С небес об землю - Ли Дэн

Она молча кивнула.

Парит ворона в поднебесье.Сама мала, а рот большой.Но не подняться мне, хоть тресни,Моей израненной душой.Не полетать мне с нею рядом.Не потаскать вороний хвост.А капнет сверху — так и надо.Ведь это просто не всерьез.Я только разведу руками:Как хорошо на мой, мол, взгляд,Что нынче там под облакамиКоровы стайкой не парят.

— Ну, что, займемся ужином?

Дверь открылась, и на пороге появился Гесер, который беседовал с ними всю первую половину дня и изрядно утомил как своей любознательностью и дотошностью, так и категорическим неверием в Тайный город.

— Сейчас поедем на заседание Трибунала, — сказал он, входя в комнату. — Заседание сегодня будет происходить в главном корпусе МГУ. На время передвижения я наложу на вас Заклятие Подчинения. Прошу простить, но таковы правила.

Они достаточно быстро доехали до МГУ на микроавтобусе. Несмотря на запруженные автомобилями улицы, перед ними, как по волшебству всегда оказывался свободный участок дороги. На вопрос Франца о таком странном явлении Гесер непонятно ответил о чистке поля вероятности и снова замолчал, думая о чем-то своем. Было видно, что его что-то гнетет, и Франц не стал докучать ему вопросами.

Когда они вошли в вестибюль, Гесер сказал, что в лифте он с них снимет Заклятье Подчинения, но предупредил, чтобы они не пытались предпринимать что-либо, так как они уже в зоне ответственности Инквизиции, и он не может предугадать, какие меры применит Инквизиция к нарушителям. Клара со значением посмотрела на спутников, и князь согласно наклонил голову. Они вошли в большой грузовой лифт. Двери лифта закрылись, и Гесер снял свое заклятие. И в этот миг Клара бросила Заклинание Выхода.

Лифт замер. Было слышно, как потрескивают тросы под внезапно навалившейся тяжестью. Затем обреченно взвыл электромотор, и зазвенели от натуги натянутые тросы. Некоторое время ничего не происходило. Только стояли все усиливающиеся звон и вой. Потом лифт задрожал и рванулся вверх, наращивая скорость. Он несся, подрагивая и, казалось, всхрапывая, как скакун на завершающем этапе заезда. Пощелкивал, проносясь мимо этажей. Цифры на табло сменялись с огромной скоростью. Внезапно лифт резко остановился, и ехавших в нем подбросило вверх. На табло горели цифры 76.

Последний раз всхрапнув, лифт с облегченным вздохом открыл дверь. За дверью путешественники увидели тропинку и покрытый мхом большой камень, вросший в землю. С одной стороны мох был сорван, и они разглядели какие-то надписи, но из-за расстояния те не поддавались прочтению. У подножия камня сидел огромный, весь поросший густой шерстью человек. Прямо перед дверью лифта стоял тощий неуклюжий человек, похожий на Дуремара, губы у него непрерывно двигались, а глаза были белые, как у античной статуи.

— Здравствуйте, с благополучной доставкой, — воскликнул он. — Зубо моя фамилия. Комендант. Рад вас приветствовать. Ваше дело назначено на послезавтра. А пока пойдемте, я размещу вас в гостинице.

— Это и есть ваша Инквизиция? — обернулся Кортес к Гесеру.

Тот изумленно покачал головой.

Кортес повернулся к Зубо.

— Будьте любезны объяснить, где мы находимся, и о каком рассмотрении идет речь, — повелительно бросил он.

Зубо недоуменно заморгал.

— Так, это… Вы находитесь на семьдесят шестом этаже научно-исследовательского института Чародейства и Волшебства, НИИЧАВО, если аббревиатурой. Тута у нас Колония Необъясненных Явлений. А я ее комендант. Меня еще с утра сам Лавр Федотович предупредил, чтобы я вас встретил, зарегистрировал и разместил.

— Кто такой Лавр Федотович?

Зубо испуганно оглянулся.

— Лавр Федотович — председатель Тройки по Рационализации и Утилизации Необъясненных Явлений. ТПРУНЯ, если сокращенно.

— А что он о нас сказал?

— Что вы тоже эти, ну необъясненные явления и поступите для рассмотрения сегодня к вечеру.

— Тогда почему же рассмотрение послезавтра? — недовольно спросил Кортес. — И здесь бюрократы волынку тянут.

— Так вам же, это, еще экспертизу проходить. Да и еще ваших должны доставить. Послезавтра.

— А почему послезавтра?

— Так они еще не прибыли. Да и лифт только к послезавтрему починят. Как вы-то доехали, ума не приложу.

Кортес вопросительно посмотрел на Клару. Та отрицательно покачала головой.

— Ладно, — вздохнул Кортес, — в колонии я еще не был.

И он первым вышел из лифта.

Когда ужин был готов и мы со Светкой накрыли на стол на веранде, я пошел звать гостей. Подойдя к двери, я услышал гневный голос Ракота.

— Нет! Вы пойдете со мной. У меня нет ни времени, ни желания уговаривать вас. Ваши желания ничто в сравнении существованием Упорядоченного и его Миров!

Распахнув дверь я увидел, как Ракот поднимается со скамьи и делает шаг к Мозесу, по-прежнему спокойно сидящему в своем кресле. Быстро пройдя вперед, я остановился между Ракотом и Мозесом и сказал:

— Ужин готов. Вы просили о разговоре. Вы его получили. Прошу вас отужинать и покинуть нас. Господин Мозес вверен нашему попечению и никуда с вами не пойдет.

Коричневокрылый сокол стремительно падал вниз, оставляя в небе огненный след. И хотя от сумасшедшей скорости сам воздух сгорал на кончиках крыльев, было ясно, что он не успевает, отчаянно не успевает на какие-то мгновения, те самые, что являются роковыми.

Я увидел в двери Светку, привлеченную громкими голосами. Ракот резко откинул левую полу тяжелого плаща. Быстро шагнув вперед я наткнулся на что-то острое. Опустив глаза, я увидел широкий черный меч, неожиданно появившийся в руке Ракота и теперь торчащий у меня из груди. «Как я и думал, двуручный», — как-то отстранено подумал я. Боли не было. Было удивление и какая-то легкость. На лице Ракота появилось выражение досады. Он выдернул из меня меч и шагнул вперед, протягивая руку, чтобы меня поддержать. Тут оконное стекло разлетелось вдребезги, и влетевшая в него огромная коричневая птица с силой ударила Ракота грудью в грудь. Ракот пошатнулся, а птица, вцепившись в его плащ когтями, что-то грозно заклекотала. Я начал оседать на подгибающихся ногах и увидел, как, оттолкнув Светку, в дверь ворвался Завулон и, гигантским прыжком преодолев половину комнаты, повис у Ракота на плечах.

И тут Светка ударила. Она не плела заклинание. Думаю, она сейчас позабыла все, чему ее учили. Это был удар чистой силы, ошеломляющий удар такой мощи, что смял в единый комок Ракота с птицей, цепляющейся за его плащ и Завулоном, висящим у него на плечах, смял и швырнул через всю комнату, впечатав в старый диван, так некстати оказавшийся у них на дороге.