Готова на все (СИ) - Кирилл Кащеев

— Что ж там не остались? — поинтересовался «жеванный», — Патриотизм замучил?

Эля молча пожала плечами. Вот уж тут объяснений он не дождется. Не его дело.

— Следовательно, все проекты покойного профессора Савчука на самом деле составляли вы, — заключил «кожаный».

Эля отчаянно замотала головой:

— Идею всегда выдвигал он! Савчук большой ученый! Был большой ученый. Я только переводила и оформляла документы.

— Ага, — снова проявил понимание «жеванный», — Выходит, вы при вашем профессоре переводчицей.

Эля оскорблено моргнула. Мало ей факультетского шипения за спиной — «настоящие ученые без гроша, а какая-то девчонка за паршивые переводы три зарплаты гребет», — так теперь и эти за секретаршу держат, сейчас кофе отправят варить. Она невольно покосилась на «кожаного», тут же рассердилась на себя за «покосы-перекосы» — какое ей дело, что случайный человек думает о ее научной карьере? — и отчеканила:

— У меня два высших образования, я защитила магистерскую диссертацию в Кремском университете, я кандидат физических наук… — кандидатом она еще не была, как сказал декан: «Тут вам не Кремс!». Защита уже состоялась, но пока киевский ВАК подтверждения не пришлет, она оставалась никем. Но в такие тонкости она милицию посвящать не собиралась, — Я работаю по всем грантам именно как физик, а документация и переговоры — это дополнительно.

И пусть те, кто ее зарплаты считает, попробуют как она: и свои исследования тащить, и бумажки на трех языках писать, и переговоры вести. Быстро тех денег не захочется!

— Какая вы… крутая, — с легкой насмешкой поглядывая на разбушевавшуюся Элю, хмыкнул «кожаный».

Эля печально кивнула. Ох уж да, ох уж такая крутая, что от этой повышенной крутости ей скоро и конец. Напрасно Светлана Петровна думает, что Эля, сидя на шефовых документах, сможет добиться чего-то для себя. Начальство сойдется стенка на стенку за наследство Савчука, а ее в этой борьбе разорвут на части. Отдаст она всю информацию одному, тут же станет ему не нужна, и второй ее в отместку всенепременно скушает. Как же она влипла!

— Сколько всего исследований вел Савчук?

— Три. Для немцев, Канады и Америки, — машинально ответила Эля. А может, поделить между ними? Завкафедрой немецкий грант, декану канадский, так они за американский подерутся, и вообще, ерунда это. Там тематика смежная, не разделишь.

Ой стыдоба, знал бы шеф, как его ученица спокойненько готовится участвовать в разделе его научной работы между всякими. А что ей делать? Широкой шефовой спины, способной заслонить от кого угодно, больше нет. Нету его больше, хоть ты криком кричи! И неизвестно, что будет с лабораторией, вон, даже мил-дружочек Грушин решил, что он теперь тоже начальство. А она не может потерять работу, и участие в грантах, если она их потеряет — на что они будут жить? Яська хочет то одно, то другое, весенняя куртка нужна, а в сентябре уже в школу. И теперь еще бабушка…

— Нам нужно связаться с этими фондами. Можете дать телефоны, адреса?

— Звонить дорого, лучше по электронной почте, — машинально обронила Эля и тут же махнула рукой, — Сами разберетесь. У меня все в компьютере.

— Пойдемте, — «жеванный» поднялся.

Глава 8

Все трое вышли в приемную. Эля походя покосилась на кабинет напротив, где Олег Игоревич вроде бы вел совещание. Так и есть, створка приоткрыта. И стоило в приемной зазвучать их шагам, как голоса за дверью мгновенно смолкли и воцарилась настороженная, вслушивающаяся тишина. Эля с трудом подавила желание обернуться — ощущение множества буравящих спину взглядов было невыносимым. Там что, весь профессорско-преподавательский состав у щелки локтями пихается? Хорошо хоть студентов из коридора разогнали.

Они подошли к металлической двери лаборатории.

— Ну что вы замерли, Элина Александровна, открывайте, — раздраженно потребовал «жеванный».

Эля нерешительно взялась за дверную ручку — и тут же отступила назад.

— А… Валерий Васильевич… Он… Еще там? — трудно сглотнув, спросила она.

«Жеванный» одарил ее презрительным взглядом, явно считая ее страхи бабской истерикой:

— Увезли, — он оттеснил ее плечом, и надавил на нижнюю ручку.

Та, как всегда, звучно щелкнула — и не открылась. Жеванный с громким тарахтением потряс верхнюю, снова переключился на нижнюю.

Решительно выдохнув — в конце концов ей все равно придется войти сюда, так почему бы не сейчас? — Эля отстранила его и привычно взявшись за обе ручки сразу, одновременно задрала их вверх. Защелки бесшумно отодвинулись, без единого звука дверь распахнулась. Эля слегка расслабилась — у стола перед компьютером тела действительно не было. Исчез и разнесенный вдребезги монитор. Только клавиатура осталась на столе и Эля отчетливо видела испещрившие пластик клавиш мелкие пятнышки крови.

Господи боже! Да как такое вообще могло случиться в их обычном, тихом вузе, где самым страшным происшествием до сих пор считалась драка в общежитии на прошлые майские праздники?

Это получается, шеф, как всегда сидел у компьютера, расчеты сверял, или статью делал, а кто-то подошел к нему сзади…

Эля вздрогнула, поглядела на защелки входной двери и обхватила себя за плечи.

— Скажите, — ломким голосом спросила она, — А его… Как убили?

— Баллистическая экспертиза покажет, — сухо отрезал «жеванный».

— Нет, я… Я не про оружие… Он ведь… не обернулся? Ну, когда убийца вошел — шеф его не видел?

— Почему вы спрашиваете? — быстро переспросил «жеванный» и по его мгновенной настороженности она поняла, что не ошибается — шеф смотрел в монитор, ему выстрелили в затылок, кто-то, на кого шеф даже не оглянулся.

Эля несчастными глазами глядела на дверь. Это что же получается… Вот тебе и «приблудный маньяк»!

«Жеванный» поймал ее взгляд, протянул руку и подергал дверные ручки — те громко защелкали.

— Их надо одновременно вверх. — шмыгнула носом Эля.

Он нажал обе сразу, покачал дверь туда-сюда, то закрывая, то открывая и вглядываясь в почти беззвучное движение.

— Много народу знает, как эта дверь открывается? — глубокомысленно поинтересовался «жеванный».

Эля потрясла головой:

— Только свои. Ну, может, еще пара человек с других кафедр. Сюда редко посторонние заходят, Савчук этого не любит. Не любил. — она чувствовала, что сейчас опять разреветься, — Его убил кто-то факультетский? Леночка из деканата? Или Грушин, докторант наш? Вы ж его видели, из него убийца, как из меня — не знаю, танцовщица.

— Ну-у, — неожиданно пристально разглядывая ее, вдруг заявил «кожаный», — Восточные танцы у вас должны бы неплохо получаться.

— Вы это к чему? — Эля дико глянула на него.

— Здесь, на работе, у жертвы враги были? — полоснув легкомысленного сотоварища гневным взглядом, вмешался «жеванный».

— Да какие враги! — всплеснула руками Эля. Эти