Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одном Южно-Уссурийском уезде находилось на 1 января 1908 г. 90 тысяч китайцев и корейцев…, число китайцев в Забайкальской области на золотых приисках достигло до 50 тысяч человек. Если взять для сравнения лишь число мужчин в рабочем возрасте, то надо признать, что главную рабочую силу в Приамурском крае составляют не русские, а китайцы и корейцы».
Вывод Куропаткина однозначен:
«Идет мирное завоевание китайцами, японцами и корейцами Приамурского края».
Куропаткин смотрит еще на более длительную перспективу:
«…Китай уже тридцать лет назад перешел в наступление против России. Пробуждение народностей Азиатского материка, выразившееся в особо яркой степени в Японии, повело к неожиданным событиям на Дальнем Востоке, к которым Россия оказалась неподготовленной…
Эти осложнения с каждым годом станут получать все более опасный характер, ибо одновременно с колонизационной деятельностью в местности, прилегающей к нашей границе, китайцы принимают меры к усилению этих местностей в военном отношении не только в видах обороны, но и для наступления.
…России придется ожидать попыток со стороны Китая или со стороны Японии вместе с Китаем, отторжения от России всего Приамурья и большей части Забайкалья и оттеснения России за Байкал».
Причем от Китая не стоит ждать немедленных действий: «Китайцы, задавшись каким-либо планом, не спешат с приведением его в исполнение, а терпеливо ждут благоприятной обстановки. Терпение китайцев связано с их конфуцианской религией. Конфуций поучал так: “Что более всего нужно на этом свете – это терпение”».
Меньшую обеспокоенность автора вызывает граница с Китаем в его западной части в Семипалатинской, Семиреченской и Ферганской областях: «Эта граница составляет 3771 версту… В военно-политическом отношении западная половина границы с Китаем проходит по мощным горным хребтам… на протяжении свыше 1200 верст…, может признаваться безопасной, но в восточной части этой границы находятся Джунгарские ворота, через которые вторгались азиатские народы в Европу».
Прилегающий к России Синьцзян Куропаткин считает наиболее неблагополучной с точки зрения лояльности местного мусульманского населения к центральной власти частью Китая.
Более других в Туркестане у Куропаткина вызывает тревогу исламский фактор:
«Туземное население Туркестана и Киргизских областей, за немногими исключениями, со времени завоевания его русскими оставалось спокойным. Под свежим впечатлением русских побед достаточно было горсти русских воинов, чтобы поддерживать полное спокойствие в завоеванном крае. Ныне положение изменяется. Под влиянием революционной пропаганды и развития идей панисламизма брожение проникает и в такие группы мусульманского населения России, которые выдержали многие испытания, оставаясь спокойными».
Куропаткин выделяет этнопсихологические особенности китайцев: большая трудоспособность, выносливость, бережливость, неприхотливость в одежде, пище, жилище, к размеру заработка, настойчивость в достижении поставленной цели, выдержка, жестокость, способность спокойно встречать смерть. В отношении последней автор напишет: «Эта… черта китайского характера особенно важна для создания из них в будущем отличных солдат».
Помимо военной проблематики Куропаткин рассматривает торговые отношения между сопредельными государствами, которые складываются так, что положение России на «китайском рынке не может признаваться прочным».
Среди экономических проблем автор особенно выделяет:
• регулярные притеснения, чинимые местными властями нашим торговцам в Китае;
• недостаточную заинтересованность в развитии торговли с Китаем русского крупного капитала, промышленников и фабрикантов;
• отсутствие подробного изучения китайского рынка;
• ухудшение качества русских товаров;
• нежелание и неумение подстраиваться под потребности китайского потребителя;
• отсутствие русского торгового флота;
• большую, чем у русских, способность китайцев к ведению торговых дел;
• монополизацию Россией торговли с Китаем в руках государства и недопуск к внешнеэкономической деятельности частных предприятий;
• отсутствие протекционистских мер российского правительства по стимулированию экспорта продукции отечественных предприятий (хлопок, сахар, керосин) в Китай;
• контрабанду.
Куропаткин выступает за развитие горнодобывающей и деревообрабатывающей промышленности, рачительное хозяйствование на забайкальской и дальневосточной земле приграничья:
«Вместо насилования почвы… с целью возделывания во что бы то ни стало, и притом первобытным способом, зерновых хлебов, население займется кроме земледелия подспорными к земледелию промыслами: луговодством, скотоводством, маслоделием, пчеловодством, рыболовством и лесным промыслом…
Обширные богатства в недрах земли вызовут большое развитие горной промышленности. Древообделочные заводы, богатейшие рыбные промыслы, скотоводство и молочное хозяйство дадут важные статьи отпускной торговли».
По итогам исследования Куропаткин считает необходимым «безотлагательно выработать программу действий по отношению к Китаю», предусматривающую оказание давления на китайское правительство с целью получения от него обещаний: отказаться от превращения Монголии в китайскую провинцию, прекратить переселение ханьцев в Северную Маньчжурию и Монголию, не усиливать группировку войск на границе, не строить железные дороги в направлении русско-китайской границы и вдоль нее, точно соблюдать международные договоры, установить льготы в отношении русских товаров, экспортируемых в Китай.
Слепая вера в добропорядочность азиатских соседей у Куропаткина отсутствует напрочь, и в возможность исполнения договоренностей китайской стороной он не верит.
Тем логичнее выглядит его радикальное и дерзкое предложение об изменении русско-китайской границы на всем ее протяжении – государственную границу Российской империи с Китаем выдвинуть на операционную линию: пик Хан-Тенгри (стык границ нынешней Киргизии, Казахстана и Китая. – Прим, авт.) – Владивосток. Куропаткин пишет: «Направление границы от горы Хан-Тенгри на западе к порту Владивосток на востоке наиболее отвечает интересам России. При этом начертании северные части Маньчжурии, Монголии и Синьцзянской провинции отойдут в сферу владения или влияния России, а пустыня Гоби отделит Россию от Китая».
Три фундаментальных труда Куропаткина шешуринского периода, написанные во время вынужденного перерыва в службе, – это не дежурные отписки отстраненного от дел экс-министра и навязчивые, неуклюжие попытки реабилитироваться, оправдаться за несбывшиеся, неоправдавшиеся ожидания и печальные итоги войны.
Это восстановление порушенной репутации.
Это самоутверждение как военного теоретика и политического аналитика.
Это желание напомнить о себе просвещенному обществу и элите.
Это неуемная жажда ВОСТРЕБОВАННОСТИ, построение очередного плацдарма – только уже не для карьерного возвышения: пик достигнут и пройден, второй раз военным министром в России не суждено быть никому, но для возвращения, а учитывая солидный возраст-ФИНАЛЬНОГО возвращения во власть.
Дела благотворительные и хозяйственные
Фиксировать моральные и материальные убытки некогда.
В 1908 году Куропаткин основывает в Холмском уезде Натовскую низшую сельскохозяйственную школу первого разряда. Выделяет из своих сбережений необходимые финансовые средства. Деньги идут на строительство и оборудование школы, зарплату преподавателям, стипендии учащимся, а их немало: на каждом курсе по 14–25 человек. Школа готовит агрономов, полеводов, мелиораторов, животноводов.
При учебном заведении открыт рыборазводный завод: Куропаткин составил план зарыбления Холмских озер, для чего профинансировал закупку мальков и икринок ряпушки, сига
