позволь я продолжу?

Лорн поджала губы.

— Яггуты, которые погребли Тирана, были рождены от другого Старшего Пути. Однако само слово «Старший» имеет значение лишь для Путей нынешнего времени. Яггутский Омтоз Феллак никак не «старше» Телланна. Они одинаковые, у них один привкус. Пока что мои объяснения тебе понятны, адъюнкт?

— Высокомерный ублюдок, — пробормотала Лорн себе под нос. — Да, Тлен.

Имасс кивнул, кости скрипнули.