Классициум (сборник) - Коллектив авторов

V

Мороз.           Но журчит ручеёк молвы:«Вы слышали?                      Это мыслимо ли?Весь дом            уездного                      головыПрямо при них                      вынесли!»

На крыльце,                      ни живы и ни мертвы,Смирнее смирного —                                 приставы.

Жандармский полковник —                                 ста туч черней,В гневе            выдрал бы ус кому! —Выкарабкивается                       из саней,Шагает по хрусткому.

В доме —            звук ватный как на поминках.Лакеи бубнят,                      мол, знали б заранее…Откинувшись                      на диванных спинкахВ полуобмороке —                       барыня.

Его сиятельство                      лыс и тускл,Полицией в доме брезгует.Никому,            обещает,                      спуску!Сплетает пальцы,                      костяшками трескает.

А было так:                      ещё засветло —Семеро,            все с револьверами —Шайка!            И ладно б грабила,А то культурно,                      с манерами…

Простите!            Но если                       это был                                 не грабёж —Так что ж?

Супруга главы —                       через всхлип, навзрыд,Никак нет сил                      отдышаться:ЭКС-, говорит,ПРО-, говорит,            ПРИ-, говорит,                      АЦИЯ!

И добавляет,                      ломая руки:«В пользу            отечественной                                 науки!»

Жандарм – матёрый,                                 не лыком шит,И в сыске натаскан туго.Пока след не остыл,                                 поставить спешитНа уши            всю округу.

Искать в стоге сена —                                 особый труд,Иголкой            не сразу одарит.Жандарм —                      слепой тыщелапый спрут,Где только не шарит.

В кирпичной трухе,                                 в заводском чаду,В перемётных сумах                                 калик и иноков,В университетском —                                 ох, мутном! —                                             пруду,Во рже и меди                      блошиных рынков,

В притонах                      грязнее болотных тин,В банкирских хоромах,И там и сям —                      результат один:Промах.

Лезет в окно                      телеграфный бланк:«В пять пополудни                        ограблен                                  банк!»

Ломятся в дверь                      волостные газеты:«Угони взлом                      почтовой кареты!»

Давно полиция                      сбилась с ног,Всегда           запаздывает                      свисток!

В солдатской казарме,                       в поповской обителиВсюду           шастают                      осведомители.

Филёры           повсюду                      рыщут —Ищут:

В кружевах мамзелек,                                 у их дружков,И в купеческом                      нафталинном тряпье,В спитом чайке                      марксистских кружков,У лиц сановных                      под пресс-папье,На горе кудыкиной,                      в чистом поле,В сельди портовой,                      в вокзальном угле,На фабриках —                      в ветоши и в солидоле,У Христа за пазухой,                       у чёрта в котле,

В фальшивом дне                       воровских малин…И вдруг —            сорока                      несёт на хвосте:Скупает            кордит и пироксилинТоварищество                      «Кто-то там и Т.»!

Зацепка?            Нет?                      В том и дела соль:Каждый            заусенец                      проверить изволь!

Соглядатаи            в ряд,Глаз фонари            горят,Охоче до кровиПлемя           псовье.

Но жандарм —                      лиса,                       и грозит:                                  ни-ни!Не           спу-            гни!

VI

Вцепившись в копчёную плоть                                  брандмауэра,На заднем дворе                      жестяного ангараВысится,           размерами с динозавра,Серебряная            сигара.

В клетке лесов,                      в цепях оснасткиЗверь металлом                      круглит бока,К такому           не подойдёшь без опаски,Хоть он           и спит пока.

Тысячей дюз —                      на лапах пальцы,Словно стволы бамбука.Сустав прогорит                      и тотчас отвалится,Тонкая штука.

Мастер           лишь после смены                                 к зверюПрокрадывается                      окольно,Студент же здесь                      как раб на галере,Нодобровольно.

Кукушкой           недель отмеряет ходТаинственный            благотворитель.С порога вопросец:                       «Ну, как идёт?Ещёвзлетать не хотите ль?»

Упрёками жмёт,                      похвалой бодрит,Торопит —            и сам суетится,Словно земля                      под ногами                                 горит,По крайней мере —                      дымится.

С ним шесть друзей —                                 иной контингент:Каторга           да острог.И мастер всё понял,                       и даже студент,Да оба,           увы,            не в срок.

Пытаться ли                      неба порвать покровНа пожертвования                       воров?

Такие деньжищи                      утоплены в смету,Что выход один —                      единственно                                  вверх!Вот шанс взлететь,                       и другого                                  нету —Даёшь           обещанный фейерверк!Слишком            поздно,                       чтоб                       сдаться.Значит —            пытаться.

Студент – пауком                      в лабиринтах схемСверяет            целое по кускам.Мастер в схемах                      доволен всем,Верит больше                      своим рукам.

И вот они,            два заветных слова,Благодетелю                      в уши елей:«Ракета готова».Кто тут            в небо?                      Смелей!

Ночь.           Никакой возможности спать.Зверь,           избавленный от оков,На дюзьи цыпочки                       хочет привстать,Вот прыгнет —                      и был таков!

Студент в подсобке,                                 совсем зачах,Того гляди                      окочурится.Над схемой ракеты                       при трёх свечахПодслеповато щурится.Друзья благодетеля —                                 тут как тут,Храпят за стенкой                       в терцию.Лишь «сам» не ложится —                                 напрасный труд.От нервов            пьёт водку с перцем.

А у мастера            гость,                      звать —                                 Филимон,Пилот! —            болван набивной.Пялится пуговицами                                 в огонь,Кивает            башкой сенной.

«Мешок,            Филимоша,                       не держит шил.Совесть —            совсем замучила.В общем,            я всё давно решил.Теперь ты за старшего,                                 чучело!»

Ладонь            ложится на чертежи:«Чтоб было другим                                 повадно,Уж ты им            всё                      как есть                                 расскажи,Ладно?»В ответ           молчит, молчит ФилимонЗадумчив,                      блестит глазами.За окнами —                      первый рассвета кордонСветлеется                      над домами.

Но что это?                      Шорохи, скрипы, гул,Десятков ног                      торопливый топот!Разбойников                      с лавок как ветер сдул,Великое дело —                      опыт.

Преумножен рупором                                 зычный глас:«Сопротивление                      ни к чему.Господа,            мы просим                       выйти васС поднятыми руками.                       По одному».

Семикурковый                      нестройный трескВместо ответа.Навстречу выстрелы,                      вспышек блеск.Мастер —            там, где ракета.

По шаткой лесенке —                                 в узкий лаз,На самую            верхотуру,Напамять читая                       в последний разПредстартовую                       процедуру.

Кресло            (выкуплено у дантиста).Ремни           (из кожевенной мастерской).Люкзадраен предельно быстро.На мастера нисходит                                 покой.

Всё, чем грезил,                      о чём мечтал —Вот оно            наяву.Пуликлацают о металл.А звёзды            зовут…

Студент            на секунду прилип лицомК узкой щели                      амбразуры.Бегут,           приседают,                       плюют свинцомМаленькие                      фигуры.

Да где же мастер?!                       Как нужен он!Минута —            и всё пропало!Но в комнате мастера —                                 Филимон.Сердце вдруг                      клином встало.Сквозь букв                      и цифр                                 вертлявый                                            ройСверкнуло молнией                       грозно:Одно число                      покинуло строй —И найдено                      слишком поздно.

Студент —                      ему двадцать восемь лет! —Чувствует:                      рвётся в нутре сукно.В груди            не какой-то там                                 шпингалет —Распахнутое окно.

Бессильно клонится                                 голова,Крикотработанным маслом                                  в горле.Последним вздохом,                                 едва-едва:«Там же ошибка                      в формуле!»

А мастер —                      что там уже тянуть,Судьба не откроет                       карт! —Решается тумблер                       ногою пнуть:СТАРТ!

Залп —           как главным калибром эскадр!Вспышка —                      повторно ослепнет крот!Ярчайшим магнием                                 пойман кадр,Эпический                      разворот.

Весь мир впечатан                       в единый миг —Как муха            в янтарный клей:Бандит к прикладу в окне приник…Солдаты лезут из всех щелей…

Жандарм-полковник                                 распастил рот,Рука взведена в зенит —По смыслу ясно,                       орёт:                                 «Вперёд!Давикоммунарских гнид!»

Вот «экспроприатор»                                 падает в ростС улыбкой кроткою                                 на устах,Свинцовыми жалами                                 быстрых осПроткнут в пяти местах.

Но всё это меркнет,                                 лишаясь цвета,Луной в небосводе дняНа фоне картины:                                 игла-ракетаОпёрлась на столп огня.

И все застывают                       как Лот в песках,Глазам            больше веры                                 нет:Растёт           и скрывается в облакахБелёсый            ракетный                       след.

И вдруг            за пологом низких тучЦветок            распускает свет,Бросает к Земле                      свой прощальный лучИ гаснет.            И нет как нет.

VII