Рождение (СИ) - "Мария Птица-Кошка"

Боир перебрал свои последние изделия и предложил несколько подходящих. В его гордом виде чувствуется осознание собственной значимости теперь. Могучий человек обладает истинным талантом в способности стремительно приспосабливаться к новому своему положению. Даже Гаур успел уже порадовать Ланакэна успехами Миатса.

Ближе к вечеру вернулась с очередной информацией Силион. Поздоровавшись с вновь прибывшим, она рассказала о месте и времени завтрашней встречи. Решили взять туда Силион, Соула, Шоу, Раста и Тални. Первые двое достаточно хорошо знакомы с культурой григстанов, Риул с Флетом могут пригодиться в случае, если всё же придётся вступить в схватку с кем-либо, а последняя кандидатура, несмотря на все сомнения, буквально заставил себя прихватить, ибо опять заскучал над своей рыбой. Отделаться не вышло. К тому же, скорее всего, предстоит лишь мирное времяпровождение. Следует только отдать распоряжения на случай, если не удастся легко вернуться. Когда все разошлись, Осилзский уже собирался идти к старейшинам, но кто-то тихонько окликнул из-за порога. Лун официально поприветствовал и протянул небольшой свёрток. Его граничащее с благоговейным отношение заронило зерно подозрения. Развернув ткань, наследник Аюту кивнул, убеждаясь, и вежливо ответил:

— Благодарю за оказанное доверие. И я хотел бы передать свою волю. Если что-то там с нами произойдёт… Я думаю: Тин неплохо справится с ролью предводителя Сопротивления. Предпочёл бы Нгдаси, но мне понадобятся его знания там.

— Мы огласим твою волю, если вы не вернётесь. Совет Старейшин желает тебе никогда не воспользоваться нашим знаком доверия. Удачи, — искренне отозвался седовласый собеседник, серьёзно и вместе с тем тепло созерцая Создателя Убежища. Наверняка взялся за неоднозначную миссию именно из-за искренней симпатии к последователю покойного товарища. И сейчас не намеревается дистанцироваться. Они попрощались, и Ланакэн угрюмо вернулся к столу.

— Что-то не так, господин? — Силион неуверенно налила похлёбку в тарелку. Мужчина молча развернул ткань, обнажив небольшой кинжал с широким лезвием, загнутым к острию. В свете масляного светильника полудрагоценные камни на рукоятке, украшенной резным хитином, искрятся и мерцают, словно украшение к вечернему платью григстанской модницы.

— Что это? — неловко поинтересовалась она.

— Это то, чем я должен буду убить себя в безвыходной ситуации, если подведу жителей Убежища и подставлю их под удар. Знак доверия мне столь высокого, что мне позволено наказать себя самостоятельно. Проявленная «Вежливость Совета Старейшин» по отношению к моей персоне, так сказать. Нельзя же вечно надеяться, что у спутника окажется доза ларката! — на его губах появилась неуверенная усмешка. Мрачное подношение заметно тяготит, однако воин привычно проверил заточку, остался вполне ею удовлетворён, но не смог себе отказать в порыве сделать ещё острее. Только закончив столь невесёлые приготовления, снова посмотрел на притихшую спутницу жизни. Она украдкой вздохнула.

Утром все собрались неподалёку от выхода из Убежища. Одеться пришлось очень тщательно во всё новое и наилучшего качества. Как-никак, а это официальный приём. Ланакэн предпочёл бурые кожаные штаны и светло-коричневую рубаху с капюшоном и длинными рукавами, какие терпеть не мог с тех дней, как стал мечником. Соул одет практически так же, только выбрал для себя куда более светлый блекло-оливковый цвет — видимо, сказались долгие годы общения друг с другом. Флет выбрал всё из светло-серого полотна с тёмно-серой неброской вышивкой по горловине (наверняка, на рукавах был прежде аналогичный орнамент, однако мужчина всё-таки избавился от лишней ткани, оставляя предпочтение свободе движения перед чуждой придворной элегантностью). Тални сегодня выполняет роль погонщика нгута, а потому вовсе не стал утруждать себя и облачился в типичный чёрный кожаный костюм погонщика: и руки свободны, и поцарапаться сложнее. Шоу тоже нарядился в чёрную кожу, отчего выглядит чрезвычайно контрастно со своей огненной шевелюрой, но ему такое идёт. Силион вновь нарядилась в то самое платье, в котором прибыла сюда когда-то. Пришлось изрядно потрудиться, возвращая первоначально богатый вид, но даже драгоценности, как выяснилось, ещё сохранились. Голубой Клинок на фоне мягкого шёлка с тонким перламутровым узором смотрится куда гармоничнее, нежели на грубом платье крестьянки или униформе человеческих оттоиров, в чём ходила последнее время. Малышка даже решилась на куда более ей знакомую сложную причёску в григстанской манере. Однако Раст озадаченно обратил внимание вовсе не на их общий необычайно напыщенный нынче облик:

— У Вас новое оружие? Обычно, герцог, Вы таким не пользуетесь… Красивая рукоятка, но какое-то чересчур нарядное, что ли… Не боевое, как-будто.

— «Вежливость Совета Старейшин»? — с первого же взгляда угадал Нгдаси, досконально рассматривая торчащий из-за пояса новый ритуальный кинжал. Осилзский, как и полагается, носит его на видном месте, чтобы любой наблюдатель, посланный Советом, смог убедиться в уважении к их решению. Флет, которому впервые в жизни пришлось узреть этот клинок, растерянно оглянулся на омрачившиеся лица спутников.

— Даже так… Сурово… И… Ты должен будешь… Действительно… Им? Да? — Риул не смог сдержать рвущейся на свободу любознательности. Наследник Аюту вздохнул, заставил себя улыбнуться и бесстрастно провозгласил:

— Да. Именно им. Считается, я ношу с собою право на смерть в любой момент. Ещё есть вопросы?

— Пошли уже! — поспешно замял разговор Раст, явно мысленно коря себя в столь неуместной беседе. Неприятно стало от напоминания, что иногда случается нечто хуже, чем смерть. Ему в поле зрения попался замерший в самом мрачном углу Тиасуд, довольно кивнувший своим выводам от проверки. Судя по всему, лохматый старик удостоверился в весомости власти Совета Старейшин над несколько непредсказуемым руководством Сопротивления и остался доволен почитанию герцогом их рекомендаций.

В небольшом уютном доме на берегу озера собрались уже все. Явно, большинство пожелало прибыть заранее. Косимон лично встречает вновь прибывших. По меркам его народа, он одет крайне скромно, хотя у новых гостей сложилось впечатление, будто беспрецедентно роскошно, даже вычурно: по белоснежной ткани рубашки вьётся ажурный серебряный узор, рукава и горловина заканчиваются воздушными кружевами, а хитиновый нагрудник украшает местами позолота. Они обменялись вполне официальными приветствиями, после чего будущий князь негромко ввёл в предварительный курс дел:

— Здесь собрались те, кто впоследствии станут твоими подчинёнными. Они лишь знакомятся с тобой. Сразу же принести присягу неизвестному им, да ещё и человеку… Этого приказывать я не стал бы — жестоко. Да и не в моём праве. Сможете присмотреться друг к другу. К тому же нам следует пообщаться наедине (расскажу о новости, поступившей ко мне недавно). А для начала познакомьтесь: барон Сильфана Госта Вунтезски. Один из самых моих преданных сторонников!

Приблизившийся к ним отрекомендованный мужчина лет тридцати вежливо склонился. На редкость непримечательная внешность: средний рост, бледно-русые, почти серые волосы, правильные, но совершенно заурядные черты лица для его племени. В одежде явно нравятся тёмные тона: даже тонкой работы кольчуга (то, что ни один человек никогда бы себе раздобыть не сумел в принципе) покрыта чёрным напылением.

— К Вашим услугам, господин Осилзский! — его бархатная речь прозвучала мягко, однако взгляд цепко скользнул по всему телу человека, изучая так, как изучал бы вполне вероятного будущего соперника. Немного склонившись в ответ, герцог тоже не стал стесняться, пялясь на него. Секрета не составляет: григстанин готов покориться представителю полуживотных по воле нового князя, однако это именно то опасное «по воле третьего» лица, когда — в случае изменения условий — покорность смоет в мановение ока, и тот, кто только что верно служил, без зазрения совести легко вобьёт клинок в сердце руководителя. Подобно остальным, Госта вооружён: на спине крепятся крест-накрест не слишком длинный клинок и короткая пика. Притом последнее, на удивление, основное оружие; если, конечно, движения не обманывают, и высокородный действительно правша. Подошли к пышно сервированному столу посреди вместительного зала, оформленного в древесных оттенках, и Сиото представил следующего присутствующего: