История римских императоров - Теодор Моммзен

Таким образом, вооруженные силы на Востоке значительно увеличились. В Палестину были переведены войска из Сирии; гарнизон Коммагены и оба каппадокийских легиона, напротив, были новыми формациями. Но поскольку одновременно на Рейне было произведено сокращение войска, то его общая численность не увеличилась. Затем наступил длительный период затишья. И хотя нам известно о разногласиях между Артабаном, царем Парфии, и императором Титом721, тем не менее они ничего за собой не повлекли.

Из эпохи правления Траяна до нас дошло одно достойное внимания письмо Плиния (ер. 74), написанное непосредственно перед началом Парфянской войны в 111 или 112 г. Судя по нему, между Децебалом и парфянами были установлены отношения. Видимо, это представляло неудобства для Рима. Пакор выдвинул обвинения против Траяна, и они также относятся к этому времени. Пакор умер в 111 г.722 Но все это было лишь мелкими неприятностями; в отношениях между крупными державами зачастую встречаются вещи неприятного характера, которые, однако, не обязательно тут же [MH. II293] приводят к развязыванию войны. Очевидно, что начавшаяся вскоре после этого Парфянская война была следствием добровольного наступления римлян и завоевательной войной в чистом виде. Траян был самым милитаристским императором из всех римских правителей. Его привлекала слава Александра723, сказочность далекого Востока, он хотел войны, а если кто хочет войны, то причину для нее он найдет.724

Армения и ее трон опять стали этой причиной. Царь Экседар был смещен парфянским царем Хосроем, и вместо него трон без подтверждения Рима занял сын Пакора и племянник Хосроя по имени Партомасирид. Из-за этого Траян тут же объявил войну, он нашел желаемый повод и формально был прав. В 114 г. Хосрой послал посольство к Траяну в Афины с целью предотвратить войну. Партомасирид725, новый царь, выказал готовность испросить подтверждения. Траян ответил резко, что, мол, время для переговоров уже упущено. Еще до того как вернуться в Армению, Партомасирид явился в лагерь, снял с головы свою диадему, бросился [MH. II294] императору в ноги и ждал, что тот снова оденет ее ему на голову и что таким образом он получит назад корону из рук римского властителя. Траян этого не сделал. Хотя он отпустил бывшего царя невредимым, но объявил Армению римской провинцией и потребовал от царской свиты оставаться в лагере, рядом со своим новым господином.726

Сначала Армения подчинилась безо всякого сопротивления. Выдвинутый легат Армении вернулся на родину невредимым в начале 115-го года. Парфяне сначала тоже вели себя тихо. Затем Траян в качестве провинций присоедил остальные земли и тем самым всадил нож прямо в сердце Парфии; все-таки парфянский царь был царем царей и причислял Месопотамию с Эдессой (Урфа) и Осроену к своим особым вассальным государствам, которых в первую очередь и коснулось это присоединение. Правитель этих земель, Абгар, подчинился, с ним обошлись мягко. Говорят, что его сын, красивый юноша, попал в милость к Траяну.727 Месопотамия стала провинцией, во главе которой находился легат. [MH. II295] Затем в конце 115 г. Траян отправился в верховье Тигра, в провинцию Адиабена. В 116 г. он продолжил свой поход. Было ясно, что он в своей безмерной, безграничной жажде завоеваний преследовал цель подчинить своей власти не только область Евфрата, но также и всю долину Тигра. Его войско продвигалось в верх по течению реки, собственно по направлению к Парфии.

Очень сложно отделить одну кампанию от другой, главным образом еще потому, что в тех областях военные действия не прерывались и зимой. Собственной военной стратегии практически не существовало. Наши сведения хотя и скудны, но не настолько, чтобы не суметь уловить основную суть. Насколько мы можем судить, Траяну приходилось бороться с маршевыми и транспортными трудностями. Он не встретил настоящего сопротивления со стороны неприятеля, сражений не было. Парфяне не нападали, а в соответствии со своей тактикой находились в обороне, отступая все дальше и дальше. Траян не направился в области, удаленные от воды, он в основном следовал течению крупных рек. [MH. II296] Даже крупные города, такие как Селевкия и Ктесифон, взятые штурмом, оборонялись не отрядами регулярной парфянской армии, а лишь мужеством их граждан. Траян захватил знаменитый золотой трон парфянского царя и взял в плен его дочь.728

Он осуществил свое намерение — присоединение Парфии к Римской империи — и учредил благодаря этому две новые провинции: из уже ранее присоединенной Месопотамии теперь образовались Адиабена и Ассирия.729 Что мы должны понимать под Ассирией, нам не до конца понятно; эта провинция определенно охватывала долину в среднем течении Тигра, однако неясно, охватывала ли она также южную область русла реки, но при той эфемерности этих завоеваний это обстоятельство не так уж и важно. Траян приказал войскам дойти до устья Тигра и до расположенного там города Мезены.730 Весь этот захватнический поход, полностью по стопам Александра Великого, и высказанное Траяном желание «остаться еще в эпохе Александра»,731 позволяют нам заглянуть в сокровенные мысли Траяна.

[MH. II297] Его наступление на парфян было таким решительным, насколько это было возможным: он сместил их царя Хосроя, посадил на его место самолично избранного правителя, Партамаспата, и очень четко монетами с надписью REX PARTHIS DATUS732 документировал свое намерение поставить Парфянское государство в ряд зависимых от Рима царств-клиентел. Партамаспат получил государство в лен от Траяна. То были большие успехи, но они были чересчур блистательными и лишь видимыми.

Этот момент, когда Траян, казалось, уже был у цели, на самом пике своей власти, все только что подчиненные народы использовали для того, чтобы отделиться. Селевкия, вся область Евфрата и Тигра, даже Эдесса (Урфа), которая все-таки находилась непосредственно на старой римской границе, — все они восстали. Эти слабые, привыкшие к повиновению народы не поднялись бы, если бы не считали положение Траяна критическим. Сам Траян не отправился воевать с ними, а послал против них отряды под предводительством Максима. Тот погиб, но восстание было подавлено. Сам Траян на обратном пути [MH. II298] сделал еще остановку, сражаясь за очень хорошо укрепленный, небольшой арабский город Хатра, к западу от Селевкии. Попытка завоевать этот город потерпела крах, была подвергнута опасности жизнь самого Траяна, и он был вынужден уйти ни с чем.733

То, о чем нам не сообщается в источниках, написанных придворными авторами, так это участь трех новых провинций. В этом отражается безосновательность, поверхностность и просто формальность всего предприятия. Если уж Траян действительно хотел сохранить за собой Парфянское царство, а также передвинуть границы так далеко на Восток, то необходимо было переместить всю линию обороны, а легионы нужно было бы перевести не только на линию Евфрата, а и на Тигр. Ничто из вышеперечисленного не было сделано, правда, Траян скончался внезапно, смерть унесла его на полпути к воплощению собственных планов. Последние, однако, были полностью нежизнеспособны; тут было очень много показной славы734, и ко всей ситуации в целом серьезно относиться нельзя.

Описанные выше события относятся к 116-му году [MH. II299], возможно, еще к зиме 116—117 г. Весной 117 г. Траян намеревался снова двинуться на Восток, но заболел, был вынужден повернуть назад и умер в Селине (Гаципасха) в Киликии, в августе 117 г. Ответ на вопрос, как далеко мог зайти Траян в исполнении своих замыслов, помешала дать судьба.

Преемник Траяна Адриан полностью изменил политику, как того требовали здравый смысл и необходимость. Полностью устранить царя Партамаспата было невозможно, ущерб ему компенсировали маленьким царством. Но Адриан отказался от всех завоеванных провинций735, он снова предоставил парфянам их полную независимость и благодаря этому завязал дружеские отношения с ними и их восстановленным царем Хосроем.

В общем и целом Адриан — личность, не внушающая симпатии; у него был отвратительный характер, по натуре он был язвительным, завистливым и недоброжелательным человеком, за что тяжело поплатился. И уже этот немедленный отказ следовать на Востоке по пути Траяна хотели истолковать как зависть к своему предшественнику;736 но это несправедливо. Здесь он предпринял лишь то, что требовало от него положение вещей. Римскому государству недоставало сил, предприятию — целостной основы, и прежде всего [MH. II300] не было народа, на который только и можно было опереться на Востоке, — греков. В любом случае Адриан почитал память Траяна, он даже присудил ему посмертный триумф, после обожествления; поэтому Траян единственный из императоров носит имя божественный парфянский (Divus Parthicus), поскольку триумф состоялся уже после его смерти.737